Я бы на твоем месте - Евгения Пастернак Страница 3

– Мне загрузили его на студии. И вакуумом воздух откачали. И пакет не выдержал, – сказала она, – наверное, зря я его по лестнице волокла…

Оказалось, в Центре открывается новая студия. Что-то вроде учебного салона красоты. Визаж, макияж, история костюма – вся вот эта девчачья муть. И местная киностудия поделилась списанными костюмами.

Арина, естественно, вызвалась помочь, и они вдвоем с женщиной, которая назвалась Светланой, за несколько ходок перетащили содержимое лопнувшего пакета в комнату.

Чего там только не было! Платья, корсеты, плащи, панталоны, балетные пачки и еще куча всякой ерунды. Все это было не в очень хорошем состоянии, но чистое и пахло, как в секонд-хенде.

– Оставайся, – сказала Светлана, – будет весело.

Арина хмыкнула.

– Ой, вот это вот совсем не мое, – отмахнулась она.

Светлана внимательно ее осмотрела.

– Да ладно! – сказала она. – Я ж не собираюсь тут гламурных красоток разводить. Это как карнавал. Сегодня ты средневековая служанка, завтра современная бизнес-леди. Чтоб тебе было комфортно в любом образе, понимаешь?

Арина кивнула. Мама часто говорила про то, что жить должно быть комфортно.

– Смотри, какая красота!

Светлана кинула на стул белое кимоно.

– Примерь! Мне кажется, это твое.

– Я лучше вот это, – сказала Арина и вытащила из кучи одежды мушкетерский плащ.

Карнавалить действительно оказалось весело. Арина быстро вошла во вкус и расслабилась. Светлана фотографировала ее на мобильный, лихо меняя ей прически, закалывая пряди буквально двумя шпильками.

– Я на киностудии гримером работала, – объяснила она, – там иногда нужно за минуту актрису между дублями… Ого!

Арина натянула на себя то самое белое кимоно и встряхнула головой.

– Стоять! – сказала Светлана.

Глаза у нее загорелись, она метнулась к чемоданчику с косметикой.

– Стоять, – сказала она еще раз.

У Светланы даже черты лица заострились, она как будто перестала дышать. Арина тоже замерла, почувствовав себя холстом.

– Чуть вправо. Глаза открой. Закрой. Голову поверни.

Кисточки летали по лицу, было немножко щекотно, но Арина не хотела прерывать процесс, такой воодушевленной выглядела Светлана. Тем более что работала она очень быстро.

– Смотри! – сказала она, развернув Арину.

– Ага, – сказала та.

Она не сразу поняла, что перед ней зеркало.

Изображение было немного похоже на маму. Но оно было такое… Арина пыталась подобрать слова, но не могла.

– Беззащитная, – выдохнула Светлана.

Арина потянулась рукой к лицу.

– Не трогай! – сказала Светлана. – Я фотографирую.

* * *

Обычно бар «У Виктора» работал до последнего посетителя, но сегодня посетители закончились часов в восемь, а потом как отрезало. Вторник – день мертвый.

– Ничего, – успокоил Виктора бармен Коля. – В воскресенье Гран-при России, столики уже бронировать начали. Кстати, из «Ночной лиги» звонили, спрашивали, не хочешь ли шайбу погонять по старой памяти…

Виктор устало отмахнулся.

– Ну, я так им и сказал, – кивнул бармен.

– Коль, у тебя же два брата, так? – спросил Виктор.

– Два старших. И один младший, он в девятом сейчас.

– Как и мой! – обрадовался Виктор. – Слушай, у меня тут такой вопрос назрел…

Виктор нахмурился, подбирая слова. Через минуту у его руки сам собой образовался бокал с темной жидкостью и кубиками льда. После односолодового слова нашлись.

– Если пацан в пятнадцать лет смотрит всякие девчачьи картинки… типа аниме… Это вообще как?

– Не знаю, – покачал головой Коля, – братья у меня другое смотрели в это время… А чтобы аниме…

– Вот я и говорю!

– Но у меня был одноклассник, – продолжал Коля. – Он всякое розовое любил. Брючки носил в обтяжку. Говорил так… как москвич, короче!

– И? – насторожился Виктор.

– Оказалось, голубой! Встретил его недавно! С таким же… в обтяжку… Шли за ручку! Вообще оборзели!

– Оборзели, да, – рассеянно кивнул Виктор и закинул в себя остатки виски.

Но от добавки отказался.

– Знаешь что, Коля, – сказал он, – все равно никого нет. Закроешь тут все. А я… Мне кое-что проверить надо.

* * *

Тихона дома не оказалось.

Виктор направился в его комнату. Если Коля прав, то должны быть доказательства. А те картинки в интернете… Может, сын другие картинки искал, а нарвался на анимешки.

Он перерыл один ящик стола за другим, и постепенно отпускало. Старые журналы, зарядки, флешки, исписанные тетрадки по математике и русскому. Фантики, старый фонарик, засохшие до твердости булыжника булки, фишки от каких-то игр…

Когда он добрался до шкафа, почти отпустило. «Да чего я, в самом деле, – думал Виктор, копаясь в учебниках, носках и футболках, – ну может, Тихону просто такие девочки нравятся. Или вообще случайно куда-то ткнул!»

Уже для проформы сунул руку в недра верхней полки и наугад вытащил несколько листов бумаги.

Те самые анимешки.

Некоторые недорисованные.

Наброски.

Эскизы.

Огромные глаза.

Синие челки.

Цветочки с бабочками.

Все оттенки розового.

Виктор принялся выгружать содержимое верхней полки.

Когда Тихон открыл дверь в свою комнату, он не увидел пола. Весь пол был усеян его рисунками.

– Ты их рисуешь! – сказал отец, который возвышался скалой в этом бело-розовом заливе. – Ты… Ты…

Тихон не отрывал взгляда от пола. Теперь, выложенные рядом, его рисунки казались ему дико неприличными. Наверное, виновато было выражение лица папы. Это было лицо человека, который оступился и ухнул в чан с нечистотами.

– Ты что, – выдавил из себя отец, – педик?

– А если да, то что?! – заорал Тихон. – Убьешь меня? На улицу выгонишь? Ноги переломаешь?

– Ты – голубой?! Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Да пошел ты!

Тихон выскочил из квартиры, не закрыв за собой дверь.

– Вернулся домой! – неслось ему вслед. – Я тебя с полицией найду, понял?! Вернулся!

* * *

Жанна откинулась на спинку компьютерного кресла. Только что закончила рекламный буклет, заказчик которого просил, образно говоря, «нарисовать две зеленые линии, одна из них красная, а вторая прозрачная». Требования менялись на ходу, противоречили друг другу и законам полиграфии. А некоторые вообще не поддавались расшифровке – «нужно, чтобы душа трепетала!». Но Жанна справилась. Долгие годы фриланса не пропьешь. Хотя устала, как пожилой муравей.