Пятый representative - Елена Мищенко Страница 3

– А я почем знаю?

– Почем, почем? По пузу кирпичем. Ты же живешь на Андреевском спуске, а мне сказали, что он там часто ошивается.

Плебей – это был наш директор Алексей Александрович. Он не так давно демобилизовался. Когда он пришел в первый раз в школу, на нем была военная форма и орденские колодки. Он вел урок истории у малолеток. Начал он его так:

– Ну что юнцы, я вам буду рассказывать интересные вещи из истории. Про гладиаторов слыхали, про Колизей – такой знаменитый цирк слыхали? Ну вот ты, например.

– Нет, про такой не слыхал. У нас сейчас на Красноармейской Московский цирк выступает, так там уголок Дурова.

– Плебей! А про Спартака вы надеюсь слыхали?

– Про Спартака! (общее оживление). Конечно слыхали. Три дня назад продул со свистом «Динамо».

– Ничего не продул. Счет был ничейный.

– Молчать. Хватит. Плебеи!

С тех пор кликуха Плебей твердо закрепилась за ним. Потрясенный полным отсутствием знаний истории древнего мира своими подопечными и слабым интересом к этому предмету, он начал пить горькую. Держался он как правило первые полдня до обеда, а потом, сообщив секретарше, что уходит в ГорОНО, исчезал. Злые языки утверждали, что где-то в нашем районе у него были свои собутыльники, очевидно более информированные в вопросах античной истории. Их местонахождение я и хотел выяснить у Дончика.

– Так где же его найти?

– Даешь авторучку – получаешь координаты.

– А не слишком жирно?

– Ну давай зажигалку.

– Медную, из гильзы на бензине?

– Возьми себе сам эту вонючку. Давай тогда лянду. Говорят ты классные делаешь.

– Да ты что – спятил? Это мы в пятом классе их били.

– А мне для младшего брата. И дашь мне еще рисунок Толи в пифагоровых штанах. Говорят, ты классно его изобразил.

– Хорошо. Завтра принесу. Так где найти Плебея?

– Знаешь, у нас на Андреевском спуске с левой стороны как спускаться вниз третий дом – четырехэтажный. В нем гастроном. Там перерыв с часу до двух. Вот к двум часам и подгребают туда ханыги отовариваться. И Плебей с ними. Берут на двоих или на троих и идут в следующий двор – там крытый проезд. Это если плохая погода. А если хорошая, то ниже Андреевской церкви на склонах есть с правой стороны площадка. Они там сидят и травят. И про лянду и рисунок не забудь, а то стукаться будем.

На следующий день мы с Эдиком, обсудивши после уроков все наши проблемы, связанные с переходом в другую школу, в начале третьего отправились на Андреевский спуск. Обогнув Андреевскую церковь, мы вышли на склон, на котором у нас всегда проводились «стукалки». Это был особый вид дуэли, на которую официально вызывал кто-нибудь из учеников своего одноклассника за какую-либо провинность или неисполненное обещание. Присутствовать на стукалке имели право все одноклассники. Чужих не допускали. Законы стукалок были строгими. Существовало три вида дуэлей, условия которых оговаривали заранее секунданты: до первой крови, до крика «хватит», до победного конца. Третий был особенно жестоким и использовался крайне редко в основном за капитальное оскорбление. Он заключался в том, что один из дуэлянтов должен был сбить с ног противника, и тот отказывался вставать на десять счетов (что-то вроде нокаута). Обычно в ходу было первых два варианта. Если дуэлянты явно отличались по весу и силе, стукалку не разрешали. В этом случае один из них мог представить замену. Решение по конфликту выносил заранее назначенный судья.

Наша боевая площадка была пустой. С нее открывался потрясающий вид на Днепр, Труханов остров и дальние заливы. Тогда еще не было ни Оболони, ни Русановки. Была поздняя весна. Широко разлился Днепр. Пригревало солнышко, на деревьях и кустах начали появляться листья. Уходить отсюда не хотелось. Мы пошли по тропинке в сторону заманчивого и сказочного дома Ричарда Львиное Сердце, который манил своими лесенками, башенками, сводами и переходами. Там жил в свое время наш приятель Виктор, и мы c шестого класса разыгрывали в подходах к этому дому под псевдосредневековыми сводами сцены из рыцарской жизни.

И тут мы услышали голоса. Рядом оказались еще две площадки. Одна из них была заселенной. Когда мы подобрались к ней, то обнаружили, что там сидят на магазинных ящиках три человека. На четвертом была постелена газетка. На ней стояла почти пустая бутылка «Московской», две бутылки «Бiлого мiцного» и один стакан, лежала порезанная отдельная колбаса и куски хлеба. Участники были уже хорошо «взямши». Чувствовалось, что мероприятие было серьезным. Вел кружок наш Плебей. Он произносил бурную речь:

– Что ты мне трындишь? Ты ж не знаешь, что такое школа. Да мне проще было командовать батальоном, чем этой школой, мать ее итти. В педсовете одни скандальные бабы. Один приличный мужик – физик, да и то каждое утро пьян в зюзю. Не может до обеда обождать, скотина. Химик пилит уборщицу, и об этом знает вся школа. А от меня требуют рассмотреть его моральный облик. Да на хрена мне сдался его моральный облик.

– Дак ты же ж директор, ты и командуй.

– Хорошо вам рассуждать. Разгрузили свои ящики до обеда и пошли бухать. А у меня педсоветы и опять нахальные бабы. Всем что-то от меня нужно: у одной много часов, у другой мало часов, а третью дети не слушают. Какие там дети – лбы здоровые. Дисциплины никакой. Так мой военрук их даже маршировать не научил, не привил любви к строевой подготовке. Тоже рохля – даже устава караульной службы не знает. Пороха не нюхал. Эти босяки его не слушают, – и тут он увидел нас. – О, а эти уже тут как тут. Плебеи! А вам чего здесь надо?

– Алексей Александрович, мы к вам.

– Как докладываете старшему по званию? Кругом марш! Доложить как следует.

– Да что ты при…ся к пацанам?

– Молчать! Ты что думаешь, что все вы умные, один я дурак? Не позволю.

– Так мы…

– Закройте рот и доложите как следует. Что вы физиономию вытаращили?

– Товарищ директор, разрешите обратиться.

– Это другое дело. Вы что думаете, мы здесь чаи распиваем или какаву? Мы обсуждаем с товарищами, что делать с вами, с детьми, покалеченными войной. Одни страдали здесь под немцами в оккупации, другие пухли от голода в эвакуации, недоученные, недокормленные, недовоспитанные. Вот и думаем. Ну взяли, конечно, позавтракать-перекусить, чтобы мозги лучше варили.

– Александр Алексеевич, нам срочно нужна ваша подпись.

– Чего, чего? Кру-у-гом. Шагом марш в школу. Завтра передадите через секретаря, – он не очень стеснялся создавшегося положения и своих компаньонов.

– Так нам срочно нужна ваша подпись на табеле.

– Какая подпись, какой табель? Еще рано, еще экзамены не кончились. Ну и дисциплина!

– Так мы едем поступать в мореходку, а там прием документов раньше, чем в других училищах.