Красное ухо - Эрик Шевийяр Страница 3

Река внезапно вышла из берегов и вплотную подобралась к деревне. Гиппопотам посеял панику среди добытчиков песка. Двое из них уже лишились жизни. В понедельник нападение гиппопотама привело к гибели Тиемоко Кулибали. По словам очевидцев, Тиемоко с товарищами уже закончили погрузку песка в пирогу, когда подверглись атаке зверя. Тиемоко упал в воду. Его тело было обнаружено лишь на следующий день. Вторую жертву звали Амадун Туре. Разъяренный гиппопотам двумя ударами лапы перевернул пирогу. Амадун Туре утонул.

Куда уж конкретнее.

Вместе с тем эта печальная заметка укрепляет его недоверие к Африке (скажут тоже: гиппопотам!). Африка неправдоподобна. Кроме того, он вспоминает, что его намерены поселить на берегу реки. Да-да, воды Нигера плещутся прямо у стен резиденции. Никогда еще перспектива гибели от лап гиппопотама не заставляла его содрогнуться. Он всегда оставался невозмутимым перед лицом опасности.

Но тут вдруг он почувствовал, что теряет самообладание.

Путешествовать можно и в воображении. А вот ехать по-настоящему совершенно излишне, проблем не оберешься: виза, аэропорт, багаж — к чему столько хлопот? Зачем омрачать свое африканское приключение всей этой суетой? В переводе с языка бамбара Мали означает гиппопотам. Тот, кому известен этот факт и кто в состоянии его озвучить, может считать, что побывал в Мали и благополучно оттуда вернулся. Меня ждут в Республике Гиппопотама, заявляет он.

А вас?

Постепенно он оказывается в ловушке. Отступать некуда. Если он не поедет, его просто не поймут. Теперь он уже сожалеет о том, что не сумел держать язык за зубами. Он уезжает не сегодня-завтра, слышит он у себя за спиной. Его хотят изгнать из страны. Его вынуждают отправиться в ссылку. Он еще не принял никакого решения, а со всех сторон к нему уже лезут прощаться. Ну хорошо, хорошо, он поедет.

Первый раз в жизни ему придется проявить мужество, пусть даже трясясь со страху.

Итак, он едет. Он откидывается на спинку кресла и расслабляется. Внимание, взлетаем! Сквозь гряду облаков он различает испанскую шаль, одной ногой ступает в воды Атлантики, погружает руки в песок Сахары. Затем начинаются зоны турбулентности, и он ненадолго отключается. Но вот медсестра бросает шприц в ведро и снимает перчатки: все, можете одеваться.

Ему придется сделать не менее шести прививок, чтобы почувствовать наконец близость Африки.

Да, он поедет. Ведь это самый верный способ вернуться. А вернется он совершенно другим человеком. Новым человеком. Африка полностью меня изменила. Я был таким, а стал иным. Я был белым, а стал черным. Он уже слышит, как скажет по возвращении: если вы не прошли испытание Африкой, считайте, что прожили жизнь впустую. Или: вы знаете Африку по газетам и репортажам?! Ой, не смешите меня. Африка познается только на собственной шкуре.

Если вы не жили в Африке, вам никогда не понять, что это такое.

Он уже слышит, как скажет по возвращении: пройди суровое испытание Африкой. Если хочешь познать себя, мой мальчик, отправляйся в Африку. Если ищешь правды, отправляйся в Африку. Отбросьте свои привычки, вы, мещане, откажитесь от своего гаденького благополучия и отправляйтесь в Африку. Доколе можно терзаться сомнениями и упиваться бессмысленным отчаянием — лучше отправляйтесь в Африку, рискните испытать себя Африкой.

У него уже есть отличное название для книги: Мое Мали.

Обычно он пишет карандашом на разрозненных листах бумаги, но для путешественника это явно не идеальное решение. Ему ведь наверняка придется писать на коленях. Ему придется писать в гуще толпы, плотно прижав локти к телу. Ему придется писать ночами при свете спички или судового фонаря. Ему придется писать сидя на дереве. Лежа в траве. Зарывшись в землю или в песок. Он решает приобрести блокнот.

Черного цвета, с молескиновой обложкой и резинкой вместо застежки.

Ему вручают заграничный паспорт. У меня как раз закончился старый, объясняет он знакомым. На самом деле у него никогда не было заграничного паспорта. Он поднимает плоскую штуковину за уголок, покачивает ею перед носом, похлопывает по ней ладонью. Он поглаживает кончиками пальцев ровную, блестящую, чуть шероховатую корочку. До сих пор столь острые ощущения он испытывал, лишь лаская свою чековую книжку.

Однако это совсем другое. Долой мелочность и экономию.

Да здравствует прожигание жизни! Хватит беречь себя. Отныне каждый его шаг — это ход ва-банк. Пан или пропал. Отныне его жизнь — это игра с огнем. Он вертит в руках свой новенький паспорт. Размышляет, как бы ускорить его старение. Может, окунуть его в воду или оставить на ночь во дворе? Что лучше: извалять его в земле или поскрести камнем? А может, достаточно просто поцарапать его ногтем?

Грош цена паспорту, не побывавшему в лапах разъяренного льва.

Да и ему самому не мешало бы помокнуть под дождем и пообветриться, чтобы привести свою кожу в надлежащий вид. Господи, вы только посмотрите, какая она у него нежная и розовая, совсем как у младенца! Так и хочется поцеловать его в щечку или ущипнуть за ляжку. Нет, с этим срочно нужно что-то делать. Ни одной мозолинки, ни одного заусенца — и это называется путешественник?!

Да, и кстати, где его шрамы?

Итак, решено: он едет. Он делится этой новостью со всеми подряд, даже когда его ни о чем не спрашивают. «А какова цель вашей поездки?» — «Гуманитарная помощь». — «Неужели?» — «Да-да. В этой стране совсем нет тени, я решил отдать ей свою…» Одно ясно уже сейчас: от этой поездки глупее он не станет. Но все-таки, если честно, зачем он едет в Африку? Чем он там будет заниматься? Тоже мне тайна. Тем же, чем и везде, разумеется: поиском материала для новой книги.

А как вы думаете, чем бы он занимался на Луне?

Он не собирается расхищать сокровища африканского искусства, он не собирается наживаться на рогах носорога, бивнях слона или пальцах гориллы. Он не будет забивать багажный отсек самолета хищными животными или попугаями. Он не станет прятать у себя в желудке ствол эбенового дерева. Но если он наткнется на какую-нибудь древнюю и не слишком известную у него на родине легенду, если ему расскажут какую-нибудь красивую историю, которую можно будет безнаказанно выдать за плод собственной фантазии…

Для него писать, собственно, и значит присваивать чужое.

Все равно это честнее, чем вести путевой дневник, изображая из себя первооткрывателя. Сегодня рассказом о дальних странствиях уже никого не удивишь, такое выступление может привлечь внимание, только если сама презентация обернется настоящей катастрофой: слайды окажутся перевернутыми вверх ногами, среди них то и дело будет мелькать непристойная картинка, не имеющая никакого отношения к заявленной теме, экран сорвется с гвоздя и упадет на пол.

Или же, наконец, загорится проектор.

Ему начинают сниться кошмары. Корабль, что несет его к заветной цели, качает из стороны в сторону. Африка предстает перед ним в виде огромной руки, которая угрожает ему пощечиной и в итоге бьет его по правой щеке, по левой, а затем, словно букашку, размазывает по стене. Он просыпается с диким воплем. Его подружка берет его за руку, гладит по голове, шепчет какие-то ласковые слова. Он переводит дух. Приходит в себя. Постепенно успокаивается. И с облегчением засыпает.