Публичные признания женщины средних лет в возрасте 55 и 3/4 лет - Сью Таунсенд Страница 29

Столь же бесполезно советовать что-то своим детям. Мне кажется, что у ребенка в его тринадцатый день рождения возникает некая физиологическая неисправность слухового канала. Этот феномен я наблюдала неоднократно.

Происходит следующее. Мама-папа заводят беседу с ребенком, дают всякие мудрые советы по поводу образования, одежды, выбора друзей и прочего, и тут какое-то устройство (типа кожаного клапана) во внутреннем ухе дитяти опускается, блокируя звук. Мама-папа продолжают сыпать советами (ответственность в сексе… фа-фа… презерватив… ля-ля… скажи «нет» наркотикам… фа-фа-ля-ля…), а чадо все кивает, будто слушает, — но не слышит ни слова.

Еще одна группа с иммунитетом к советам — мужчины-кулинары, по мнению которых приправы и специи заменяют тестостерон. В рецепте указан один лавровый листочек — они добавят шесть. Делия рекомендует несколько веточек розмарина — они выдирают целый куст и швыряют его в жареную баранину вместе с корнями, землей и всем остальным. Протестовать бессмысленно, вас лишь обвинят в том, что вы нарушаете их стиль, и выгонят из кухни.

Огородники-дилетанты тоже непробиваемы для разумных советов. Однажды я слышала, как в магазине для садоводов женщина спросила умудренного опытом эксперта, можно ли выращивать лаванду в густой тени.

— Ни в коем случае, — ответил эксперт, дав ей длинный перечень растений, которые в тени благоденствуют.

— Ладно, я все равно попробую, — сказала женщина и накупила на пятнадцать фунтов лаванды, обреченной на погибель.

Люди постоянно дают мне советы, призывают меня не торопиться, сбавить обороты. И тут же, как ни парадоксально, убеждают посещать спортзал и тренироваться.

Спортзалов я боюсь. Еще со школьных времен, когда нас, далеко не хрупких девочек с поросячьим жирком на ляжках, заставляли прыгать через гимнастического коня, облачившись предварительно в жуткие темно-синие трусы (что может быть уродливее?).

Мало того — именно в спортзале устраивали танцы.

Под аккомпанемент скрипучей фольклорной пластинки на 78 оборотов нас учили танцам «под сельских барышень». Музыка была вполне невинная, зато большинство девочек уже утратили невинность. Мы пылали любовью к Элвису Пресли, сооружали вороньи гнезда на макушке и зачитывались теми самыми страницами из «Любовника леди Чаттерлей».

И если в фольклорных па происходил сбой, то неизменно по моей вине. Вечно у меня ноги путались. Учительница физкультуры, крепко сбитая коротышка в тугом топе и шортах-клеш, рявкала команду за командой, а ноги меня не слушались, и всякий раз вместо «сена» выходила «солома».

Так что в спортзал я не пойду. Лучше продолжу свои обычные тренировки под названием «прогулка по улице». Преимущества неоспоримы: можно посмотреть на чужие сады и заглянуть соседям в окна.

Но один совет я всегда давала и буду давать: читайте книги. Книги недороги (подержанные), занимательны, назидательны, транспортабельны, и им не нужны батарейки.

Муж только что вернулся из Исландии. Он в полном восторге от природных и рукотворных чудес этой страны: гейзеров, что с равными интервалами, как по часам, выстреливают фонтанами горячей воды, древних ледников и цен на пиво (десять фунтов за большую кружку). Но разволновалась я, когда он сообщил, что в Исландии грамотность населения составляет 99 %. Если исландские школы способны выдавать столь блистательные результаты, почему не могут наши, британские? По данным Отдела начального образования, у каждого шестого британца проблемы с грамотностью. Думаю, мы вправе спросить, почему столько детей выходит из школы (после одиннадцати лет обязательного образования), не умея нормально читать и писать на родном языке. Однажды некая в высшей степени ученая дама из среднего класса сказала мне: «Читать и писать — еще не все. Нужно научиться ценить народ таким, каков он есть, у народа есть другие навыки». В тот момент мы находились в учебном центре, где масса взрослых людей под руководством преподавателя в муках пыталась овладеть собственным языком. Двоим учащимся было уже за семьдесят, они всю жизнь скрывали, что не умеют читать и писать. Многие при этом проявляют чудеса изобретательности. Один мужчина, к примеру, всякий раз, когда нужно было заполнить бланк, бинтовал правую руку. Другие находят оправдания попроще: «Очки забыл», «Потерял контактные линзы», «Почерк плохой».

Сама я научилась читать довольно поздно, и мне понятен ужас человека перед страницей, которая пестрит загадочными черными загогулинами. В начальной школе я дрожала от страха, что учительница вызовет меня читать (а учительница была просто садистка, и каждый раз при виде нее мои мозги превращались в кашу). Чтение я освоила без ее помощи: пропустила три недели занятий из-за свинки. (Кстати, куда делась свинка? Похоже, ее извели вместе с оспой и девичьими обмороками.) Моя мама купила на распродаже книжки из серии «Просто Уильям» Ричмала Кромптона, и меня так увлекли картинки, что захотелось понять, что же под ними написано. Мама почитала мне подписи разок, другой, и как-то так получилось, что, вернувшись в школу, я уже умела читать.

Тем из вас, кто в глаза не видел книг про Уильяма, объясню, в чем их прелесть. Действие начинается в 1930-х годах, когда Уильяму Брауну одиннадцать лет (взрослее он не становится, хотя дни рождения отмечает). Его семья живет в деревне. У матери, миссис Браун, многострадальной женщины, частенько болит голова. Миссис Браун отказывается верить в дурные наклонности Уильяма, хотя бог свидетель, что ни день ее сынок все дальше катится под гору. Мистер Браун вечно не в духе. По будням он ездит на электричке в город. В отличие от жены, папаша убежден, что Уильям — бесовское отродье. Когда мистер Браун возвращается домой, его там нередко уже ждет деревенский полицейский.

Уильям — главарь шайки «Бандиты», хотя парнишка он не злой. Впрочем, надо признать, что нынче с таким послужным списком (взлом и вторжение, похищение, подделка, поджог) он был бы подопечным социальных работников. А скорее всего, его упекли бы в надежное местечко для малолетних правонарушителей. Книжки носят на редкость подрывной характер и написаны богатым, сочным языком. Читатель видит мир взрослых глазами Уильяма и вместе с героем находит этот мир загадочным и двуличным.

Уильям Браун ненавидит школу и постоянно нарывается на неприятности. А судя по письмам (как правило, с просьбой освободить его под залог), над орфографией и пунктуацией он бился без особого толку. Мой литературный герой так и не подрос, но я надеюсь, что в Стране Сказок его потом учил хороший учитель и он все же закончил школу грамотным. Боюсь, что внешкольные «навыки» Уильяма — бунтарство, кулачный бой — вряд ли подготовят его к взрослой жизни. Если, конечно, он не пожелает вступить в иностранный легион, где единственное требование к кандидату — чтобы руки-ноги были на месте.

Нам бы молиться на хороших учителей. Мы должны им больше платить и прекратить завидовать их длинным отпускам. Зануд и деспотов следует отчислять из пединститутов. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы их дурной нрав отравлял жизнь детям. Одна из моих дочерей много недель подряд рыдала каждый вечер от страха, что учительница на нее опять «наорет».