В поисках Одри - Софи Кинселла Страница 28

Я верю, что ты справишься.

Я пристально смотрю на телефон, цифры уже плывут перед глазами, и я пишу, пока не передумала.

«ОК. Встретимся там».

Я теперь знаю, каково быть старухой.

Ну, то есть не про морщины и седые волосы, а о том, каково это – медленно и неуверенно шагать по улице, пугаясь проходящих мимо людей, вздрагивать, когда засигналит машина, и думать при этом, что все происходит слишком быстро.

Мама с папа ушли на весь день с друзьями, захватив с собой и Фрэнка, чтобы «расширить его кругозор», так что они даже не знают, что я делаю. Рассказать им об этом и слушать мамину суетливую болтовню по этому поводу было бы выше моих сил. Так что я дождалась, когда они уйдут, взяла ключ, деньги, камеру и вышла из дома.

Я этого не делала уже…

И сама не знаю.

Очень давно.

Мы живем в двадцати минутах ходьбы от «Старбакса» – если шагать быстро. А я быстро не могу. Но я и не останавливаюсь. Я иду. И хотя мой допотопный мозг считает, что надо в ужасе сжаться в комочек, мне все же удается переставлять ноги. Левой, правой, левой, правой.

Я в темных очках, помимо чего в целях дополнительной защиты я намотала шарф на голову. На мне свободная куртка с карманами, в которые можно спрятать руки. Я смотрю строго в землю, но это нормально. Все равно большинство людей ходят погруженные в себя.

Когда я приближаюсь к центру, народу становится больше, сверкают витрины магазинов, стоит шум, и мне с каждым шагом все больше хочется убежать, но я не бегу. Я иду дальше. Это все равно что лезть на гору, говорю себе я. Тело сопротивляется, а ты его заставляешь.

И вот наконец я добираюсь до «Старбакса». Подхожу к знакомому фасаду, я жутко устала, но и голова слегка кружится от радости. Я тут. Я пришла!

Я открываю дверь и вижу Линуса – он сидит за столиком у двери. На нем джинсы и серая майка, выглядит он классно, думаю я, не успев себя остановить. Хотя ведь это не свидание.

Ну, однозначно не свидание. Но при этом…

Вот я обрываю на середине. Ну и ладно. Вы и так поняли.

Увидев меня, Линус радуется и вскакивает со стула.

– Ты дошла!

– Да!

– Я и не думал, что ты сможешь.

– Я тоже, – признаюсь я.

– Но ты смогла! – И ему каким-то образом удается схватить меня за руку. Я даже не поняла, когда это произошло. – Ты вылечилась!

Его энтузиазм так заразен, что я тоже улыбаюсь, как сумасшедшая, и мы как будто даже танцуем, махая руками вверх-вниз.

– Возьмем кофе?

– Да! – говорю я новым, полным уверенности голосом, типа «все супер». – Конечно!

В очереди я чувствую себя странно. Музыка слишком громкая, даже от разговоров окружающих людей барабанные перепонки вот-вот лопнут, и я морщусь, но не сопротивляюсь ощущениям, а отдаюсь им, как на рок-концерте, когда сила звука оказывается сильнее нервов и остается лишь сдаться. (И да, я понимаю, что для многих тихие разговоры в «Старбаксе» не сравнятся с рок-концертом. Могу сказать лишь следующее: попробуйте ненадолго поставить себя на мое место.)

У меня колотится сердце, но я не знаю почему – из-за шума или потому, что я здесь с классным парнем. Я делаю заказ (карамельный фрапуччино), и угрюмая девушка за прилавком спрашивает, как меня зовут.

Вот чего я не хочу, так это чтобы на все это людное заведение выкрикивали мое имя.

– Ненавижу эту тему, – тихонько говорю я Линусу.

– И я, – он кивает. – Скажи не свое. Я всегда так делаю.

– Как вас зовут? – с нетерпением повторяет девушка.

– А, гм. Ревень, – отвечаю я.

– Ревень?

Сохранять невозмутимое лицо очень просто, когда на тебе темные очки, шарф и вообще приходится смотреть в сторону.

– Да, меня так зовут. Ревень.

– Вас зовут Ревень?

– Ну разумеется, – вклинивается Линус. – Ре, а есть что-нибудь будешь? Может маффин, Ре?

– Нет, спасибо. – Сдержать улыбку мне не удается.

– Ну ладно, Ре.

– Хорошо. Ре-вень, – записывает девушка. – А вам что?

– Капучино, – вежливо отвечает Линус. – Спасибо.

– Как вас зовут?

– Я по буквам продиктую, – говорит он. – Ц В П А Е Н…

– Что-что? – Она изумленно смотрит на него, маркер завис в воздухе.

– Подождите, я еще не закончил. Два Ф, дефис, Т Ь Ю С. Имя необычное, – мрачно добавляет Линус. – Голландское.

Меня трясет, но я стараюсь не засмеяться. Работница «Старбакса» сердито смотрит на нас обоих.

– Побудете Джоном, – отвечает она и пишет на стаканчике.

Я говорю Линусу, что заплачу, потому что это мой фильм и я продюсер, он соглашается, но с условием, что он заплатит в следующий раз. Потом мы берем кофе – «Ревень» и «Джон», и возвращаемся к своему столику. Сердце колотится еще сильнее, но я все равно как под кайфом. Только посмотрите на меня! Я в «Старбаксе»! Я снова нормальная!

Ну, то есть да, на мне все еще темные очки. И я ни на кого смотреть не могу. И руки странно ерзают на коленях. Но я пришла. Вот что главное.

– Вы, значит, выгнали Фрэнка из команды, – говорю я и тут же начинаю сожалеть, что это могло прозвучать агрессивно. Но не похоже, что я Линуса оскорбила. Он, скорее, переживает.

– Фрэнк меня не винит, – поспешно отвечает он, и я понимаю, что они эту тему обсуждали. – То есть он не ждал, что мы все бросим играть из-за того, что это пришлось сделать ему. Он сказал, что на нашем месте поступил бы так же.

– И кто теперь у вас четвертый?

– Этот, Мэтт, – без энтузиазма говорит Линус. – Нормальный.

– Папа заставил Фрэнка играть с ним на басу в гараже, – рассказываю я. – Он считает, что это занятие лучше.

– Фрэнк играет на басу?

– Едва ли. – Я фыркаю от смеха. – Он типа возьмет три аккорда, а потом папа начинает соло на десять минут.

– Ты считаешь, что это плохо? Мой папа на флейте играет.

– Что? – Мне уже не смешно. – Серьезно?

– Только никому не рассказывай. – Линус вдруг начинает казаться мне таким ранимым, и я чувствую… прилив чувств. Чего-то сильного и теплого. Как когда обнимаешь кого-то.

– Не расскажу, честное слово. – Я отпиваю глоток фрапуччино. – На такой же, как дети?

– Нет, у него взрослая. Деревянная, большая. – Линус показывает.

– Ого. Я даже не знала, что такие бывают.

Мы потихоньку пьем и улыбаемся. У меня в голове, как безумные, крутятся мысли: «Я это сделала! Я в «Старбаксе»! Я молодец!» – но иногда всплывают и другие, ненормальные: «Все на меня смотрят» и «Я себя ненавижу». Потом вдруг появляется мысль: «Лучше бы я сейчас сидела дома», – что совсем странно. Я не хотела бы сейчас сидеть дома. Я с Линусом! В «Старбаксе»!