Модельный бизнес по-русски - Владислав Метревели Страница 27

– Вы часто так делаете? Ох уж мне эти мужчины с их рациональным умом!

– Рациональным? Я как раз говорил о толике романтизма в моем отношении к чтению. – Я казался сам себе оскорбленным в лучших чувствах.

Мое возмущение и привело нас в кафе на чашку чаю. Но еще у столика с книгами Селена развенчала мое неверие в гороскопы и хиромантию, в три минуты уложив краткую характеристику меня как явного представителя Кота Весов, услышав только день, месяц и год моего рождения. Мы и дальше в разговоре постоянно сверяли самих себя, своих друзей и окружающих по звездам. Селена придавала этому определяющее значение.

– Ты не понимаешь. – Она стучала себя ладошкой по лбу. – Все это предопределено.

– Даже наша встреча? – Я не сдавался.

– Да, если хочешь знать, даже наша встреча. – Она победоносно откидывалась в кресле.

– А что вы вся такая из себя ироничная? – иронично спрашивал я. – Разве вы не знаете, что скрывается за женской иронией?

– И что же скрывается за женской иронией, кроме самой иронии?

– За женской иронией скрывается… желание. – Я был горд от того, что смог вдруг экспромтом выдать сентенцию, за которую многие мыслители древности и современные философы отдали бы рецепт философского камня, если бы знали его.

– А за мужской? – Селена явно была сильнее в понимании влияния звезд и планет на человеческую судьбу, чем в распределении функций мужского и женского начала в мировой истории.

– За мужской… еще не придумал!

– Я знаю. – Высунутый язычок, хитрющие глаза. – За мужской иронией всегда скрывается страх оказаться несостоятельным! Вот!

Потом мы пили чай в «Голубой чашке». И если вы думаете, что это кафе называется так из-за своей ориентации на посетителей нетрадиционной ориентации, то ошибаетесь. Это рассказ Аркадия Гайдара – немедленно в библиотеку, неучи! К счастью, Селена читала в детстве и про чашку, и про Чука и Гека, и про нелегкую судьбу советских пионеров – горнистов и барабанщиков. На полчаса у нас появилась тема, которая перетекала от литературы к современному засилью «голубизны» во всех сферах жизни от искусства до политики – и как это все достало – и обратно к литературе. Следующие полчаса я рассказывал Селене о том, кто я и чем занимаюсь. И тут выяснилась странная вещь. Оказывается, она тоже неравнодушна к фотокамере. Даже несколько раз снимала показы мод. И сегодня как раз ее позвали на показ Андрея Перова. Она, правда, там снимать не собиралась, но все равно ей надо заехать домой и переодеться. А мне доделать дела, так как вечер будет занят. Мы распрощались, договорившись созвониться и вместе пойти на показ к Перову. Я поспешил домой. У меня оставалась масса звонков. Прежде всего я связался с одним из самых модных московских агентств – «Понтиумом». Модным оно стало после открытия в клубе «Призма», попасть куда было практически нереально – толпа осаждала заведение часа три, и в конце концов давка стала такой невыносимой, что часть уважаемой публики вломилась через стеклянные окна-витрины прямо под ноги уже танцующим под яростные звуки, извлекаемые приглашенным диджеем.

Я всегда не любил это место, потому что ни днем ни ночью там нельзя проехать без пробок. И хотя я не езжу на машине, общественный транспорт зависает в этой части Тверской иногда по полчаса. Посетители «Призмы» оставляют машины в три ряда вдоль тротуара, и следующие вверх по центральной улице, спешащие и не очень, вынуждены чертыхаться и дышать выхлопными газами, проклиная сидящих в кондиционированном аквариуме, которые, в свою очередь, проклинают тех, кто давится в переполненных троллейбусах.

Сначала я недоумевал, каким образом этот клуб, работающий круглосуточно, будет привлекать посетителей. Он хоть и находился в центре, но неудобно как с точки зрения парковки, так и исторически. Что там только не располагалось до этого: и малопосещаемый бутик «HUGO BOSS», и отделение какого-то банка, и даже общественный туалет. Туалет этот мало кто помнит из современной молодежи, тусующейся в «Призме», но, въехав в квартиру на Тверской, я еще застал время, когда кусок улицы перестраивали, нагородив на освобожденной от каких-то древних строений площадке разноуровневые стеклянные пирамиды. Поэтому, когда с помпой было объявлено об открытии «Призмы», я в душе похохатывал, но, к своему разочарованию, вынужден был признать: презентации с привлечением сотен моделей Москвы сделали свое дело – место стало считаться престижным и оставалось таковым довольно-таки долго.

Менеджер «Понтиума», с которым я взаимодействовал, оказался на месте и даже в благожелательном расположении духа. Я сам не раз слышал, как на звонок клиента с просьбой о кастинге или предоставлении моделей для совершенно модельной работы заказчику предлагали выслать факс с подробным описанием его запроса и требованиями к моделям. На полном серьезе. Тогда как другие агентства борются за клиента всеми правдами и неправдами, «Понтиум» понтуется и загибает пальцы. Но оказалось, что чем больше нелепости в подобных действиях, чем понтовитее себя ведешь, тем сильнее люди желают заполучить искомое, тем ярче их желание работать именно с тобой – великим и ужасным Гудвином! Я несколько раз сам проверял подобным образом звонивших мне. Многие, казалось, ждут, что их будут посылать далеко и надолго, испытывая чуть ли не ритуальный оргазм от того, что недостижимое может оказаться в их цепких руках.

Неудача подстерегала меня при выполнении следующего пункта моего дневного плана. Ни Мальков, ни Рытенко не смогут найти время для кастинга ни на этой, ни на следующей неделе. Я был слегка разочарован. Что они, в самом деле, возомнили о себе! Вчера еще заштатные фотографы, которых сделали узнаваемыми и известными съемки в популярных журналах. Теперь они крутят носом, когда им предлагаешь показать новые перспективные лица, а раньше сами звонили, просили дать кого-нибудь для съемки.

Зато главный редактор известнейшего международного иллюстрированного журнала W, открывшего недавно российское представительство, оказался на редкость милым собеседником и приятным человеком. В отличие от коллег и собратьев по глянцевым изданиям он не стал понтоваться и сразу предложил приехать к нему на следующей неделе, чтобы познакомиться, посмотреть мой материал и договориться о взаимовыгодном сотрудничестве. Он так и сказал – «взаимовыгодном»! Люблю таких. Что есть любовь? Я просто сказал, не думая о высоком. Или в обычной речи любить – это значит нравиться, принимать с удовольствием, а когда мы имеем в виду отношения мужчины и женщины, это что-то другое, из божественного лексикона, недоступное пониманию простых смертных, сродни парению в небесах, описываемое только категориями смерти и вечности? Когда меня спрашивают, как я понимаю слово «любовь», я с готовностью отвечаю, что это та, за которую ты готов отдать жизнь. То есть любовь к матери, Родине и девушке имеют равную составляющую, базирующуюся на способности отрешиться от самого себя. А означает ли это, что я готов умереть за еще даже не виданного редактора W? Какая чушь, скажете вы – и будете правы. Ибо нефиг заниматься словоблуд ством – Селена уже, наверное, ждет моего звонка, чтобы договориться, где и когда мы встретимся, чтобы вместе пойти на показ к Перову.