История моего безумия - Тьерри Коэн Страница 3

В какой момент человек превращается в тупого придурка, слепого и глухого до такой степени, что всю жизнь играет чужую роль, симулируя чувства, эмоции? Мало кто способен найти ответы на эти вопросы, ведь личность человека размывается медленно и незаметно под воздействием компромиссов, самоотречений, мелких предательств, прикрытых фальшивыми оправданиями: желанием, нуждой, усталостью, нестерпимой жаждой продвигаться все выше и выше…

Лично я точно знаю, когда началось мое падение. Я превратился в существо, которое возненавидел, вскоре после появления первого романа. А может, чуть раньше, когда закончил писать и решил, что мое сочинение достойно публикации. Гордыня, до поры до времени скрывавшаяся в глубинах сознания, заставила меня уверовать, что текст вышел интересный, а мой невероятный творческий дар открывает фантастические перспективы.

Я должен был испугаться абсурдного ощущения всемогущества, а не предаваться буйному ликованию, благодаря Бога за то, что выбрал меня из множества кандидатов в писатели. Я возгордился и, пыжась от осознания будущего величия, рассказывал жене и близким друзьям, что мною заинтересовалось издательство. Я не понял, что этот новый мир соткан из иллюзий, заблуждений, претензий и всех тех недостатков и пороков, которые я много лет пытался победить.

Так что же мне следовало сделать? Отказаться от мечты, не писать роман? Жить в состоянии фрустрации? [3]Спрятать рукопись в ящик стола, чтобы ее никто никогда не прочел?

Нет, я не жалею ни об одном из своих решений, меня изменили не они. Я поглупел не за один день: изъян был изначален. Любовь жены согревала меня, до поры до времени усыпляя сидевшую во мне дурь. Дана была моим солнцем, она усмиряла темные стороны моей натуры, заставляя верить в незыблемость нашего счастья.

Именно это я должен был беречь как зеницу ока.

Через пять месяцев, которые были наполнены потрясающе интересными, восхитительно счастливыми событиями, возникли первые проблемы. Опьяненный успехом, я согласился играть во все игры: беседовал с журналистами, подписывал книги для читателей, выступал на книжных салонах и конференциях. Я быстро привык к аромату популярности, заполнявшему все окружающее пространство. Дана знала меня лучше, чем я сам, и забеспокоилась первой.

– Ты все реже бываешь дома и почти не видишь Мэйан, а ей очень нужен отец, – сказала она как-то раз. – Ты занят работой, рекламной кампанией книги, а на жену и дочь времени не хватает.

– Потерпи еще немного. Роман отлично продается, так что я скоро уйду с работы и посвящу себя вам и писательству.

– Что ты такое говоришь? – удивилась Дана.

– А зачем обучать менеджменту пресыщенных боссов, если можно этого не делать?

– Но ты любишь свою работу!

– Любил… Да, любил, когда начинал. – Я занял оборонительную позицию.

– Не принимай поспешных решений, не зная, надолго ли хватит вдохновения! У тебя есть замысел следующего романа?

– Нет. Ничего определенного. Но, если я продолжу ходить на службу, точно ничего не сочиню.

– Первый роман ты написал, не уходя с работы.

– Условия игры изменились. Когда я начинал, никто ничего от меня не ждал и не назначал сроков сдачи.

– А теперь назначают?

– Да. Мой агент и издатель условились, что я буду писать по роману в год и сдавать рукопись к весне.

– Неужели ты согласился? – Дана пришла в ужас.

– Конечно! Это редкая удача, я не могу упустить свой шанс!

– Удача? Шанс? Творчество не подчиняется законам коммерции! – взорвалась моя жена. – Вдохновению плевать на сроки, оговоренные в договоре. Сейчас уже июнь!

– Ты права, но у меня есть еще полгода и…

– Надеешься успеть? Над первой книгой ты работал два года! – перебила меня Дана.

Этот спор стал одним из первых в нескончаемой череде размолвок, подорвавших наши отношения. В тот вечер я заметил в глазах жены ужас. Позже он превратился в досаду.

* * *

Мои агент и издатель разработали умелую маркетинговую стратегию, которая должна была обеспечить успех всем последующим романам и помочь мне в один прекрасный день свергнуть с престола Нормана Макколи. Правило было простым – писать по роману в год, по образцу и подобию первого, то есть замешивая интригу на сантиментах, саспенсе и сексе. Так родилось «правило трех С». Рецепт моего успеха.

Второй роман обогнал на финише книгу Макколи, и пресса признала мое первенство. Отзывы и рецензии были хвалебными, я вышел в лидеры и не собирался никому уступать «главенствующую высоту»

* * *

Успех пьянит человека, переносит в другую вселенную – туда, где все легко, приятно и радостно. Мне нравились дорогие рестораны и праздники, на которые меня приглашали, я мог тратить деньги без счета, останавливаться в лучших отелях, носить дорогущие костюмы, водить роскошные машины. Мне нравилось ловить на себе восхищенно-завистливые взгляды окружающих. Я считал себя восходящей звездой на пороге славного будущего. У меня все получится.

Сначала Дану забавляли происходившие со мной перемены. Потом она стала упрекать меня за желание все решать в одиночку, говорила, что я отдаляюсь от них с Мэйан, чувствовала себя исключенной из мира, где я проводил все больше времени, ей не нравились люди, с которыми я общался.

Я совершил первую ошибку: желая поразить жену, купил браунстоун – роскошный дом из коричневого песчаника в элегантном и тихом «литературном» квартале Парк-Слоуп [4]. Такие дома составляют особое очарование Бруклина и некоторых других уголков Нью-Йорка. Мы часто гуляли по Парк Слоуп, мечтали поселиться там, чтобы нашими соседями стали любимые авторы – Пол Остер [5], Дон Делилло [6], Джонатан Франзен [7]и Джонатан Сафран Фоер [8]с женой Николь Краусс. Я ничего не сказал Дане, выбрал дом в нескольких десятках метров от Проспект-парка, миниатюрной копии Сентрал-парка на Манхэттене, и доверил оформление модному архитектору, благо авторские гонорары позволяли. Когда я впервые привел жену в наше новое жилище, она посмотрела на меня так, будто перестала узнавать.