Чероки - Жан Эшноз Страница 29

— Я всего лишь один из учителей, предпредпоследний из них, — сказал он. — После меня придет еще один, а за ним последний, коему суждено увидеть вознесение ликующего Луча. Этот миг уже близок, так говорю я вам. Восьмое имя скоро прозвучит здесь, пред вами. И мы тотчас соединимся с ним на вершинах, близ вечных снегов, почти в самом средоточии осевого Луча. А теперь идите с миром. И думайте с благоговением об этом миге.

Толпа рассеялась, люди по очереди выходили из зала. Массажист стряхнул с себя дурман, отпустил восвояси полусонную девочку и исчез сам. Молодая женщина с недовольным ворчанием откинула простыню и встала, потягиваясь. Человек в маске скинул маску. Это был Фред.

— Ну и ну, что за сборище идиотов! — бросила Прекрасная Сестра, начиная одеваться.

— Послушай-ка, Жаклин, — сказал Фред. — Ты все-таки могла бы хоть немного постараться.

— Еще чего, стараться! — огрызнулась молодая женщина.

— Господи, неужели так трудно выучить пару заклинаний! Нужно же им хоть что-то услышать от тебя. Когда ты наконец запомнишь эти грёбаные молитвы!

Женщина рассмеялась. Фред начал было ругаться, но это еще больше позабавило ее. Он погрозил ей пальцем, поднял голос, атмосфера накалилась. «Ладно, значит, не хочешь стараться?» — спросил он. В ответ снова прозвучали одни насмешки.

— Все, хватит, Жаклин, — сказал Фред. — Ты уволена.

В этот момент кто-то постучал в заднюю дверь зала. Фред крикнул: «Войдите!», и в глубине комнаты показался осведомитель Бриффо. «Оставь нас, Жаклин!» — приказал Фред. Отставная Прекрасная Сестра бросила на него презрительный взгляд и удалилась без единого слова, с видом оскорбленного достоинства, звонко цокая высоченными каблуками; осведомитель посторонился, пропуская ее в дверь, которую она так и оставила широко распахнутой. Бриффо прикрыл за ней дверь, подошел к Фреду. Тот уже распустил свою золоченую шнуровку, стащил сапоги и бриджи и начал облачаться в обычный костюм.

— Похоже, дела идут не шибко? — спросил Роже Бриффо.

— Совсем хреново, — ответил Фред. — Уже и слухи поползли. Я, конечно, подсобляю ей, как могу. Как могу! Ну что, виделся ты со своими приятелями-сыскарями?

— Я им звонил — похоже, они согласны. Насчет документов: они думают, что их взял Шав. Кроме того, они ищут того типа, с которым он водит знакомство. Сразу они его не сцапают, но теперь дело за малым.

— Вот именно, дело всегда за малым, — сказал Фред. — Во всем что ни возьми.

На следующее утро Жорж Шав сел в такси, судьбами которого ведал немой и настороженный индокитаец, который бдительно разглядывал его в зеркальце заднего вида вплоть до самого конца авеню Секретан. Оттуда Жорж пошел дальше пешком: он хотел восстановить маршрут, проделанный в «Форде Капри» Батиста, вследствие чего оказался на совершенно незнакомых улицах. Он смотрел вокруг, ему нравилось разглядывать жилые дома, их кованые балконы и плиточные полы парадных, цокольные и чердачные этажи, лепнину, скульптуры и таблички на фасадах, слуховые окошки и висячие сады на крышах.

Передняя стена одного из зданий была украшена хаотично разбросанными узорами, выложенными красным кирпичом по белому; они напоминали последние буквы алфавита [31]и были дополнены желто-зелеными керамическими розетками в виде кочанчиков цветной капусты; по этим признакам Жорж с некоторым опозданием и узнал тот самый дом.

Взойдя на шестой этаж, он позвонил, а затем несколько раз постучал в правую дверь — безрезультатно; левая дверь тоже не отозвалась. Тогда он вышел во внутренний дворик, все так же заваленный мусором, сориентировался по пустому цветочному горшку — в прошлый раз его гаснущее сознание все-таки удержало эту деталь — и отыскал окно, в котором ему показали Женни Вельтман. Лестница, симметричная первой, привела его к соответствующей квартире — увы, ее дверь, равно как и соседняя, отреагировали на его стук с тем же нулевым результатом. Спускаясь, он встретил женщину, одетую в плащ из прорезиненной материи непонятного рисунка — то ли прованские мельницы на фоне лавандовых полей, то ли голландские на фоне польдеров. Ее сопровождали смешанные запахи стиральной соды и бараньего жира. Она сообщила Жоржу, что весь шестой этаж сдается в аренду, так же как и шестой в доме напротив, через двор, и посоветовала обратиться к консьержу. Жорж обратился к консьержу, и тот показал ему квартиру.

Квартира была безлюдна. На стенах висели три-четыре дурацкие картинки, покоробленные и выцветшие. В прикроватной тумбочке не хватало ящика, под батареями валялись грязные надтреснутые пузырьки, огромное кожаное кресло зияло дырами и разрезами, из которых лезли наружу джут, конский волос и пружины; одну из ножек заменял кирпич. Это седалище находилось прямо перед окном, в котором он увидел Женни Вельтман. Жорж постоял с минутку за креслом, положив руки на спинку и представляя, как она сидит здесь, как он смотрит сверху на ее плечи, затылок и светлые завитки на шее. Консьерж предложил показать квартиру напротив: видите, как раз через двор, вон там, она тоже сдается, так что, если пожелаете… Жорж не пожелал.

Чуть погодя он позвонил из кабины на рынке Секретан доктору Шпильфогелю, который сказал Жоржу, что не может его сейчас принять, так как в квартиру нагрянула служба дезинфекции. Договорились о встрече после шести. А пока Жорж решил наведаться к себе, на улицу Оберкампф.

Еще издали, сквозь стекло маленького «Рено», припаркованного перед его домом, Жорж разглядел новую повязку на голове Риперта. Повернув назад, он обогнул квартал по Мальтийской улице, а потом по улице Крюссоль, где плакаты предупреждали пешеходов, что здесь прогуливают диких зверей, и оказался у входа в цирк, напротив скверика, откуда можно было окинуть взглядом часть улиц Оберкампф и Амло, а также бульваров Бомарше, Тампль и Скорбящих дев, сходившихся под тупым углом между площадями Республики и Бастилии; в скверике сидели на скамье Гильвинек и Кремье. Жорж пересек бульвар и исчез из поля зрения офицеров полиции, которых он не узнал и которые, даром что располагали его приметами, тоже его не узнали.

— На этом месте когда-то был тобоган, — говорил Гильвинек, указывая на песочницу. — Его убрали — наверно, обветшал, — а новым не заменили. Они никогда не заменяют старые горки новыми; интересно почему, как думаешь?

— Не знаю, — сказал Кремье. — Может, из-за несчастных случаев.

— До чего ж я любил этот тобоган.

— А я всегда пробовал залезть снизу наверх, — вспомнил Кремье. — Но очень уж скользко было.

— Да, — согласился Гильвинек. — Такова жизнь, шеф.

Чуть позже двадцати часов доктор Шпильфогель извинился перед Жоржем за то, что не сможет его принять в вольере, взбудораженной нашествием дезинфекторов.

— Они меня буквально преследуют, — заявил доктор, — чистят все подряд, где надо и не надо. Мне пришлось перевести моих птичек в гостиную, где им, разумеется, очень тесно. Пройдите, пожалуйста, за мной.