Мой Михаэль - Амос Оз Страница 28

Не согласится ли Михаэль просто и доходчиво объяснить мне, что такое геоморфология?

Словно в раздумье, Михаэль поднял руку. Взяв очки лежавшие на столе, он стал внимательно рассматривать их, улыбаясь своей загадочной улыбкой. Затем положил их на стол. Итак, он готов объяснить мне, если я и вправду спрашиваю для того, чтобы знать, а не пытаюсь доставить ему удовольствие.

Нет, незачем откладывать вязанье. Ему приятно объяснять, сидя напротив меня, погруженной в вязанье. Ему приятно видеть меня спокойной и умиротворенной. Совсем не обязательно глядеть на него, он уверен, что я внимательно слушаю. Ведь мы не допрашиваем друг друга. Геоморфология — это пограничная область между геологией и географией. Она занимается процессами, в результате которых формируется ландшафт Земли. Большинство людей придерживается ошибочного мнения, будто земной шар сформировался или был создан раз и навсегда миллионы лет тому назад. На самом деле земная поверхность находится в состоянии постоянного изменения. Если воспользоваться принятым термином «созидание», можно сказать, что Земля наша «созидается» непрерывно. Даже в эти минуты, когда мы сидим здесь и мирно беседуем. Различные силы, иногда даже противоборствующие друг с другом, создают и изменяют ландшафт, открывающийся нашему глазу, а также внутренние структуры, скрытые от нашего взора. Среди этих сил — и геологические факторы, обусловленные динамичностью раскаленного ядра в сердцевине земного шара, а также медленным, неравномерным остыванием этого раскаленного ядра. Есть и некоторые факторы атмосферного порядка, например, ветер, ливни, перепады температур — от жары к морозу, происходящие без перерывов, в соответствии с законами цикличности. Кроме того, и известные физические эффекты сильно влияют на геоморфологические процессы. Между прочим, этот простой факт ускользает иногда и от некоторых специалистов, может быть, в силу его чрезвычайной простоты: физические законы настолько очевидны, что именно самые замечательные ученые склонны порой игнорировать их. Например, законы гравитации и воздействие солнечной активности. Несколько сложных теорий пытались дать туманные объяснения тем феноменам, в основе которых лежат самые простые законы.

Кроме геологических, физических и атмосферных факторов, следует принять во внимание отдельные химические явления. Например, растворение и плавление. Из всего этого следует, что геоморфология — это перекресток нескольких научных направлений. Кстати, уже древнегреческие мифы заметили это, ибо в них рассказывалось, что обличье Земли формируется в постоянном противоборстве. Этот принцип принят и самой современной наукой, которая, однако, не пытается объяснить природу происхождения этих разнообразных сил. В известном смысле круг наших вопросов намного уже, чем те проблемы, которые занимали греческую мифологию. «Как», а не «почему» — вот единственный вопрос, который нас занимает. Но многие из современных ученых не устояли перед искушением, запутываясь в попытках, дать всеобъемлющее объяснение. В частности, советская научная школа — насколько об этом можно судить по публикациям — именно она иногда прибегает к терминам, которыми пользуются гуманитарии. Велик соблазн, подстерегающий каждого ученого, — удариться в метафорические объяснения, попав тем самым в плен распространеннейшей из иллюзий, будто метафоре не требуются никакие доказательства. Лично он, Михаэль, самым педантичным образом избегает употребления эффектных понятий, принятых определенными научными школами. Он подразумевает такие туманные понятия, как, например: «притяжение», «отталкивание», «ритм» и все такое прочее. Очень тонкая граница разделяет научное описание и фантастические сказки. Более тонкая, чем это принято думать. Он со всей тщательностью стремился не переходить эту границу. Может, именно поэтому создается впечатление, что его работа, весьма суха.

Я сказала:

— Михаэль, я должна уладить недоразумение. Слово «сухая» я употребила в самом похвальном смысле.

Михаэль заметил, что это объяснение его весьма радует, хотя и трудно ему поверить, что мы имеем в виду одно и то же. Ведь мы, в конце концов, очень разные люди. Если я в один прекрасный день пожелаю посвятить ему несколько часов, он будет рад привести меня в свою лабораторию, на свои лекции, дать более подробные объяснения, быть может, не столь «сухие».

— Завтра, — сказала я. И произнося это, я постаралась выбрать одну из самых очаровательных моих улыбок.

Михаэль не скрывал свой радости.

Назавтра мы с утра отправили Яира в детский сад с извинительной запиской для Сарры Зельдин: в силу неотложных личных обстоятельств я взяла себе день отпуска.

Двумя автобусами добирались мы с Михаэлем до лаборатории геологии. Когда мы прибыли, Михаэль попросил лаборантку приготовить две чашки кофе и принести их к нему в кабинет.

— Сегодня — две вместо одной, — произнес Михаэль веселым тоном и поспешил разъяснить:

— Пожалуйста, познакомьтесь, Матильда, это — госпожа Гонен. Моя жена.

Затем мы поднялись в кабинет Михаэля на третьем этаже. Это был маленький закуток в дальнем конце освещенного длинного коридора, отделенный фанерной перегородкой. Кроме письменного стола, который, видимо, стоял в одной из канцелярий во времена британского мандата, были здесь два плетеных стула, пустая этажерка, которую украшала снарядная гильза, служившая цветочной вазой. Под стеклом, покрывавшим письменный стол, я увидела фотографию, сделанную в день нашей свадьбы, снимок Яира в карнавальном костюме на празднике пурим, а также цветную вырезку из журнала, изображавшую двух беленьких котят.

Михаэль уселся за стол спиной к окну. Он вытянул ноги, уперся локтями в стол и пытался шутить, притворяясь лицом официальным:

— Будьте добры, присядьте, госпожа. Чем могу служить?

В эту секунду распахнулась дверь. Вошла Матильда, неся поднос с двумя чашками кофе. Может, до нее донеслись последние слова Михаэля. Смутившись, мой муж снова представил меня:

— Пожалуйста, познакомьтесь. Это — госпожа Гонен. Моя жена.

Матильда вышла. Михаэль, извинившись, минут пять занимался своими бумагами. Я выпила кофе, бросила взгляд в его сторону, угадав его желание, чтобы именно сейчас я взглянула на него. Он почувствовал мой взгляд. Спокойное удовлетворение излучало его лицо. Как мало должны мы сделать, чтобы доставить радость другому человеку.

Спустя пять минут Михаэль поднялся. Я тоже встала. А Михаэль еще раз извинился за краткую задержку: он должен «расчистить стол», как говорится. А теперь давай-ка спустимся в лабораторию. Он надеется, что мне будет интересно. С радостью ответит на любой мой вопрос.

Великодушен и ясен был мой муж, проводя меня по лаборатории геологии. Я задавала вопросы, предоставляя Михаэлю возможность давать пояснения. Он неоднократно спрашивал меня, не устала ли я, не скучно ли все это. На этот раз я была очень осторожна в выборе слов. Я сказала:

— Нет, Михаэль. Я не устала и мне не скучно. Я хочу видеть еще и еще. Мне приятно слушать твои объяснения. Ты умеешь объяснить очень сложные вещи самым ясным, доходчивым языком. Все, что ты говоришь, — для меня абсолютно ново и очень интересно.