Американский пирог - Майкл Ли Уэст Страница 30

— Я поболтаю с Минервой.

— Но она дома, стряпает.

— Так она не в больнице?

— Ты же знаешь, как она готовится к приезду гостей. И вообще, нам вряд ли позволят шататься по реанимации. Ты точно хочешь туда поехать? — Она приподняла свои тонкие брови, словно испытывая меня: если ее пропащая сестрица Фредди выберет дом, она просто эгоистка, а если больницу, то, значит, в ней еще теплится искорка сестринской любви.

— Нет, едем домой, к Минерве. — Я взглянула на свои голые руки. — Я должна найти себе хоть что-то теплое, пока совсем не окоченела.

— Теплое? Неужто ты ничего не захватила?

— Нет, — пожала я плечами, — у меня нет теплых вещей.

— Ах, ну конечно. Все время забываю, что ты живешь в тропиках.

— Лишь пару месяцев в году.

— Думаю, шмотки Джо-Нелл будут тебе впору, — тарахтела Элинор, — у нее их столько, что можно открывать магазин. Кстати, она устроила платяной шкаф из запасной спальни, той, где мама держала попугайчиков, помнишь? Короче, одежду мы тебе найдем. — Элинор поджала губы и оглядела дорогу. Когда загорелся зеленый свет, она нажала на сцепление, и фургон рванулся вперед по Брод-стрит. Я заметила, что многие из прежних магазинов исчезли: «Сушеные травы Грейди», «Товары для мужчин», «Канцелярские принадлежности», кафе «Кунс 5-10». В центре все переменилось. На месте магазинчика дешевых товаров был теперь ресторан с оконными переплетами в колониальном стиле и названием «Чойсез», написанным узорной вязью. По одной стороне улицы тянулись сувенирные лавочки и бутики, в окнах которых висели платья и латунные светильники. Пропала даже «Армия спасения», а вместо нее появилось какое-то странное заведение под названием «Тряпки для богачей».

На углу Брод-стрит и Норт-Джефферсон-роуд Элинор свернула налево. Мы проехали мимо «Булочек Фреда», и я чуть не свернула шею, разглядывая закусочную. На двери висела красная табличка: «Мы открыты». В глубине я заметила деревянные стулья с красными клеенчатыми сиденьями, посетительницу у витрины и сухонькую седовласую старушку с подносом булочек.

— Я наняла себе помощницу, да боюсь, она нечиста на руку. Но ты меня знаешь: в тяжелые времена мне совсем ни до чего. Слушай, я понимаю, ты замерзла и все такое, но я должна тебе кое-что показать.

— Что?

— Место преступления, — Элинор заморгала, — где наша сестренка чуть было не ушла из жизни.

— Быть сбитой поездом — еще не преступление.

— Ну, хорошо: место происшествия. Хотя, как ни крути, машинист должен был заметить Джо-Нелл. — Элинор вскинула подбородок, обернулась к дороге и нажала на газ. — Кстати о преступлениях: всего в двух милях отсюда одна пожилая дама решила подвезти молодую автостопщицу. И знаешь, что произошло? Девица укокошила старушку обыкновенной расческой! Расческой, представляешь себе? Череп у старушки был, видимо, тоненький, как кожура у созревшего перца. А потом эта соплячка избавилась от тела и отправилась в Мемфис на краденой машине. И куда только катится этот мир?!

Я молча таращилась на нее.

— Хочу еще заехать на автосвалку, что держит Джимми Перселл, — заявила Элинор. — Полюбуешься на ее «фольксваген».

— А это обязательно?

— Но я еще не была там. Зато теперь, когда ты рядом, я, наверное, перенесу это зрелище.

Фургон проехал мимо магазина для рыболовов. Где-то вдали замаячили зеленый мост и уголок реки Камберленд. Выехав за пределы города, мы миновали парковку грузовиков, мебельную лавку и еще один магазин для рыболовов, по-видимому уже закрытый на зиму.

Элинор так резко затормозила, что меня качнуло вперед. Когда я подняла глаза, оказалось, что мы остановились у какого-то приземистого здания.

— Все началось вот здесь, — провозгласила она.

— Что «все»? — Я глянула в окно. На крыше здания горела неоновая вывеска: «Старлайт». Вдобавок к гирлянде из разноцветных фонариков кто-то украсил дверь серебряной мишурой, а посреди прикрепил самодельную вывеску со словами: «Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!» На посыпанной гравием парковке стояли лишь красный грузовик и черный «бронко».

— Начало конца, — вздохнула Элинор. — Джо-Нелл заезжала сюда перед аварией.

— Правда? — я взглянула на здание. — А разве не здесь напивался Уайатт Пеннингтон?

— О, не напоминай мне о нем!

— По-моему, тут он и ошивался. — Я обернулась, чтобы получше рассмотреть «Старлайт».

— И полюбуйтесь-ка, до чего это его довело! Не дожил до собственного тридцативосьмилетия! Не зайди сюда Джо-Нелл, она бы сейчас не лежала в гипсе.

Я молча глазела из окна. На вывеске было сказано: «Открыто 24 часа». Что ж, я с легкостью могла представить себе Джо-Нелл в таком месте. Из отверстия в крыше «Старлайта» поднималась тоненькая струйка дыма.

— Думаю, она была подшофе, — едва слышно произнесла Элинор. — Хотя чего это я шепчу? Джо-Нелл нарезалась как сапожник, но это не ее вина. Только глянь, что за мерзкое заведение! Эти перегоревшие фонарики, которые годами никто не менял! Представляю себе, что за сброд здесь собирается. Небось под вечер тут одни уголовники!

— Поехали домой, — сказала я, взяв ее за руку, — хочу повидаться с Минервой.

— Ну, потерпи еще минутку! До железной дороги тут рукой подать. Мы уже столько проехали, что просто глупо не посмотреть на место аварии. — Она прищурилась, а затем нажала на газ. Фургон описал кривую, разворошив при этом опавшую листву. Я обернулась и увидела, как листья, кружась и сверкая на солнце, падают вниз и снова укладываются в желтый, как сладкий картофель, ковер.

Теперь уж и не упомнить, когда у нас в последний раз были гости; наверное, еще когда Фредди училась в своей врачебной школе. Каждый раз, как она ехала домой, я делала двадцать дел кряду. Перестилала постели, размораживала заготовленные впрок угощения, жарила цыпленка, мыла столы, пекла персиковый пирог, а потом еще утюжила себе нарядное платье — то, что расшито узором из зонтиков. Но на сей раз я не стала рыться в холодильнике. Нет уж, разогретые кушанья хороши для похорон, но никак не подойдут для моей Фредди. Уж я-то знаю, как она любит все свеженькое: ведь в докторской школе ей рассказали все тайны здоровой пищи, да и живет она теперь в Калифорнии. Ее приезд для нас такой праздник.

А кормить гостей — это как-никак мой конек.

За приличными продуктами я сбегала в магазинчик «Пиггли-Виггли», что на Эш-стрит. Там я накупила бараньих ребрышек, свежего салата, зеленого лука, две буханки французского хлеба, ирландского картофеля, красного винного уксуса и немного того оранжевого соуса, что так любит Элинор. Я не знала, захочет ли Фредди пирога или фруктов, и на всякий случай прихватила ванильное мороженое и клубнику. Пусть себе лежат в морозилке — в случае чего можно будет сделать торт-гигант.

Прибежав домой, я тут же помчалась на кухню. Кроме меня там, слава богу, никого не было, и я спокойно накрошила салат, нарезала лучок и подготовила хлеб для гренок. У меня были такие планы! Но вдруг я подумала: а что, если Фредди теперь эта… вегетарийка или ветеринарийка… в общем, которая не ест мяса? Она ведь нам рассказывала про своего муженька. Этот ее Сэм — большой чудак: не ест ни мяса, ни яиц. И как она ему готовит?! Я то и дело думаю о всяческих вкусностях, которых он себя лишает: о яичнице с беконом и пряностями или о торте со взбитыми сливками (ведь в нем на один только крем идет свыше десятка яичных желтков). Уму непостижимо, чем же такого парня кормить: салатом, резаными персиками да водой со льдом? Я перепугалась, что Фредди могла заразиться этой сумасшедшей диетой, и наготовила побольше салата на случай, если она не станет есть бараньи ребрышки. Много не мало, к тому же Элинор с радостью подъест все остатки. Для своего роста она не так уж много и весит, хотя в колготки, даже самые большие, ей теперь не влезть.