Боже, спаси президента! - Стефан Кларк Страница 27

— Черт подери, М., — сказал я пролетающей мимо чайке, — какого черта тебе понадобилось отправиться в Марсель?

Мне нужен был совет, и, как и много раз до этого, я поддался мазохистской стороне своей натуры, набрав номер Джейка — единственного человека, который гарантированно запутает меня еще больше.

— Джейк? Привет, это Пол.

— Поль! Привет, старикан. Как жизнь?

Я рассказал ему, что оказался в небольшом пастисе, и описал свою встречу с Леанн.

— Леанн… А какой она национальности? — Это его первый вопрос о любой девушке.

— Француженка.

— Француженка? Поль, ты так предвидим!

— Что?

— В смысле, черт… Сначала англичанка, потом француженка. Трахнул бы спаниеля для разнообразия.

— Спаниеля?

— Ну да. Как их там называют. Девушку из Испании. Или итальянку, по крайней мере.

Я сказал ему, что география не имеет к моей проблеме никакого отношения, и постарался разъяснить ситуацию с М. и Леанн.

— Все это просто, — заявил он. — Ты переспал с англичанкой. Теперь переспи с француженкой. Однообразно, конечно, но с какой-то переменностью.

Как обычно, он поверг меня в бездну отчаяния.

— Господи, Джейк Ты хоть когда-нибудь задумываешься дальше своего следующего оргазма? А как насчет чувств? У тебя сейчас есть девушка?

— Да.

— И какой она национальности?

— Ладно, старикан. Задел, — застеснялся он. — Она американка.

— Ага!

— Но она из каджунов. То есть, по крайней мере, другая группа этноса. И моя пози трогает ее.

— Звучит двусмысленно.

— Не весели себя за мой счет, Поль. Она понимает мою пози. Она читает ее.

Ничего себе, новая девушка Джейка оказалась садомазохисткой.

— Она любит, когда я выписываю пози на ее теле кленовым сиропом. Я макаю свой зизи в сироп и…

— Без видеоряда, Джейк, большое спасибо.

— Раз мы запарлили о пози… — сказал он. — Как насчет пары Элоди?

— Какой пары?

— Ее папы.

— Жан-Мари?

— Ну да. Ты продискутировал с ним мой фестиваль? Он передаст мою просьбу о финнах министру франкофонии?

— Возможно. Я не знаю.

— Это наиважнейше, старикан, наисрочнейше.

— Хорошо, я с ним снова поговорю. А пока спасибо тебе огромное за все твои советы.

— Без проблем, старикан. Ты в них серьезнейше нуждался.

Я повесил трубку и был вынужден признать, что мне полегчало. Просто разговор с кем-то, кто был в миллиард раз более чокнутым, чем я, и не парился по этому поводу, уже поднял мне настроение. Это как если бы у меня началась мигрень, а потом на моих глазах кому-то отрубили голову.

Я набрал номер отца Элоди:

— Жан-Мари?

— Поль? Ты с Элоди?

— Нет.

— Ах, черт. А где она, не знаешь?

— Нет, а ты не знаешь?

— Нет. Между нами произошла ссора. Она не отвечает на мои звонки.

— Ссора? По какому поводу?

— По поводу свадьбы с этим аристократическим кретином, по какому еще?

— А, Валери. Я с ним знаком. Приятный парень.

— Возможно, но его бабушка — vieille pétasse.

Так. Помимо стервы и коровы, Бабуля теперь была еще и старой пукалкой. Эта высокопоставленная леди, несомненно, добилась уважения в семье Элоди. Я задумался о том, что на самом деле вызвало ссору. Насколько я знал, их взгляды во многом совпадали.

— Разве ты не рад, что Элоди войдет в такую семью? — спросил я. — Это уж точно лучше ее прошлых ухажеров, например юнца-модели и престарелого рок-звезды.

— И конечно, тебя, Поль.

— Если ты включаешь меня в число ее ухажеров, большое спасибо. Наверное, она в Сен-Тропе. Я должен туда поехать и обсудить меню с пукалкой, как ты ее называешь.

Жан-Мари рассмеялся и немного расслабился.

— Главное, не позволь им снобить, — сказал он. — Они ведь ничем не лучше нас. Франция — это республика, а не монархия. Не позволяй пукалке возомнить себя королевой.

— Она наша клиентка, Жан-Мари, а я всегда считал, что клиенты должны чувствовать себя королями.

— Ты слишком много времени провел в Америке, друг мой, — заворчал он. — Здесь, во Франции, мы предпочитаем, чтобы наши клиенты нас боялись.

— Ладно, согласен. — Обычно с ним проще согласиться и сделать по-своему. — К вопросу об Америке, ты подумал над проектом моего друга Джейка?

— Что? А, ну да. Думаешь, у меня есть время на идиотов, которые поощряют этих каджунских неудачников на написание стихов? Найди Элоди и скажи ей, чтобы она мне позвонила, хорошо? Au revoir [68].

Похоже, Джейку придется припасть к другому источнику. Грустно, но с другой стороны, в глубине души я считал, что любая возможность ограничить поток стихов Джейка (равно как и стихов, написанных под его влиянием), в конечном счете, к лучшему для всех.

Я позвонил Элоди, которая сразу ответила и нажаловалась на своего отца, который «не понимает, что стоит на кону». Потом, без всякого перехода, она заявила, что ей нужно идти, потому что в замке царит la crise totale [69].

— Кризис какого рода? — спросил я.

— Нет времени объяснять. Приезжай побыстрее. Пока.

Она повесила трубку и оставила меня наедине с мыслями о том, в какой хаос я попаду по приезде в Сен-Тропе. Хотя ничто не могло сравниться с тем merde, в которое я вляпался здесь, на Бендоре.

4

Merde — самое мягкое из слов, которые пришли мне в голову, когда я увидел Леанн, сидящую на высоком стуле у барной стойки, в черном платье с открытой спиной и с распущенными волосами. Она закинула ногу на ногу. Глаз беспрепятственно скользил от ее крепких икр к туфлям на высоких каблуках. Леанн была в полном боевом прикиде.

К тому же на часах было ровно шесть. Само по себе, это удивительно. Ни одна французская женщина не является на встречу с мужчиной вовремя. Иначе ее поведение трактуется как излишне нетерпеливое. Французский мужчина, скорее всего, решит, что ей так хочется секса, что она уже на стенку лезет, и предложит, пропустив ужин, сразу подняться в номер.

Однако, будучи британцем и не будучи плейбоем, я вежливо поздоровался и сказал ей, что она прекрасно выглядит. Это меньшее, чего можно ожидать от настоящего джентльмена.