Дом: основной инстинкт - Диана Эпплярд Страница 3

Хорошо хоть Ребекка не принимает ее с распростертыми объятиями и по-прежнему держится несколько froideur [4], что, по-моему, ставит Клэр в тупик. Я не настолько глупа, чтобы мне это нравилось — конечно, я хочу, чтобы мои дети любили ее всей душой, но… не больше, чем меня!

Воскресенье, 18 января

Вчера мы пригласили Билла и Сью на ужин, и они никак не могли понять, чего это я так раззевалась к одиннадцати часам. Им хорошо — у них еще нет детей, и отпуск они проводят в экзотических местах типа острова св. Маврикия. Откуда у людей такие деньги? После рождественских праздников, которые пробили солидную брешь в семейном бюджете, мы вынуждены жить, как в общине эмишей [5]. Тем не менее на прошлой неделе я обратила внимание на табличку «Продается», появившуюся у дома с садом в соседней деревне. Я тайно мечтаю об этом домике уже не первый год. Он просто идеально нам подходит. Я знаю, как опасно предаваться подобного рода мечтам, но там есть небольшой фруктовый сад и ручей. Ручей! Мои дети могли бы расти в волшебном мире сказок Энид Блайтон [6]. На этой неделе я заскочила в агентство по продаже недвижимости, чтобы взять описание дома. Там сидела какая-то надменная корова, которая, оценив мои леггинсы и футболку с пятнами молока, сказала, что описания кончились, но я заметила одно на столе позади нее. Теперь оно лежит в сумочке, как неразорвавшаяся бомба, и не дает мне покоя — я то и дело украдкой достаю его и читаю.

Вечеринка была в самом разгаре — я поняла это, когда изрядно набравшемуся Майку приспичило во что бы то ни стало найти старые пластинки «Fleetwood Mac» и «Deep Purple». Еще немного, и я уснула бы лицом в тарелке, так что, когда Том начал плакать, я с радостью ушла наверх. Я покормила его грудью — интересно, что я буду делать со всем этим молоком на следующей неделе? Потом мы просто мирно сидели в полумраке комнаты. Он уснул, свернувшись у меня на животе, и я вдруг ни с того ни с сего почувствовала, что готова расплакаться. Должно быть, выпила слишком много джина.

Понедельник, 19 января

Осталась неделя. В доме царит Клэр, и я с трудом сдерживаюсь. Стоит Тому заплакать, как я тут же бросаюсь взять его на руки, и мы с Клэр сталкиваемся лбами. Я попробовала пожаловаться Майку, но он обозвал меня неблагодарной дурой.

— В чем дело? Она прекрасно со всем справляется, а о чистоте в доме и говорить не приходится.

Я едва удержалась от того, чтобы не надеть тарелку с макаронами ему на голову.

— Ни в чем, — ответила я ледяным тоном. — Именно это мне и не нравится. Что я тут делаю, если кто-то может просто прийти и за две недели начать управляться с домом и детьми лучше меня?

Моя попытка найти поддержку провалилась.

— Да, она умеет вести хозяйство, — сказал Майк, кивая головой.

Мало того, что Том превратился в художника, так вдобавок Клэр навела порядок в чулане для белья. Часть меня ликует при виде подушек, простыней и полотенец, сложенных в аккуратные стопки. Другая часть приходит в бешенство оттого, что мне так явно указывают на мою неряшливость. Памятка для готовящихся к Возвращению: следует реагировать на все более позитивно и приветствовать делегирование полномочий.

Утром позвонила Кейт. «Скорей бы ты уж вышла на работу. Ник меня просто достал, и даже поплакаться некому». Достаточно было услышать ее голос, и вот я уже приободрилась и почувствовала себя частью человечества. Что там говорится про настоящих друзей, которые смогут вас убедить, что еще не все потеряно и вовсе не обязательно сейчас же делать харакири. У меня есть друзья, при встрече с которыми я надеваю маску типа «у меня все просто чудесно, дорогуша». Например, Гарриет, с которой я познакомилась в Центре дородовой подготовки, когда была беременна Ребеккой. Ее муж Мартин — большая шишка в Лондоне, а живут они в огромном доме в соседней деревне. Она постоянно пытается продемонстрировать свое превосходство, но делает это с помощью тонких намеков, отчего наше общение напоминает бесконечный детский спор о том, кому из нас лучше живется. (Мужчинам это не свойственно, правда?) К счастью, у меня есть и другие подруги, например Кейт и Джилл, которым я могу позвонить и сказать: «Я ненавижу Майка, в доме творится черт знает что, дети совсем меня не слушаются. Давай выпьем бутылочку шардоннэ».

Когда позвонила Кейт, я сидела в спальне и с ужасом смотрела на аппарат для сцеживания молока. На часах — 10 утра. Полагаю, самое время для развивающих игр. Мы решили, что первые несколько недель я буду сцеживать молоко, а Клэр будет давать его Тому, пока я на работе.

— Я не могу с тобой долго разговаривать. Собираюсь сцеживать молоко, — сказала я Кейт. На другом конце провода повисло молчание.

— Ты просто невыносима. Тебе давно пора вернуться к нормальной жизни. Кстати, Питер утащил твой стул, а твой стол завален бумагами. Нам поставили новую компьютерную систему, которая хрен знает как работает, бюджет совсем урезали, а операторы угрожают забастовкой. Может мне стоит присоединиться к тебе? Будем вместе жить в мире подгузников и сосок.

Черта с два. Кейт в своем костюме, сшитом на заказ, и замшевых туфлях на платформе придет в ужас при одном только виде пюре из цветной капусты с сыром. Ее невозможно представить без мобильного телефона и портфеля от Шанель.

Она повесила трубку, а я задумалась о том, каково это будет на самом деле — Вернуться на работу. Сейчас выглядит это приблизительно как высадиться на другую планету. Как они там справлялись без меня? Я вдруг представила себе: ежедневная программа новостей перестала выходить в эфир, пока я тут вожусь с пеленками и стерилизаторами. А может, никто и не заметил моего отсутствия? На мое место временно взяли амбициозную блондинку с голливудской улыбкой, и она наверняка успела завоевать симпатии коллег. А может, я теперь вообще не справлюсь со своими обязанностями? При этой мысли меня прошиб холодный пот. Что, если со мной никто даже не станет разговаривать?

После рождения Тома мои мозги превратились в желе. Я еще способна воспринимать информацию, но вот память отказала напрочь. Я с трудом вспоминаю даже имена своих детей, как же мне справляться с потоком информации на работе? А самое главное, будет ли теперь это иметь для меня значение? Все стало намного сложнее после рождения Тома. Когда родилась Ребекка, мне было только двадцать семь, и для меня не существовало ничего важнее карьеры. Мы только что купили наш первый дом, и не могло идти и речи о том, чтобы оставить работу. С рождением Ребекки перед нами словно открылся новый мир. Нас не покидало ощущение праздника, но практически с самого ее рождения хотелось поскорей вернуться к работе. Я любила свою работу. Работа была для меня всем. И до сих пор остается. Я уверена.