Мэбэт - Александр Григоренко Страница 30

— Здесь хоть и спокойно, однако спать не следует, — предупредил хозяина Войпель, — а то они срежут подошвы, или искромсают одежду в лоскуты.

Пес остановился и грянул лаем — черные полоски тут же исчезли.

— Без тебя лучше бы мне остаться среди мертвых.

Войпель не ответил на похвалу.

— В жизни много такого, к чему собаки не причастны — только люди, — сказал он после недолгого молчания. — Будет время, когда я ничем не смогу помочь тебе.

В третьем чуме встретили Мэбэта духи хозяев тех земель, в которых любимец божий гнал и бил чужого зверя. Много нагрешил человек рода Вэла, потому и вышло против него столько духов, что не сосчитать. Они стали войском против человека и пса и молчали. Наконец, трое хромых вышли из рядов — у них были лица Ившей, тех самых, чьи ноги Мэбэт прострелил, усмехаясь при этом: «Давайте поделимся, родственники, вы мне зверя, я вам — жизнь». Сзади стояли еще двое — те, которые испугались и убежали. Мэбэт видел лица врагов будто сквозь мутный бугристый лед.

— Так все-таки, почему ты назвал нас родственниками, ведь мы Ивши, а ты — Вэла? — спросил, наконец, один из хромых.

— Все люди в тайге — родственники, — немного погодя ответил Мэбэт.

Он старался быть приветливым, потому что почувствовал внутри необъяснимое: это был стыд. Но мягкую речь духи приняли за трусость.

— Теперь ты уже не тот, что прежде, — довольно сказал один из них. — И стать не та, и спеси нет, и малица в дырах. Какие собаки тебя рвали?

Дребезжащим смехом затряслась толпа.

— За зверя, которого ты бил в чужих землях, полагалось наказать тебя, крепко наказать. Но видно кто-то из бесплотных хранил тебя от справедливого суда. В том не наша вина, Мэбэт, что ты до сих пор не наказан. Но теперь нужно все расставить на свои места. Чем откупишься?

— У меня есть стадо, большое стадо. Возьмите из него, сколько сочтете справедливым.

— Вот видишь, ты о справедливости заговорил. А там, — дух ткнул пальцем куда-то поверх головы Мэбэта, — там ты признавал справедливость только твоей силы, которая, сдается нам, была и не твоя вовсе.

Смех коротко прокатился по толпе.

— Глупый человек, — продолжал хромой. — Зачем нам твое стадо? Мы ведь духи, духи обиды. Нам не так жалко зверя, которого ты у нас отнял, и даже простреленных ног не слишком жаль — хотя и больно было. Ты заставил нас пережить позор, стыдиться смотреть в глаза женщинам и ходить средь людей с тяжестью в душе, постоянно ожидая насмешек. За это — чем отплатишь?

Последние слова дух не произнес — прокричал и толпа пришла в движение.

— Чем отплатишь за наш позор?

— За смех в спину…

— За ругань стариков…

— Меня отец избил хореем…

— Соседи издевались…

— …спрашивали: не болят ли ваши простреленные ноги, трусы?

Все громче и чаще вылетали крики, и густое облако зла поднималось над обиженными. Духи потрясали пальмами и луками.

— Да, сильный прав! — крикнул стоявший впереди. — Но это — там, — он опять ткнул пальцем поверх головы Мэбэта. — Здесь по-другому. Знай, Мэбэт: тот, кто оказался слабее — страдает. И ты должен страдать сейчас!

Передний вскинул пальму, готовясь к бою.

— Мы знаем, что ты прячешь под малицей. Отдай это нам!

Вслед за передним, другие взялись за оружие и пошли на Мэбэта. Любимец божий поднял пальму и, широко расставив ноги, глубже вдавил их в снег, чтобы хватило сил устоять перед первым напором. Сердцем он понял — победа не ждет его. Он знал, что не сможет, как прежде, устоять один против войска. Он не трусил, но и о гордости не помнил.

— Сколько дать вам? — крикнул он наступающим.

— Все! Все отдавай и отправляйся в преисподнюю. Там тебе место. Там ты узнаешь, как страдают слабые.

Человек и пес стояли рядом. Рык клокотал в утробе Войпеля — и вдруг прервался.

— Манги, — коротко и едва слышно выдохнул он и, рывком набрав воздуха, крикнул изо всех сил.

— Манги!!!

Вздрогнуло, застыло войско духов. Обернулись лишь немногие, и увидели.

Там, куда унесся крик, во вздыбленном бушующем облаке снега, колыхались огромные рога сохатого. Облако приближалось, и трудно было понять — зверь это или призрак его… Ураганом пронесся снег и очертания зверя. Толпа духов впала в смятение.

— Манги… Манги… он идет… идет!

Следом показалось другое облако, больше прежнего — сквозь белые вихри угадывался силуэт огромного охотника, разбрасывающего руки в великанском беге.

Войско рассыпалось и побежало, разбрасывая оружие, наступая на лыжи впереди бегущих, давя друг друга.

— Стой, не двигайся, — сказал Войпель.

Облако неслось навстречу, издалека обдавая снежной пылью горячее лицо Мэбэта.

Манги — бог доброй охоты, великан с телом человека и головой медведя, преследовал сохатого. Было ли его появление случаем, либо чьей-то волей — неизвестно.

Манги гневался, когда люди обижали зверя: обиды людей друг на друга его не интересовали. Великан гнал лося — гнал от начала времен и прерывал погоню только тогда, когда преступление против равновесия жизни оказывалось сильнее страсти охоты.

Войпель знал, что его хозяину стоило опасаться гнева бога, поскольку прегрешения Мэбэта перед бессловесными тварями были велики. Он не только добывал зверя в чужих угодьях, но часто убивал без нужды, бросал гнать подраненного, стрелял в беременных самок и лебедей, и однажды убил оленьего вожака, чтобы рассеять стадо. Все это было, особенно в молодости.

Облако приблизилось, сквозь снежную пыль проступали очертания великана с медвежьей головой. Любимец божий приготовился встретить испытание, но Войпель сказал хозяину: «Стой на месте и жди».

— Здравствуй, Манги, — крикнул пес. — Доброй охоты тебе. Я — Войпель, царь собак тайги.

Великан заревел по-медвежьи, но голос его показался Мэбэту незлым. Манги помнил имя и облик каждого зверя, и сразу узнал пса, прозванного Северным Ветром.

— Не трогай моего хозяина, прошу тебя.

Бог стоял неподвижно, будто думал о чем-то.

— Сохатый уходит, — вновь крикнул Войпель. — Добрая охота лучше мести. Не трогай моего хозяина. Он неразумен, как все люди.

Манги умел говорить, но презирал человеческую речь и потому не вымолвил ни слова. Он поднял глаза в небо, шумно втянул воздух и, разразившись гулким ревом, повернулся и пошел туда, где колыхалось исчезающее облако с рогами лося.

Слово великого пса перевесило грехи великого человека.