Молодые, способные - Скарлетт Томас Страница 3

Карла возвращается около семи. Репетиция хора закончилась; Карла нарывается на ссору. В комнату Джейми она заходит в кремовых брюках из «Маркса и Спенсера» и ситцевой блузке. Хорошо бы хоть раз увидеть ее в чем-нибудь нейлоновом. В лайкре или как там ее. На миг Джейми воображает Карлу в наряде шлюхи – в мини-юбке, на шпильках, в узком топе-«тюбике». Так? Или сейчас «тюбиков» уже не носят? Прямо семидесятых. Пожалуй, просто в маечке, без лифчика. И пусть кроет его матом. Его это не заводит, совсем наоборот, зато она получается – дешевка. Сейчас она выглядит чертовски дорого, не мешало бы цену сбить.

Джейми размышляет, а Карла тем временем говорит.

– Ты меня слушаешь? – допытывается она отчетливо и резко.

«Пизда, думает Джейми. Ты меня слушаешь, пизда!»

– Что ты сказала?

– По-моему, мы могли бы завтра сходить на концерт.

– Да?

– У тебя день рождения.

– Знаю.

– Это сольный концерт.

– Так я и думал.

Джейми таращится на экран. Не злись, только не злись. Дай ей шанс. Устрой ей... проверку.

– Хочу сходить поклубиться, – говорит он.

– Что?

– Ну, поклубиться. Как молодежь делает.

– Не молодежь, а плебеи. Господи, Джейми, что на тебя нашло?

Он молчит, не сводя глаз с экрана.

– Может, все-таки выключишь? – вскипает она. Джейми не двигается с места. Обижать Карлу он

не хочет, но ничего не может с собой поделать. С другой стороны, она и не обиделась, наверное, просто растерялась. Интересно, можно ли вообще обидеть Карлу? Она вздыхает и выходит из комнаты, хлопнув дверью. Джейми не шевелится.

Позднее он слышит, как она болтает по телефону с какой-то подружкой, вертихвосткой из привилегированной школы.

– Он так изменился... – пауза для соболезнований. Наверное, собеседница выспрашивает подробности, чересчур напирая на одно какое-нибудь слово в каждой фразе. Такая у них манера.

– Играет на компьютере и смотрит телевизор. – Вероятно, подруга отвечает, что это нормально. – Да, знаю, но чтобы постоянно... И он стал таким чужим. Сегодня заявил, что хочет пойти поклубиться. – Она заговорщически хихикает. – Знаю, знаю – это было бы забавно. Но он-то настроен серьезно. А на прошлой неделе ему вздумалось сходить на рок-концерт... Что?.. Кажется, «Бла».

Еще пауза.

– Вот-вот, «Блю».

Даже название группы «Блёр» выговорить не может.

Под кроватью спрятан номер журнала «Фейс». Джейми вытаскивает его и долго разглядывает людей на снимках. Наверное, и он стал бы, как они, не будь он таким способным. Это слово он ненавидит. Так его называли с младших классов, когда он еще картавил, и до окончания школы. «Джейми – он такой способный!» – и каждый раз вздыхали, словно устав от его ослепительных способностей.

С точки зрения этих людей, его прошлое – сбой в системе, отклонение. Джейми способный, он выкарабкался.

Ладно, а теперь он хочет обратно.

Джейми помнит, как любил свою начальную школу и всех друзей. Но незадолго до экзаменов его перевели в специальный класс, к другим способным мальчикам и девочкам. Учил сам директор, к обычным ученикам их не подпускали. С тех пор из жизни Джейми исчезли его лучший друг Марк и подружка Джемма, а он в то время и не заметил.

Прошлые летние каникулы он провел в Тонтоне, с матерью и ее новым другом. Гулять по родному городу – на редкость сюрреально. Иногда в банке или музыкальном магазине он замечал знакомое лицо, но не мог вспомнить, чье. Попытался разыскать Марка и Джемму и выяснил, что они поженились. Его на свадьбу не пригласили. Да и с какой стати? Он же чужой. Пока Джемма и Марк бились над делением столбиком, он занимался алгеброй с директором школы. Ведь он был чертовски способным.

Народ на фотографиях в «Фейсе» смахивает на торчков. Похоже, им нравится одеваться по-дурацки и позировать для авангардных снимков. А он бы так смог? Наверное, если б не числа. Может, он еще пробьется. С его способностями прямая дорога в наркодилеры: в унции – 28 граммов, в одной восьмой унции – 3,5. Или наркотики отмеряют иначе? Он не знает. Но люди в журнале не наркоманы. Они художники, поп-звезды и лидеры андерграунда, а не неудачники, как думают Карла и ее друзья. Скорее всего, просто славные ребята.

Джейми оглядывает собственную одежду: хлопчатобумажные штаны из «Гэпа», белую тенниску – мать купила пять лет назад. Застиранная тенниска слегка посерела. Хорошо это или плохо? Надо многому учиться. Еще больше придется забыть. Он вытаскивает из пачки сигарету и закуривает. И вспоминает, как много лет назад курил в центре Тонтона, а Джемма дышала ему холодным дымом в ухо и уверяла, что всегда будет Джейми любить.

Прихватив газету и пачку, он важно выходит из спальни и спускается в гостиную. Увидев его, Карла морщится и зажимает трубку белой ладошкой.

– Господи, Джейми, что ты делаешь? – почти беззвучно выговаривает она.

– Иду в паб.

– Что?

– Что слышала.

Она закатывает глаза и говорит в трубку:

– Я перезвоню.

Джейми с вызывающим видом выпускает дым.

– Ближе к народу? – наконец спрашивает Карла.

– Ближе к народу?

– Да.

– Значит, ближе к народу?

– Ты же слышал. Джейми смеется.

– Где ты это вычитала?

Она кивает в сторону газет, взмахивая челкой.

– В «Телеграф мэгэзин».

– Ни черта ты не понимаешь.

– Я? Джейми, тебе нужна помощь.

– Ничуть.

В буром зале паба тихо. Джейми никогда раньше здесь не бывал, но ему нравится спокойная, созерцательная атмосфера заведения для мужчин, которым некуда идти. С пинтой пива он садится за пустой столик возле мишени для дротиков. Надо решить, как быть дальше. Учеба закончена, оставаться в Кембридже незачем. Если все вокруг хотят, чтобы он стал математиком, это еще не значит, что он обязан им стать. Всерьез его судьба волнует только бывших преподавателей да Карлу.

Он просматривает раздел вакансий в газете, подыскивает способ вырваться отсюда. Чем дальше – тем лучше, по возможности дальше Лондона. К творческой работе, желательно в сфере искусства, которая ему так нравится, он не готов. Но одно объявление заинтриговало. «Требуются способные молодые люди для крупного проекта». Абонентский ящик в Эдинбурге. То, что надо. Конверт с адресом он посылает по пути домой, опасаясь, что потом не хватит духу. О письме никому не говорит: не желает, чтобы кто-нибудь знал, куда он исчез.

– Запихни ее обратно, дорогая.

– Что, простите?