Океан Безмолвия - Катя Миллэй Страница 28

— Привет, Настя-Пастя! — Дрю расстается со мной и нагоняет Настю у двери мастерской. Мне кажется, что взгляд, которым она его награждает, должен убить его на месте. — Что так смотришь? — слышу я его вкрадчивый голос, приближаясь к ним. — Я же любя. — Если это и есть его новая тактика, мне за него страшно. Но сильно обеспокоиться я не успеваю. Выражение ее лица чуть меняется. Она силится сохранять невозмутимость, но ей это не удается, и на лице ее появляется некое подобие улыбки. Пожалуй, это даже не улыбка. Просто уголки губ едва заметно приподнялись, но это сразу бросается в глаза, потому что на ее лице даже полуулыбка — большая редкость. Я был бы разочарован, если бы дешевые штучки Дрю подействовали на нее, но не думаю, что она купилась. Скорее, его подкаты ее просто забавляют. Несколько секунд, и улыбка исчезла с ее лица. Она входит в мастерскую. Дрю остается в коридоре. Я как раз подхожу к нему. Он даже не спросил ее про вечеринку.

— Прокатило.

— Хоть в морду не дала. — Он улыбается, как будто довольный результатом.

— А зря. — Тьерни Лоуэлл на другой стороне коридора закрывает свой шкафчик и поворачивается к нам. Точнее, к Дрю. Меня она, по-моему, вообще не замечает. Джинсы на ней настолько в обтяжку, что, кажется, перетягивают кровеносные сосуды. Под белой футболкой черный бюстгальтер. Сама футболка выше талии, из-под нее выглядывает дразнящий кусочек тела. Фигура у Тьерни завидная, кончить можно, глядя на ее формы, и она не стесняется выставлять их напоказ. В прошлом году они с Дрю кадрились какое-то время, и последствия были не очень хорошие. Тьерни не лучшим образом отреагировала на то, что ее бросили. Это меня не удивило. Удивило другое: как вообще случилось, что они снюхались. Она — крепкий орешек, а Дрю есть Дрю. Никогда не мог этого понять. Дрю сообщил мне, что они встречались, уже после того, как их отношения получили огласку, да и то к тому времени они уже расстались. Дрю занялся другой девчонкой; Тьерни обозлилась. Народ удивлялся: как можно быть такой слепой, не видела, что ли, с кем связалась? Думаю, она все видела и понимала, однако расстроилась.

Дрю ей не ответил, и она, больше не сказав ни слова, пошла прочь.

— С этой я маху дал с самого начала, — говорит он. А с какой он не дал маху? Если это все так драматично, зачем вообще связываться? Я вошел в мастерскую. Дрю отправился в канцелярию. Весь следующий урок он будет бегать по школе, разнося пропуска, флиртуя в коридорах и по мере сил уклоняясь от каких-либо обязанностей.

Настя сидит за одной партой с Кевином Леонардом, куда неделю назад посадил ее мистер Тернер. Я рад, что она осталась там: очень уж нервничал, когда она постоянно находилась у меня за спиной. Я предпочитаю наблюдать за другими, оставаясь вне их поля зрения. Почти все знают, что на меня лучше не глазеть, но Настя с первого дня своего появления в школе дает понять, что она — не «почти все».

Звенит звонок. Мистер Тернер обводит взглядом класс, проверяя, все ли на месте. Потом велит по одному человеку с парты взять по ящику с материалами с рабочего стола в передней части помещения. Я сижу один, поэтому поднимаюсь и иду за ящиком. За остальными партами сидят по двое, и лишь за Настиной — трое: Настя, Кевин и Крис Дженкинс. Настя сидит, как сидела, и за ящиком идет Крис. В комплект материалов входят несколько дощечек, молоток, гвозди разных размеров, шкурка и набор предметов, которые, похоже, в каждом ящике разные. Кевин выхватывает из рук Криса ящик, переворачивает его на парту. Коробка с гвоздями при ударе о столешницу открывается, и они катятся в разные стороны. Шум привлекает внимание всего класса, но никто не спешит собирать гвозди.

— Леонард, подбери, — говорит Кевину мистер Тернер, похоже, ничуть не удивленный его глупой выходкой. Я знаю, почему мистер Тернер взял его в свой класс. При всем желании я не могу отрицать, что Кевин — способный плотник. Он лишен художественного вкуса, чувства стиля, зато у него — врожденное понимание устойчивости конструкции и равновесия. Жаль, что он такая скотина.

Настя, присев на полу, подбирает гвозди и складывает их в левую руку. Крис собирает те, что рассыпались по парте, и кладет их в коробку. Кевин смеется. Настя подобрала почти все гвозди, что валялись на полу; в руке места почти не осталось. Я жду, что сейчас она выпрямится, и вдруг все гвозди, что она собрала, вновь рассыпались по полу. Я даже не понял, как это случилось. Как будто она просто выронила их. Сама она, кажется, даже не удивлена. Вновь принимается собирать гвозди. Думаю, я один это заметил. Никто ей не помогает. Даже я.

Мистер Тернер объясняет задание. За сегодняшний и последующие три занятия мы должны создать — сделать эскиз, проект и изготовить — нечто, имеющее практическое применение или эстетически радующее глаз, из материалов, что находятся в тех ящиках, которые мы взяли. Разрешается взять только две дополнительные вещи, но больше ничего. Я уже изучил содержимое своего ящика и решил, что буду мастерить. Оставшееся время до звонка я делал замеры, чертил и планировал рабочий процесс, а остальные все еще обсуждали: спорили, чья идея лучше и что следует изготовить. Завтра я приступлю к работе. Остальные, скорее всего, все еще будут спорить.

Уже целый час выдвигаю ящики шкафов для инструментов в гараже, никак не могу найти детектор неоднородностей. Со стуком задвигаю ящик последнего шкафа и смотрю на настенные часы. Десять тридцать. Магазины уже закрыты. Ладно, сегодня он мне не очень-то нужен. Просто других дел у меня сейчас нет, вот и занялся поисками.

Я выпрямляюсь, оглядываюсь, думая, как бы убить время, и вижу: она стоит на моей подъездной аллее, прямо у гаража. Слава богу, я воздержался от «охов» и прочих глупостей, а то пришлось бы отрезать себе яйца и отдать ей. Это означало бы, что я их недостоин.

Выглядит она точно так же, как в тот первый раз, только не растеряна и не напугана. Она пришла сюда намеренно. Мы с минуту смотрим друг на друга. Я сознаю, что жду от нее каких-то слов, которые она, конечно же, не произнесет. Я не знаю, что сказать, поэтому делаю смелый ход: ничего не говорю. Отворачиваюсь и продолжаю искать инструмент, которого, как я знаю, здесь нет. Притворяюсь, будто мне безразлично, что она там делает, но в действительности вслушиваюсь в каждый ее вдох. Когда она решает, что хватит ей стоять на месте, я это понимаю в ту же секунду. Но она не поворачивается и не уходит, как я ожидал. Напротив, входит в гараж.

Теперь я не могу притворяться, что не замечаю ее. Я наблюдаю, что она станет делать. Она снова обводит взглядом помещение, как в ту первую ночь, когда внезапно появилась в моем гараже — вся потная, растерянная и потрясающая. На меня она не смотрит; ее больше интересует обстановка. А это всего лишь гараж с грудой древесины и инструментами. Не знаю, что ее завораживает, но я ей не мешаю. Пока она разглядывает помещение, я имею возможность рассмотреть ее. Сегодня она опять без косметики, волосы собраны в пучок, лицо открыто. Даже на ужин к Дрю она пришла в полной боевой раскраске: глаза подведены черным, темно-красные губы и т. д. и т. п. Жуткое зрелище. И совершенно сбивает с толку, когда видишь, что́ скрывается под всей этой штукатуркой.