Черепашья луна - Элис Хоффман Страница 3

За все те годы, что он проработал с собаками, сначала в армии, а теперь в полиции Верити, Джулиан пришел к выводу, что есть два типа испорченных собак. Одни портятся постепенно, от плохой кормежки или битья, и, в сущности, не опасны. А есть другие, хорошие собаки, которые в полнолуние внезапно вскакивают с коврика, на котором только что мирно спали в гостиной, и выпрыгивают в окно или вдруг просто так нападают на ребенка. Джулиан Кэш считает причиной этого что-то вроде короткого замыкания в мозгах и потому теперь не верит в преступления на почве страсти. Если вдруг такое случилось, то при чем тут страсть, это просто короткое замыкание, вроде как у пса, который только что несся за мячиком, а через минуту вцепился кому-нибудь в руку или ногу. Тот факт, что с собаками это происходит намного реже, чем с людьми, у которых проблемы с мозгами, похоже, бывают регулярно, особенно в мае, ничего не меняет для девяти женщин и мужчин, состоящих в штате полиции Верити. Если собаки не на поводке, никто из них не приблизится к Джулиану, хотя каждый способен вмешаться в пьяную драку, не моргнув глазом. Они легко могут остановить нарушителя на пустынной проселочной дороге, даже зная, что у него в бардачке лежит заряженный пистолет. Но им, видимо, невдомек, как можно понять, что у собаки на уме, посмотрев ей в глаза пятнадцать секунд. Ни одному человеку такое не под силу.

Двадцать лет назад, когда Джулиан ехал в своем «олдсмобиле» жаркой флоридской ночью, он по-настоящему верил, что можно протянуть руку и снять с неба звезду. Теперь он звезд даже не видит. Он не смотрит вверх. Характер его работы таков, что смотреть он обязан вниз, и теперь узнает в пыли даже след броненосца. Он слышит, как гусеница грызет лист в лавровых кустах. Не нуждаясь в соседях, он живет за городом, там, где еще остались болота, дальше участка мисс Джайлс, в старом домишке, в котором, по слухам, жил когда-то Чарльз Верити. За домом вдоль стены пристроен собачий вольер, где от будки тянется наипрочнейшая цепь и где живет пес Джулиана по кличке Эрроу, поскольку его реакция на людей бывает довольно резкой [5]. Вторая собака Джулиана, Лоретта, обычно всегда с ним рядом, даже если он не на дежурстве. Когда он заезжает поужинать, например, в «Пицца-Хат», он покупает что-нибудь и Лоретте. Джулиан уверен, что собак нужно поощрять, пусть даже из-за этого на обивке в салоне его патрульной машины остаются пятна от томатного соуса. В армии с собаками обращались иначе. У них на базе в Хартфорд-Бич если собака не выполняла команды, ее били палкой, а лейтенант гордо заявлял, что не родилась еще та собака, которую он не смог бы обучить команде «фас» недели за две. А Джулиан гордится тем, что сам он ни разу не ударил собаку, а его уже несколько раз приглашали в подразделение К-9 консультировать кинологов.

Джулиан знает, что в дрессировке самое важное — это терпение и время. Лоретта отличная ищейка, намного лучше, чем Биг Бой. Она способна в несколько секунд учуять марихуану в пакете, спрятанном в чемодане в закрытом багажнике. В прошлом году, летом, когда изматывала жара и комаров было столько, что трудно было дышать, она нашла на берегах озера Окичоби заплутавшего туриста, хотя спасатели к тому времени уже давно потеряли надежду. И Джулиан считал, что такая собака вполне заслуживает, чтобы ее время от времени угощали кусочком пиццы; если бы ей хотелось колы, он бы купил. Трудным у него был Эрроу. Два года назад пса усыпили бы, не заметь его Джулиан во дворе ветеринарной клиники, куда приехал с Лореттой делать ей прививку от бешенства.

Хозяйка Эрроу купила пса сразу после развода, ей нужен был защитник и друг. Однако дельцы из некоего религиозного общества, занимавшегося разведением собак, в котором она и купила Эрроу, оказались ненасытными в своей жадности и намеренно допустили рождение щенков у одной суки, известной своим злобным нравом. Так и появился на свет Эрроу — неуправляемая зверюга весом около сотни фунтов, с которым хозяйка боялась выйти на улицу. Когда Джулиан остановился возле проволочной сетки вольера, пес поднялся на задние лапы, ростом с ним вровень, и пытался перегрызть цепь. В тот же день Джулиан увез его к себе. Ветеринар сделал псу укол успокоительного и помог погрузить на заднее сиденье, а когда пес проснулся в вольере у Джулиана, то едва не рехнулся от злобы. Когда Джулиан ставил у входа миску с едой, ему приходилось надевать перчатки из толстой кожи. Только через шесть недель он перестал опасаться, что пес нападет сзади, но без поводка его выводить нельзя и сейчас. Временами он вдруг пугается без всяких видимых причин, то ли порыва ветра, то ли какого-то звука. Наверное, поэтому он так хорошо стал усваивать специальный тренинг. Он знает не то, что есть в воздухе, а то, чего там нет, и его качество делает его лучшей поисковой собакой в штате, с таким чутьем он различает тончайшие изменения запаха. Нет такого полицейского или спасателя, который не слышал бы про Эрроу. Его называют чертовым псом, и некоторые требуют, чтобы во время поиска на нем был намордник.

Полицейские Верити не любят Эрроу, впрочем, как и его хозяина. Джулиан знает, что о нем болтают в участке: будто он не умеет ладить с людьми и ладит только с собаками; будто науськивает дербников [6], которые живут в лавровых деревьях и болотных кипарисах возле его дома, отпугивать незваных гостей; будто ни разу не выпил хотя бы чашку кофе ни с одним из своих коллег. Что ж, если кто хочет обижаться, пусть обижается. Только пусть они сначала проползут на четвереньках через заросли морского винограда и ядовитого дерева, тогда посмотрим, как им понравится нюхать песок и чесаться от укусов красных муравьев. Пусть хотя бы через изгороди из фикусов продерутся или одолеют заросли меч-травы. Вряд ли кто-нибудь из них нашел хоть одного ребенка, уснувшего в камышах.

Бетани Ли, которая понятия не имела, что есть на свете такой городишко — Верити, пока не увидела надпись на дорожном указателе, уехала из Нью-Йорка в октябре год назад. Действовала она тогда, особенно не раздумывая, и потому в первый раз испугалась, только когда оказалась уже на юге Нью-Джерси. Полная луна от души поливала дорогу серебряным светом, и вдруг начался жуткий ливень. В багажнике «сааба» у Бетани лежал чемодан, а в чемодане двадцать тысяч долларов и три ожерелья — два бриллиантовых и одно золотое с сапфирами. Бетани вцепилась в руль, но руки у нее дрожали, а каждый раз, когда ее обгонял грузовик, в «сааб» ударялась волна, похожая на морской прибой. Сзади в теплых розовых ползунках спала в детском кресле ее дочь Рейчел, семи месяцев от роду, она ничего не знала про дождь, от которого ветровое стекло тотчас ослепло, потому что дворники не справлялись с таким потоком воды.

За шесть часов до этого Бетани, как обычно, повезла ребенка в парк, однако в тот день она проехала мимо. Увидев горку и качели, Рейчел от восторга взвизгнула, но Бетани проглотила ком в горле и только крепче нажала на газ. Если ей повезет, квартирная хозяйка, когда вернется, обнаружит запертую дверь, но ничего сначала не заподозрит и не позвонит в полицию. Если не повезет, как не везло все последнее время, муж тут же и узнает, что она сбежала.

Наверное, ей нужно было гнать всю ночь, но она еле ползла на тридцати милях в час и доехала только до Делавара. Там она остановилась неподалеку от автобусной станции «Грейхаунд» [7], а когда проснулась и заплакала мокрая Рейчел, Бетани, перегнувшись назад, похвалила ребенка и быстро поменяла подгузники. Потом взяла Рейчел на руки, прихватила сумку с подгузниками, вышла из машины и достала чемодан. «Сааб» она оставила тут же, с ключами в замке зажигания.