Вадим - Светлана Сачкова Страница 3

Вадим постарался найти себе легитимное занятие. Прошелся туда-сюда. Маша тоже создавала видимость деятельности — не то по хозяйству, не то по личному проекту. По Машиной спине, мелькавшей сбоку, расслабленной, ничего не читалось.

Обнять — не обнять. Да ну. Вдруг еще…

Пройдя в гостиную, он сел на диван; ощупал взглядом рельеф помещения. Нашел пульт, включил телевизор. Затем вошла Маша. Она отшвырнула ногой зеленый пуфик и нырнула к Вадиму под руку. Так и не поговорили.

Вадим глотнул минеральной воды и опустил бокал.

— Так что, Вадим Сергеевич… а давай на ты, а? Вадим! Вот и ладушки… В этой программе нам что надо? Совершенная точность, абсолютная, ну — ты же понимаешь… никаких ошибок…

Вадим погрузился взглядом в белесое лицо напротив, мелко трясущее своей обильной плотью над тарелкой с лосиными котлетками. Произнес с нарочитой мягкостью в голосе:

— Вы ведь тоже понимаете, что без ошибок программ не бывает — разве что в Пентагоне, да и то вряд ли. (Белесое лицо недовольно уставилось на него.) Например, последняя версия Windows — вы знаете, что в ней исправлено три тысячи ошибок предыдущей версии? А представляете, какой была версия девяносто пять? И ничего, с ней весь мир работал. Это я для примера. Конечно, ошибки могут быть минимальными. Но за те сроки, что вы нам даете… Я вам честно говорю — до предельного минимума их свести не удастся. Это вам кто угодно скажет, в какую фирму вы бы ни обратились. То есть, конечно, кто-то может и не сказать… попросту этот факт скроют. Вам же этого, наверное, не хочется…

Егор Львович очистил языком внутреннюю поверхность губ — омерзительным чавкающим движением — и выговорил мрачновато:

— Так что, ты хочешь повысить сумму?

Вадим постарался без лишней резкости в жесте подцепить на вилку последний кусок рыбы:

— Сумма меня устраивает. Я просто предупреждаю, что у вас есть две альтернативы. Дать нам больше времени или мириться с погрешностями.

Пока Егор Львович переваривал информацию, пошаркивая мощной шеей в воротнике сорочки, Вадим взглянул на часы. Полдесятого. И за окнами темень. Невыносимо хотелось спать. Сама собой в голове стала складываться последовательность привычных картинок, предваряющих сон после трудового дня: гараж, лифт, коридор, холл… Затем должны были следовать лестница и кровать в спальне, но вместо них всплыло вдруг недавнее событие. Происшедшее как раз в холле. Вадим встрепенулся и быстро спросил:

— Что вы будете на десерт?

Два круглых кустика волос, находившихся почему-то на три сантиметра выше надбровных дуг, остановили свое беспорядочное движение, и Егор Львович произнес:

— Не, ничего не буду… Разве что кофе… Тогда так. Мы сроки оставим те же, а в контракте обговорим… Мол, если понадобится доработка, то за отдельную плату сделаешь потом доработку — и доустановишь, или как там.

— Хорошо. Меня это вполне устраивает.

— Ну и ладушки, — просияло лицо, моргнув маленькими глазками; над губой блестели бусинки пота. — Эх, была-не была, может, все-таки тортика схряпать, а?

Егор Львович подмигнул Вадиму.

Последняя фраза почему-то его доконала. Вадим прилип к стулу, вспотел. Сначала показалось, что отравился и придется искать раковину.

Нет, дело было именно в последней фразе. А что он такого сказал? Тортика схряпать. Простые, обыкновенные слова. Такие и должны быть. И Егор Львович такой, каким ему и полагается быть. Все, как надо.

Вадим глотнул воды. По счастью, Егор Львович не сумел справиться с тяжестью выбора из огромного десертного меню и решил остаться без сладкого, озвучив это следующим образом:

— Съем «Черный лес», а потом буду весь вечер мучиться… Может, лучше было взять «Сердце лимона», может, вкуснее.

И рассмеялся задорно-стыдливо.

Когда он пришел домой, было почти десять часов. Пока снимал пальто, жена мелькнула где-то в дверном проеме с прижатой к щеке телефонной трубкой, помахала рукой. Пройдя в гостиную, Вадим машинально включил телевизор.

Все нормально: диван, телевизор. А как еще?

Маша появилась с задиристым румянцем на щеках — следствием интеллектуальной беседы с одним из своих приятелей. Выдержав паузу ровно в одну минуту, она сообщила:

— Я сегодня ходила наниматься на работу.

Он поднял удивленно брови — в соответствии с увертюрой.

— …Ну, так, в качестве эксперимента — на что я гожусь… Все-таки у меня образование… Я, в общем, давно обзванивала кадровиков в разных компаниях. Тебе не говорила, чтоб сюрприз… Вот и сюрприз: сегодня была на двух интервью, и не взяли! Прикинь!

Вадим отчасти заинтересовался.

— По квалификациям не подошла?

Маша отвернулась, заморгала обиженно:

— Не пойду никуда больше… Все везде своих пропихивают… У меня два языка, гуманитарное образование — и какое! Как будто к ним каждый день с таким приходят… причем у них ведь даже обучают, если надо, на пиар и на все такое… так что какие-то там специальные квалификации ни при чем. И все равно не взяли.

Вадим развязал галстук.

— Значит, не сумела себя подать. Хотя странно, ты же вроде пробивная. Или я просто привык так считать. Ты вот варишься в одном и том же супе, со всеми своими приятелями, писаками и читаками… А в реальном мире за претенциозные разглагольствования и копейки не дают.

Молчание с другой стороны приобрело напряженный оттенок.

— Я, кстати, подозревал, что ты разучилась… выражаясь на твоем же языке… функционировать вне структурированной среды… Вне университета и своего круга, где все наперед понятно.

Маша ответом не удостоила. Но задумалась.

По телевизору показывали в меру известного российского поп-исполнителя. Юные поклонники вопрошали его: а почему вы не пишете песен по-английски? На что тот с иронией отвечал:

— Понимаете, большинство гастролей наших артистов проходят очень далеко от столицы, в провинции. И там английский не понимает никто… А мы там зарабатываем большую часть наших денег… деньги ведь всем нужны…

Последнее — с кривой усмешкой.

Вадим поразился:

— Хоть один правду сказал. Молодец — уважаю. Не то что какая-нибудь там Кристина или Мальвина… «единение со зрителями, заряд публики, творческий поиск…»

Маша сидела на плюшевом подлокотнике и мерно качала ногой, как хвостом:

— Деньги, деньги… везде… и ты тоже. Надоело. Мне бы даже при социализме хотелось бы жить. Тогда хоть были в жизни какие-то щели, где можно было существовать, не озабочиваясь зарабатыванием денег. И не свихиваясь на белых линкольнах, кобрах за семьсот долларов на ужин… А сейчас: конкуренция, рентабельность… Тошнит просто.