Дневник для друзей - А. Нуне Страница 28

угостила ее за сообразительность хорошей ветчиной.

сегодня у меня отгул, так как я работала специально в праздник 3 октября и получила три выходных дня подряд (в субботу работала вместо понедельника).

после трехдневных выходных надо делать над собой усилие, чтобы возвращаться на работу.

сводит с ума сладкий запах тлеющего человеческого тела, хотя больных моют по несколько раз в день и меняют им одежду.

приходишь на работу и первым делом смотришь на список больных, постоянно обновляющийся, где мы от руки ставим крестики перед именем для информации следующей смены.

зашла к нашей кустодиевской красавице с фамилией известного философа, к ней пришел в гости сын. они все время его пребывания играли в какую-то детскую игру, когда кидают кости и передвигают фишки.

я много пишу о еде, потому что это единственный источник радости для них или переживания, когда не могут есть, потому что тошнит и рвет целый день. и еще small talk.

немецкие сладости

узнала о любимом немецком лакомстве под названием «холодная собака» (kalter Hund). оно представляет из себя чередующиеся слои печенья, смазанного шоколадной массой и продается в магазине, чему многие пожилые клиенты были удивлены, когда им предложили, – все помнили, что в детстве им делала это лакомство мама, и не думали, что он запросто так продается. я и сама не обращала прежде внимания.

а в субботу одна из пациенток отдала две коробки чего-то сладкого вроде зефира в шоколаде, попросила раздать больным.

я зашла в комнату к полицейскому, у него как раз сидела его жена. он теперь лежит так, что входную дверь не видно, я не стала заходить и показала с порога жене: «он будет есть такое?»

жена тут же спросила: «Т., ты будешь есть “поцелуй негра”?»

и тут же спохватилась, что сказала некорректное слово и испуганно поглядела на меня, но я держала каменную морду лица.

затем вечером за ужином раздавала остатки тем, кто спустился в кафе. тут пришел А., толерантный хозяин Наоми. он привез на коляске одного из пациентов. и надо же было так случиться, что именно к нему обратилась с вопросом, как называется эта сладость, одна из пациенток, после того как я ей сказала, что не знаю названия.

А. сразу заметался, было видно, что ему пришло на ум название, данное супругой полицейского, а политкорректное он не может вспомнить. наконец, он вспомнил. пациентка удивилась: «я такого названия не слышала». я сказала, что от других пациентов слышала другое название и произнесла его. А. покраснел: «да, так тоже говорят, но это очень некорректно!»

за три дня, что меня не было, скончались три человека.

в их числе кустодиевская красавица с философской фамилией. она все просила, чтобы я ей сварила суп из манки на ужин, и побольше. и чтобы перед уходом принесла еще одну тарелку с разными сырами и чашку-поилку на ночь.

вот она сгорела прямо на глазах. чем моложе, тем острее все это протекает.

и скончалась одна из женщин, к которым нужно было заходить в маске. мужчина, к которому надо было заходить в маске, скончался еще раньше. он очень любил бутерброд со шмальцем. просил: «только не солите! я сам посолю», – и мечтательно улыбался.

а еще одна женщина из тех, к кому надо заходить в маске, та, у кого бактерии обнаружили уже после того, как она вместе со всеми ходила есть, вдруг очистилась от этих бактерий, которые не берет ни один антибиотик и с которыми не может справиться иммунная система даже здоровых людей, и снова стала появляться в кафе. какие-то непонятные чудеса.

осталась только одна женщина, к которой надо заходить в маске, – та, что мечтает в последний раз навести порядок в своем шкафу.

скончался также и мужчина, к которому каждый день приходила жена после работы и все для него делала, я с ним практически не общалась. не то что с его женой, которая периодически спускалась ко мне что-то подогреть, а заодно и поболтать. очень симпатичная, очень измученная, он довольно долго пролежал у нас.

и буквально накануне смерти я с ним пообщалась – в последний рабочий день перед трехдневными выходными. я шла по их этажу и услышала звуки из его комнаты. вопреки обычаю, он был совсем один.

я спросила, чем могу помочь. он ответил: «я боюсь!» и со страхом и вместе с тем надеждой посмотрел на меня.

я собралась, чтобы прозвучать как можно убедительней в утверждении, которое не разделяю, и сказала: «вам нечего бояться!».

кажется, именно это он и хотел от меня услышать: посмотрел внимательно, ожидая увидеть, что я дрогну, но я продолжала с убеждением повторять, и благодарно выдохнул: «ну, раз вы говорите…»

в четверг я брала выходной для посещения врача. в этот день скончались сразу трое. все мужчины.

скончался славянин – болгарин по имени Светозар. его навещала жена-немка, заподозрившая во мне поначалу болгарку. она сама тоже больная, передвигается на костылях, при этом водит машину. приходила к нему каждый день, сидели подолгу обнявшись и взявшись за руки. привозила ему много деликатесов, но он не съел даже цикорий, который я ему купила. как она уверяла, его любимая еда – сердцевина цикория.

вчера раздала дорогую ветчину, принесенную для него, остальным больным. им очень понравилось. такую дорогую мы им все же не покупаем.

еще скончался господин по фамилии Б. его жена мне жаловалась, что рак на последней стадии обнаружили случайно, во время визита к врачу по другому поводу. им сказали, что надо было раньше обращаться, но он ничего такого не чувствовал, что бы вынудило обращаться к врачу.

жена у него сильная женщина. в ее возрасте стала выяснять у меня, можно ли пешком от станции дойти до хосписа или лучше ждать этот автобус, который ходит раз в двадцать минут. я сказала, что можно пешком дойти, если идти через парк. она обрадовалась. во время визитов переживала за свою кошку, как она там дома одна: «sie ist mein ein und alles» [2].

выдрессировала мужа: без нагрудника есть не садился. еще и употреблял какое-то детское слово для его обозначения, вроде «слюнявчика», которое я не опознала и поначалу не понимала, чего ему надо, пока он жестами не показал.

дрессировка была мощной: до последнего без слюнявчика не ел. жена часто приводила с собой гостей, тоже мужчин, все ели нормально, а ему жена всякий раз велела слюнявчик повязать.

еще скончался мужчина, который почти все время был без сознания, но в кафе спускались во время ужина есть члены его семьи: «наш отец не ест, нам полагается его порция».

весьма разнообразно поведение родственников. одни очень скромны, другие требуют сразу все: «нам полагается».