Большая охота на акул - Хантер С. Томпсон Страница 27

– Он только так думает.

Остальных даже не представили: они только открывали двери и возили нас туда-сюда. Это были крупные неуверенные в себе парни, крайне вежливые – на манер вооруженных служащих бензоколонки.

С Товарного рынка мы рванули по бесплатной трассе на автошоу – и тут до меня дошло: Амфитеатр Скотоводческого рынка. Огромная тачка везет меня по бесплатному шоссе, я слушаю дурацкие шутки, зажатый на заднем сиденье между Килли и Роллером. А ведь меня тащат прямиком на гребаную скотобойню, где мэр Дейли похоронил демократическую партию.

Я там бывал раньше и хорошо помню это место. Чикаго, этот вонючий зоопарк, эта злобно ухмыляющаяся, воняющая слезоточивым газом свалка старых автомобилей, а не город, элегантная гора валунов, монумент всей жестокости, глупости и продажности человеческого духа.

* * *

Массы явились глазеть на новые модели. Жан-Клод четко по часам исполняет свой номер: в час, в три, в пять, в семь, в девять. Четные часы – за О. Джей Симпсоном.

Баркер: Скажите, О. Джей, вы быстрее вон той машины?

О. Джей: Вон того обалденного «шевроле»? Не, мужик, эта штука – единственное, что быстрее меня… ха-ха…

Тем временем я сидел, развалясь на складном стуле возле экспоната «Килли», и, куря трубку, мрачно размышлял о призраках сего места, как вдруг передо мной оказались три мальчишки в рубашках «Басе Виджанс и Пендлтон».

– Вы Жан-Клод Килли? – спросил один.

– Ага.

– Что вы делаете?

«Ах ты, мелкая пустая башка, что, по-твоему, черт побери, я делаю?» Но ничего такого я не сказал, а задумался над вопросом.

– Ну, – наконец, протянул я, – просто сижу, курю марихуану. – Я поднял повыше трубку. – Я от нее так на лыжах гоняю.

Глаза у них выпучились – ну впрямь незрелые грейпфруты. Они смотрели и смотрели, наверное, ждали смешка, а после попятились. Пять минут спустя они все еще пялились на меня, прикорнув в двадцати футах за небесно-голубым «Шевроле Z-28» на медленно крутящемся постаменте-вертушке. Помахав им трубкой, я улыбнулся как Губерт Хамфри… но они в ответ не помахали.

Номер Килли на автошоу сочетал раздачу автографов с интервью, вопросы задавали Роллер и серебряная блондинка в прорезиненных брюках-стрейтч. Ребята из «Шевроле» соорудили подиум из фанеры рядом с «Z-28», – все твердили, дескать, она новая и «спецмодель», но выглядела она как любая другая «камаро» с багажником для лыж «Хид Ски» на крыше.

Неподалеку, на другой платформе, О. Джей Симпсон отвечал на вопросы якобы экспромтом фигуристой негритяночки, опять же в узких лыжных брючках. Выступления были раздельными, если не считать тех моментов, когда вдруг напирала толпа, и тогда черной модели приходилось брать интервью у Килли. Блондинку к О. Джею никогда не приставляли – во всяком случае, при мне. Особого значения это не имеет, разве что как мелкое доказательство, что имиджмейкеры «шевроле» все еще считают расизм полезным для бизнеса, особенно в Чикаго.

По пути на шоу Роллер натаскивал Жан-Клода на последовательность вопросов-ответов:

– Значит, так. Потом я скажу: «Видишь интересную с виду машину вон там, Жан-Клод, можешь нам что-нибудь про нее рассказать? А ты на это ответишь… что?

Ж.-К.: О да, это моя машина, новая «Z-28». У нее сиденья из австрийских лыжных свитеров. Видел мои особые номера, «ЖКК».

Роллер: Молодец. Главное говорить спонтанно.

Ж.-К. (недоуменно): Спон-кран-но?

Роллер (с ухмылкой): Не волнуйся, ты справишься,

И он справился. Подача Килли была очень сдержанной -в отличие от О. Джей Симпсона, чья манера продавать так же элегантна, как «дать по газам». О. Джей от происходящего без ума. Грохочущей самоуверенностью он походит на Альфреда Э. Ноймана в роли негра или Рэпа Брауна, продающего арбузы на Сельскохозяйственной ярмарке Миссисипи. Мозги у О. Джея устроены просто: Бог так долго был на его стороне, что ему и в голову не приходит, что продавать «шевроле» чуть менее свято, чем провести тач-даун. Как Фрэнк Гиффорд, чье место он наконец занял в защите Университета Южной Каролины, он понимает, что футбол лишь начало его карьеры на телевидении. О. Джей – Черный Капиталист в самом полном смысле слова: деловая сметка у него такая крепкая, что свой цвет кожи он рассматривает как очередной фактор продаж, естественный доступ на Чернокожий рынок, где беляночка вроде Килли был бы обречен с самого начала.

В «ремесле торговли» есть люди, не способные понять, почему пиарщики «Шевроле» считают Килли не менее ценным – с точки зрения имиджа, – чем такой эффектный американский фольклорный герой, как О. Джей Симпсон.

– Что на них нашло, когда они подписали этого типа на триста кусков в год? – бормотал видный «автожурналист», глядя, как выступает в воскресенье Килли.

Я тоже удивленно покачал головой, вспоминая совиную уверенность ДеЛориана на утренней пресс-конференции. Потом посмотрел на окружившую Килли толпу. Там были белые и явно платежеспособные мужчины под тридцать: как раз такие могут себе позволить покупать и лыжи, и новые машины в рассрочку. О. Джей привлекал больше народу, но большинству его фанатов было лет двенадцать. Две трети из них были черными, и многие походили на беглецов из списка должников кредитного бюро.

Десять лет назад, незадолго до большого гольф-бума, Марк Мак-Кормак подписался управлять делами Арнольда Палмера. По той же причине сейчас он поставил на Килли. Лыжи – уже не эзотеричное развлечение для богатых бездельников, а фантастически популярный зимний вид спорта для любого, кому по карману выложить пятьсот долларов за снаряжение. Пять лет назад цифра была втрое выше плюс еще около тысячи за неделю в Стоу-Маунтин или Сан-Вэлли, но сейчас с появлением машин для снега «лыжным городом» стал даже Чаттануга. Средний Запад усыпан ледяными «будничными» слаломными холмами, подсвеченными как миниатюрные поля для гольфа эпохи Эйзенхауэра.

Истоки лыжного бума исключительно экономического порядка, а еще связаны с привлекательностью самого спорта – никакой бредовой шумихи или дешевеньких рекламных кампаний. Денежный бум 60-х породил бойкий средний класс, у которого было достаточно свободного времени, а потому спрос на такую роскошь, как гольф-клубы, яхты и лыжи, вырос экспоненциально. Задним числом даже удивительно, почему люди вроде Мак-Кормака так мешкали ухватиться за золотую жилу. Или, может, дело было в отсутствии героев-лыжников. Ну хоть кто-нибудь помнит, кто выиграл зимнюю олимпиаду 64-го? Именно известность Жан-Клода Килли (модного слаломщика в 1966-м и героя прессы в 67-м и 68-м) внезапно наделила лыжи имиджем. Олимпиада 68-го сделала из Жан-Клода эдакого обходительного Джо Неймета, «жизнелюбивого француза» со стилем стремительного маверика и характером парижского бармена.

Результат неизбежен: сверхдорогой французский импорт, скроенный строго под развивающийся рынок развлечений США, под тех, кто внезапно обнаружил, что может позволить себе «порше», «мерседесы» и «ягуары»… а не только MG и «фольксвагены».