Путешествие хорошего пса - Брюс Кэмерон Страница 3

— Оставайся здесь, Малыш, — сказала Ханна. — Глория, не открывай дверь в подвал. Клэрити любит сползать по ступенькам, не разбираясь, куда они ведут, а в подвале я разложила крысиную отраву.

— Крысы? Там крысы? — резко спросила Глория. Клэрити уже полностью проснулась и пыталась выбраться из рук матери.

— Да, это же ферма, иногда у нас появляются крысы… Не волнуйся, Глория, просто не открывай дверь.

Я почувствовал легкое раздражение Ханны и внимательно следил за знаками, которые прояснят происходящее. Впрочем, обычно эмоции, которые я чувствовал в таких ситуациях, никогда не прояснялись — такие уж они, люди, с запутанными чувствами, слишком сложными для понимания собаки.

Я пошел за Ханной к машине.

— Нет, ты оставайся здесь, — сказала она. Ее намерение было ясным, и она подчеркнула его, скользнув внутрь машины и захлопнув дверь у меня перед носом. Я повилял хвостом, надеясь, что она передумает, однако как только машина выехала на дорожку, я понял, что кататься сегодня не буду.

Я пробрался обратно через собачью дверь. Клэрити сидела в своем специальном кресле с подносом впереди. Глория сгорбилась над ней, пытаясь засунуть ложкой хоть немного еды в рот малышки, а та практически все выплевывала. Я пробовал эту еду, поэтому отлично понимал Клэрити. Ей часто разрешали самой класть маленькие кусочки пищи себе в рот, но когда дело доходило до откровенной гадости, матери и Ханне приходилось кормить девочку ложкой.

— Маыш! — радостно залепетала Клэрити и захлопала ладошками по подносу.

Еда забрызгала лицо Глории, и она резко поднялась, издав неприятный звук. Потом вытерла лицо полотенцем и свирепо посмотрела на меня. Я опустил взгляд.

— Поверить не могу, она позволяет тебе бродить здесь, будто это твой дом…

Я и не надеялся, что Глория даст мне печенье.

— Я-то не позволю.

Несколько секунд она молча смотрела на меня, затем фыркнула.

— Ладно, иди сюда!

Я послушно последовал за ней к двери в подвал. Глория открыла ее.

— Иди туда. Иди!

Я понял, что ей от меня нужно, и зашел. Остановившись наверху лестницы, на маленькой площадке, покрытой ковром, я обернулся и посмотрел на нее.

— Сиди там, — сказала она, закрыла дверь, и сразу стало темно.

Я спустился вниз по скрипящим деревянным ступенькам. Я редко бывал в подвале и чувствовал здесь запах новых интересных вещей, которые я хотел бы исследовать. Исследовать и, возможно, попробовать на вкус.

Хотя дневной свет в подвал почти не проникал, стены и углы изобиловали густыми влажными ароматами. На деревянных полках стояли заплесневелые бутылки, а картонная коробка, мягкая от сырости, была полна одежды, пропитанной смесью чудесных запахов детей, побывавших на Ферме за все эти годы. Я сделал глубокий вдох, вспоминая, как бегал по траве летом и нырял в сугробы зимой.

Ароматы — ароматами, а вот с точки зрения съедобности ничего интересного здесь не оказалось.

Через некоторое время я услышал легко узнаваемый звук машины Ханны. Щелчок, и дверь в подвал открылась.

— Малыш! Иди сюда, быстро! — рявкнула Глория.

Я торопливо пошел к лестнице, но споткнулся в темноте, и острая боль пронзила мою левую заднюю лапу. Я остановился и посмотрел на силуэт Глории, видневшийся в дверном проеме. Я хотел, чтобы она меня успокоила.

— Я сказала, иди сюда! — повторила Глория громче.

Сделав следующий шаг, я тихонько заскулил.

— Ну давай уже. — Глория сделала два шага вниз и потянулась ко мне.

Мне не очень хотелось ощутить руку Глории на своей шерсти: я знал, что она злится на меня за что-то, поэтому я отшатнулся.

— Где вы все? — донесся сверху голос Ханны.

Я ускорил шаг, ноге было уже лучше. Глория повернулась к выходу, и вместе с ней мы вышли на кухню.

— Глория, — обратилась Ханна. Она поставила на пол бумажные пакеты, и я подошел к ней, виляя хвостом. — Где Клэрити?

— Мне наконец-то удалось ее уложить.

— Что ты делала в подвале?

— Я… я искала вино.

— Ты была там? Внизу? — Ханна опустила руку, и я обнюхал ее, чувствуя запах чего-то сладкого. Хорошо, что она вернулась домой.

— Я думала, это винный подвал.

— У нас есть немного вина на кухне, в шкафчике под тостером. — Ханна смотрела на меня, и я вилял хвостом. — Малыш, ты что, хромаешь?

Я сел. Ханна отошла на несколько шагов и позвала меня, я подошел.

— Тебе не кажется, что он хромает? — спросила Ханна.

— Откуда мне знать, — сказала Глория. — Моя компетенция — дети, а не собаки.

— Малыш, та поранил лапу? — Я завилял хвостом, довольный, что мне уделяют внимание. Ханна нагнулась и поцеловала меня в лоб, а я лизнул ее в ответ.

— Ох, ты не попробовала печенье? — спросила она.

— Мне нельзя печенье, — презрительно ответила Глория. Я никогда раньше не слышал, чтобы слово «печенье» произносили с такой брезгливостью.

Ханна ничего не ответила, просто вздохнула, начав выкладывать покупки из пакетов. Иногда, вернувшись домой, она приносила мне косточку, однако сегодня, очевидно, ей не удалось раздобыть ни одной. Я пристально смотрел на нее — а вдруг ошибся.

— Я не хочу, чтобы и Клэрити их ела, — сказала Глория после минутного молчания. — Она и так пухленькая.

Ханна рассмеялась, а потом замолчала.

— Ты серьезно?

— Конечно, серьезно.

После секундной паузы Ханна вернулась к пакетам с продуктами.

— Хорошо, Глория, — тихо сказала она.

Прошло несколько дней, Глория сидела на солнце перед домом, придвинув колени к груди. Между пальцами ее ног были воткнуты пушистые шарики, и она прикасалась к пальцам малюсенькой палочкой, которая пахла так едко, что слезились глаза.

После прикосновения палочки каждый палец становился темнее.

Запах был таким мощным, что даже смог перебить странный привкус у меня во рту, который с каждым днем усиливался.

Клэрити возилась с игрушкой, а потом встала и нетвердой походкой пошла прочь.

Я посмотрел на Глорию, которая, прищурившись, сосредоточилась на пальцах ног.

— Клэрити, не уходи далеко, — отсутствующим тоном произнесла Глория.

За те несколько дней, которые Клэрити провела на Ферме, ее медленная неуверенная поступь, которая частенько заставляла девочку оказываться на четвереньках, превратилась в шуструю походку. Клэрити целеустремленно направилась к сараю, и я последовал за ней, размышляя, что же делать.