Бен среди людей - Дорис Лессинг Страница 31

Тут профессор замолчал по-настоящему. Огромный выступающий рот раздраженно тыкался в ее сторону, Стивен, прося о помощи, смотрел на Луиса Мачадо, а тот слушал — невозмутимо, спокойно и вежливо.

А Бен слушал, оскалившись, бросая взгляды из стороны в сторону, будто в каком-нибудь углу могла появиться дорога к отступлению — может, в лес, где все повороты и пути к спасению известны только ему. Он думал: «Ведь есть же люди, как я, Альфредо сказал мне, что есть». Бен произнес бы это вслух, если бы не был так напуган. Тереза сказала спокойно:

— Если Бен согласится, хорошо. Если нет, вам не стоит его заставлять.

Ораторский рот профессора открылся — он хотел возразить, энергично наклонился вперед, поднял руку, но Луис мило улыбнулся и сказал, что никто не будет никого заставлять. Это он сказал Терезе по-португальски; а на английском, для своего коллеги, добавил:

— Надо заставить его понять, что происходит, — потом снова Терезе, на португальском: — Вы не осознаете, насколько это важно. Это область исследований профессора Гомлаха. Он мировой авторитет. Это важно для всего мира.

— Вы все время это повторяете, — ответила она на португальском. Потом произнесла громко, по-английски: — Но я в ответе за Бена. Алекс Бейл оставил Бена Ловатта под мою ответственность.

Тереза знала, что Луис наверняка слышал об Алексе от Инес; но очень боялась, как бы Луис не узнал, что Алекс уже не собирается снимать Бена. Одно дело, если Бен числится в платежной ведомости кинокомпании, пусть даже лишь в проектах, другое — если он несчастный изгой, которому некуда пойти.

Вслух она сказала:

— Бен должен решать сам.

Мужчины посмотрели друг на друга, и девушка поняла, что они молча принимают решения. Неожиданно воодушевившись, Тереза добавила:

— У Бена есть паспорт.

Удивительно, как она раньше об этом не подумала. Ученых поразило это заявление: такого они точно не ожидали.

Тереза продолжала:

— Он житель Великобритании. — Она не знала слова «гражданин». — Вы не можете заставлять его что-либо делать.

Короткое молчание: гости разговаривали без слов, они не отказались от принятых решений, услышав о правовом статусе Бена. Луис поднялся, американец тоже. Они попрощались с Терезой формально: Луис назвал ее «донья Тереза», профессор Гомлах — «мисс Альвес». И ушли, не взглянув на Бена.

Позже позвонил Альфредо — сказать, что дела плохи. Ему приказали отправиться в Рио, поговорить с Беном, и если тот откажется поехать в институт, использовать силу.

— Они не могут этого сделать! — сказала Тереза. — Как они могут?

— Я отказался, — ответил Альфредо, — я сказал им нет. И теперь остался без работы.

— Тогда приходи сюда, если тебе некуда пойти, — предложила девушка. Она пыталась понять, женат ли Альфредо, или, может, у него есть женщина, есть куда пойти, Альфредо сказал:

— К счастью, у меня жилье не от института. Я живу у друга. — Альфредо знал, что ее это интересует. — Но я зайду завтра, Тереза.

Когда он приехал на следующее утро, дверь квартиры была выломана — ни Терезы, ни Бена там не было.

Случилось вот что. После того как они с Беном позавтракали, нервничая, беспокоясь, ожидая сами не зная чего, Тереза сказала, что ей надо сходить в магазин. Она велела Бену оставаться дома, не подходить к двери, если позвонит кто-нибудь кроме Альфредо. Бен покорно уселся за стол, и когда в дверь позвонили, он прокричал:

— Это Альфредо? — Потом послышался стук, стучали долго, настойчиво и громко. Бен молчал, понимая, что не следовало вообще ничего говорить. Резкий удар в дверь, ворвались двое мужчин, схватили его с двух сторон за руки, пока он пытался вырваться, заткнули ему рот, бегом потащили его к лифту, из лифта — в машину. Закрыли окна, связали Бену руки, колени, лодыжки и, оставив его метаться на заднем сиденье, быстро покатили в горы. Один раз пришлось остановиться, потому что Бена тошнило, и из-за кляпа он мог задохнуться рвотой. Кляп вынули, ополоснули ему рот дешевым вином, — другой жидкости не было, снова заткнули рот той же тряпкой и, доехав до института, сразу же повезли Бена не туда, где он был вчера, а в «другое» место, которое Альфредо не должен был ему показывать. На такую работу людей можно найти где угодно, и в Рио это не сложнее, чем в других частях света.

Когда Тереза вернулась из магазина, она увидела, что дверь распахнута и выломана, а Бена нет. Это было словно удар под дых, она еле могла дышать. Тереза повалилась на стол, раскинув руки, уронив на них голову. Первая мысль — Альфредо приедет и поможет. Она не знала, что он уже приезжал и помчался в институт, чтобы выяснить, что происходит. Потом Тереза подумала: может, приедет Алекс. Но он звонил два дня назад и сказал, что снова едет посмотреть на племя. Он называл их «мои индейцы».

Ей и в голову не пришло, что можно позвонить в британское посольство и сказать, что похитили гражданина Великобритании. Она не знала, что у гражданина любой страны есть права, знала лишь, что паспорт — это такой документ, который уважают власти. Девушка часто листала паспорт Алекса, там было много виз, и Тереза думала: «Возможно, когда-нибудь и у меня появится такой. Я тоже поеду в эти страны».

Какое-то время ясно мыслить не получалось, но потом Тереза вспомнила, что Альфредо не приехал, значит, он позвонит ей и объяснит, почему. Она слишком нервничала и не могла спокойно ждать, поэтому расхаживала по комнате, ничего не видя, один раз даже наткнулась на стул. Открыла пошире окно, чтобы впустить тяжелый теплый воздух. Постепенно в голове возник образ Инес. Да, Инес: Тереза позвонила и, услышав ее голос, сказала:

— Послушай, это Тереза, — а потом быстро и решительно добавила: — Не клади трубку, Инес, не делай этого. — Тереза услышала дыхание Инес и поняла, что той страшно. — Где Бен? — требовательно спросила она. — Его увезли. Где он?

Она услышала слабое:

— Я не знаю.

И ответила холодным голосом, удивившись сама себе:

— Ты знаешь. Знаешь. Там, куда нас возили раньше?

— Нет, — ответила Инес. Наступило молчание, и обе слышали чужое дыхание. Потом Тереза заявила:

— Я убью тебя. Если ты не поможешь мне, я убью тебя.

Теперь Инес поняла, что привлекало ее в этой девушке из бедной семьи, с тяжелой жизнью, почему она искала расположения Терезы. Волнующий страх, который Инес почувствовала от этих слов, пробежал по телу, от него даже заболели глаза. Она с дрожью слушала Терезу.

— Ты была моей подругой, подругой, Инес. И так поступила.

— Я не знала, — выдавила Инес. — Я не знала, что они собираются это сделать.

— Но теперь знаешь, Инес. Ты знаешь, где он.

Инес действительно знала, потому что видела, как мимо проехала машина с Беном. Все в институте знали. Люди столпились у окон и прислушивались к сдавленным криками и реву, раздающимся из машины. Некоторые уверяли, что видели, как Бен корчится и пытается вырваться. Инес знала — все знали, — куда везут Бена, и ей стало плохо. Не только ей. Лаборантка, которая брала у Бена анализы, была потрясена. То, что она рассказала остальным, распространилось по институту. Этот йети, этот урод, был вежливым созданием, почти как обычные люди: с ним нельзя так обращаться. Получилось, что беспокойство и стыд, которые многие испытывали из-за того, что происходит в «другом» здании, кристаллизовались вокруг Бена, которого, как вскоре стало известно, похитили. Инес услышала, как Тереза сказала: