Записки городского хирурга - Дмитрий Правдин Страница 28

– Мама, слезь с меня! Позвони папе!

– Да, я посоветуюсь с мужем! – неожиданно сообщила женщина. Слезла с каталки и, держась за нее одной рукой, второй набрала номер. Переговоры затянулись. Я попытался оторвать ее руку от каталки, но она отбросила телефон в сторону и снова попыталась взгромоздиться на сына. – Не смейте! Не позволяю!

Вдвоем с анестезиологом нам удалось оттеснить впавшую в безумство мамашу в сторону. Резво закатили каталку с сыном в операционную. Перед самым носом свихнувшейся родительницы захлопнули железную дверь.

– Что вы делаете?! Не имеете права! Я вас всех пересажаю! – неслось с той стороны. Свои слова подкрепляла глухими ударами об дверь. Гулом отдавался в операционной.

– Гена, ты совершеннолетний? – повернулся я к парню.

– Да, конечно! – прошептал обескровленными губами Гена. – Мне уже через неделю 19 будет.

– Отлично! Значит, ты – совершеннолетний! На операцию согласен?

– Разумеется! Я еле держусь! Уже ноги не чувствую! Мне холодно!

– Подпиши согласие, и мы начинаем.

Гена мертвенно-бледной рукой взял протянутую ручку и поставил свою подпись в истории болезни. При написании точки силы покинули его, рука безжизненно повисла. Ручка упала на пол. Гена закрыл глаза.

– Скорее давайте наркоз! – закричал я. – Пошлите за кровью!

– Доктор, вы на маму не ругайтесь! Она хорошая, – внезапно открыл глаза парень, прежде чем потерять сознание.

Кровопотеря оказалась более чем смертельной. Из разорванной селезенки, казалось, вытекла вся кровь. Все внутренние органы плавали в крови и сгустках. Наплевав на запрет, я затребовал стерильную посуду. Решил выполнить реинфузию.

– Дмитрий Андреевич, вы что задумали? – испуганно спросила операционная медсестра, передавая мне четвертьлитровую стеклянную баночку, которую использовали для мелких нужд.

– Я хочу собрать кровь из живота и перелить обратно!

– Да вы что! – взвился анестезиолог. – В нашей клинике это категорически запрещено!

– Я не собираюсь с вами спорить! Будем переливать кровь из живота! – как можно спокойней повторил я. – Выливайте из бутылок физраствор, я буду заполнять их кровью, вы подключите к капельнице!

– А кто за все будет отвечать? – спросила сестра-анестезист.

– Да валите все на меня! – не выдержал я. – У парня литра четыре крови в животе! Если немедленно не восполнить кровопотерю, он просто умрет! Разве это не ясно?

– Да! Давайте кровь! – поддержал меня анестезиолог. – Хотя это и авантюра!

Собрали чуть больше трех литров и влили обратно. На глазах лицо Гены порозовело. Пульс стал хорошего наполнения. Давление выровнялось. Подошел посланный за консервированной кровью интерн Миша. Принес еще литр. К концу операции кровопотерю почти полностью возместили.

– Дмитрий Андреевич, а вы – молодчина! – восхищенно произнес анестезиолог, когда я по окончании операции скинул халат.

– Да, доктор, вы мгновенно выросли в наших глазах! – подтвердила операционная медсестра. – У нас мало кто на это осмеливался – боятся нарушить приказ.

– У меня не было другого выбора!

– Дмитрий Андреевич, вы все-таки в истории болезни не указывайте, что перелили кровь из живота. От греха подальше, – посоветовал анестезиолог.

– Что с Геной? – с тревогой в голосе спросил прилично одетый, гладковыбритый высокий мужчина, поджидавший меня возле операционной. – Я его отец.

– Все обошлось! – сообщил я и в двух словах обрисовал ситуацию.

– Доктор, простите меня! Ради Христа! – неожиданно мне под ноги бросилась зареванная женщина с размазанной на лице косметикой. Приглядевшись, опознал в ней мать парня.

– Немедленно встаньте!

– Простите меня, дуру неразумную! – заголосила баба и попыталась обнять меня за ноги.

– Успокойте ее! – потребовал я, обращаясь к отцу Гены.

– Валя, встань! – крикнул на нее муж.

– Нет! Доктор, простите! Нашло на меня что-то! Простите!

– Я на вас не сержусь! Встаньте! Немедленно! А то не прощу!

Женщина медленно поднялась с пола и попыталась поцеловать мне руку:

– Спасибо вам за сына!

– Полноте! Успокойтесь!

– Дмитрий Андреевич, вы простите ее! – Мужчина отвел меня в сторону. – Гена у нас поздний ребенок. У нас почти десять лет не было детей. Чего мы только не предпринимали! А тут Бог нам дал Гену. Вы меня понимаете?

– Да! Единственный ребенок!

– Верно! Мы все для него делали! А сегодня утром он поругался с матерью. Я был на работе. Гена выбежал из дома и возле пивного киоска наткнулся на каких-то хулиганов.

– Да, тревожно жить в большом городе! Всякого хватает.

– Дмитрий Андреевич, спасибо вам большое за сына! А на Валентину зла не держите!

– Нет! Мне-то что? Она просто чуть своего собственного сына на тот свет не отправила. Еще бы немного задержались с операцией, и было бы слишком поздно.

Я не стал дальше слушать причитания и ахи. Все и так было ясно. Меня ждали в приемном покое: привезли пострадавших в ДТП. А Гену через десять дней выпишут с выздоровлением.

На удивление, народу в приемном покое оказалось не так много. Двое оцарапанных в автоаварии да какой-то пьяненький дедок с перевязанной головой и синяком почему-то под правым газом. Похоже, левша расстарался.

После приемника снова поднялся в шоковую операционную. Привезли желудочно-кишечное кровотечение. Источником оказалась большая язва желудка. Пришлось срочно оперировать. Далее друг за другом доставили раненного ножом в печень узбека и славянской внешности бомжа с ранением кишки. Кто-то ткнул его серпом. Где взяли столь раритетный сельхозинструмент – неясно. Так же как и то, зачем его ткнули. С этим серпом, торчащим из живота, его и привезли. «Скорики» вынимать побоялись. А вдруг откроется кровотечение?

Раз пять приглашали в приемник освидетельствовать пострадавших в ДТП.

– Перед самым Новым годом будет затишье, – делились бывалые коллеги. – Вот после двух часов ночи начнут поступать.

На самом деле, поток больных с каждым часом шел на спад. К 22–00 в приемнике не осталось ни одного человека! Небывалое для меня дело!

Решили накрыть в дежурке традиционные столы. Все сотрудники принесли с собой разносолы. Пригласили медицинских сестер. Пока затишье, решили по-настоящему проводить старый год и встретить год наступающий. Приготовились. В ожидании боя курантов в холодильнике охлаждалось шампанское.

До 24–00 еще около часа. Шутили, смеялись, вспоминали забавные сцены из жизни. Было весело и хорошо на душе. Владимир Иванович Белкин, наш хирург, поведал нам настолько забавный случай из своей студенческой жизни, что я не удержался и записал его целиком. Привожу здесь как рассказ.