Разум и чувства. Как любили известные политики - Каринэ Фолиянц Страница 31

У Эвиты вообще было донельзя болезненное самолюбие – такое случается с недалекими амбициозными людьми, – любое нелестное высказывание о ней каралось как государственное преступление. О поступках и говорить не приходится.

Однажды один из профсоюзных боссов неосторожно сказал, что Эвите лучше бы распоряжаться на кухне (как она это делала в пансионе своей матушки), а не лезть в политику, – госпожа президентша приказала арестовать вольнодумца и внушить ему уважение к властям с помощью электрического тока.

Другой «возмутитель спокойствия» первой леди по имени Виктор Белардо был арестован потому, что заявил в радиоинтервью, что готов отдать все свои капиталы на благотворительные нужды, но только не в «фонд Эвиты».

Мстила она не только отдельным людям, но и целым организациям. Например, газеты, которые не уделяли должного внимания ее пышным балам и высоким гостям, а также замечательной благотворительной деятельности, неожиданно обнаруживали, что запасы бумаги истощились и пополнить их нечем. Эвита не останавливалась ни перед чем, создавая культ собственной личности.

Униженная и оскорбленная родовитыми семействами Аргентины, Эвита создала свой собственный фонд – в пику их Обществу. Она использовала свои поистине неограниченные диктаторские возможности, дабы ее фонд не просто затмил Общество благотворительниц, а буквально сравнял его с землей. Все купленные президентом СМИ всячески доказывали, что «благотворительность и милосердие – лишь показные жесты богачей, унижающие униженных». Чтобы все побыстрее забыли о благотворительности как таковой, Эва изобрела новое слово – «хустисиализм» (производное от испанского “hustisio” – справедливость). Идеи «справедлизма» были просты и понятны: богатые должны делиться с бедными; если рабочие в чем-то нуждаются, работодатели немедленно должны их этим обеспечить. Куда уж понятнее.

Травля дам-благотворительниц неимоверно повысила популярность Перонов среди беднейших слоев населения. Ну и, между прочим, позволила им прибрать к рукам кассу Общества, в которой было около 2 миллионов долларов. Это произошло в конце 1946 года – решением президента Общество благотворительниц было ликвидировано, а все его активы передали вновь созданному Фонду социальной помощи имени Марии Эвиты Дуарте де Перон.

Вот из таких благородных побуждений Эва создала фонд имени самой себя…

Впоследствии ее фонд был назван самым крупным и самым коррумпированным благотворительным учреждением в истории.

Официально она не занимала никакого государственного поста. Но на самом деле была министром здравоохранения и труда. Ежедневно длиннющая очередь выстраивалась к дверям ее кабинета, посетители со всей страны рассказывали Эвите о своих проблемах, и она решала, кого необходимо отправить к врачу, кому дать одежду, требуемый инструмент или деньги. Многие из пришедших были действительно больны, порой с язвами и кровоточащими ранами, однако каждого она обнимала, как родного. И это производило на людей неизгладимое впечатление. По приказу Эвы строили школы, жилые дома, больницы, приюты для престарелых, а в конце концов – целый городок для обездоленных и нищих, который получил название Город Эвиты.

Один из проживавших там мужчин сказал: «Мы были бедны – беднее некуда. У мамы – пятеро детей. И вот нам дали одну из 4000 квартир. Мы вошли и остолбенели: квартира полностью обставлена мебелью. В шкафах висела одежда. На кухне – коробки с продуктами! Все, что нужно. Мы были счастливы. Мы были готовы умереть за Эвиту».

Ярая почитательница Эвиты Ангелика Витали рассказывала: «У меня был знакомый огородник, которому не на чем было возить свои овощи на рынок. Я помогла ему попасть к Эвите. Она его выслушала, и он получил лошадь, тележку, место на рынке, и еще его жене дали швейную машинку». Можете представить, что испытывал этот человек по отношению к Эвите?..

С каждым днем ее популярность не то что росла – она взлетала все выше и выше. Простые люди, которых не интересовали закулисные интриги и хитроумные политические ходы, которым нужно было просто выживать здесь и сейчас, эти несчастные прямо-таки поклонялись бывшей крестьянке, волею судьбы поднявшейся на недосягаемую высоту, но помнившей о годах тяжелейшей нужды. Надо сказать, что тысячи семей и поныне боготворят Эвиту, ведь она дала им деньги, спасла их от голодной смерти, подарила им жилье, работу. Сделала она и еще одно немаловажное дело – добилась равных избирательных прав для женщин.

Пребывая у власти и перенаправляя финансовые потоки, Эвита Перон раздала две с половиной тысячи домов и квартир, три с половиной тысячи стипендий и семь тысяч восемьсот раз выступила в роли крестной матери. Это последнее занятие она очень любила и относилась к нему с большой ответственностью, возможно, потому, что своих детей она иметь не могла. Вот она и стала доброй крестной части населения страны. Эвите, как сказочной крестной, аргентинские дети писали рождественские письма с просьбой подарить ту или иную игрушку. Аргентина больше не нуждалась в Санта-Клаусе, у нее была Эвита! Но самое потрясающее то, что ни одно детское послание не оставалось без ответа. Любовь доброй крестной к детям страны иногда принимала довольно болезненные формы. В 1951 году Эва устроила акцию «Дети Аргентины – мои дети». Она собиралась лично вручить подарок каждому ребенку страны. Это явно рекламно-пропагандистское мероприятие обернулось трагедией: в образовавшейся давке погибло двое детей. И в нашей истории было нечто подобное, также связанное с раздачей подарков, – трагедия на Ходынском поле. Правда, у нас все сложилось намного страшнее.

Эвита вообще любила массовые мероприятия – так однажды она организовала чуть ли не общенародное мытье в пятидесяти роскошных ванных комнатах президентского дворца. Осиротевших девушек она также в массовом порядке выдавала замуж, организовывая грандиозные коллективные свадьбы, на которых, как вы понимаете, сама же и произносила поздравительные речи. Эта невероятно энергичная особа блестяще использовала любую возможность для саморекламы и к тому же призывала своего супруга.

Весь этот разорительный для страны марафон проходил под лозунгом: «Я просто трачу деньги на бедных, и я не имею права останавливаться, чтобы их пересчитывать!»

Она на самом деле совершила множество конкретных добрых дел для совершенно конкретных людей. И эти люди навсегда останутся благодарны ей…

Ее сердечное отношение люди оценили в полной мере – еще при жизни многие начали считать Эвиту святой. Уже упоминаемая Ангелика Витали от всего сердца восклицала: «Если в Аргентине будет когда-нибудь своя святая, то это должна быть Эва Перон. Потому что она сломала стену между властью и народом».

«Любовь народа питает меня», – делилась сокровенным Эвита с журналистами…

А что на самом деле питало первую леди Аргентины? Ведь не на свою зарплату госпожа президентша облагодетельствовала всю страну. Конечно, нет. Для всех этих чудес и был создан Фонд социальной помощи имени Марии Эвы Дуарте де Перон. Который, собственно, ей и принадлежал. На ее банковские счета поступали огромные суммы непроверенных и неучтенных денег. Целые государственные учреждения работали чуть ли не сутками, чтобы поддерживать фонд этими «невидимыми» деньгами. Сам президент страны подкупал предпринимателей и политиков, чтобы они направляли миллионы долларов из общественных фондов в организацию «доброй самаритянки» Эвиты. В фонд перечислялось от 20 до 90 % зарплаты, выплачиваемой аргентинским рабочим и служащим. Предприятия, которые были не в состоянии заплатить такие баснословные суммы, немедленно национализировались (то есть становились собственностью супругов Перон). Функции, полномочия, а главное, бюджеты ряда государственных ведомств – таких как министерство образования, труда и социального обеспечения – были в приказном порядке (и при полной и безоговорочной поддержке правительства) переданы фонду. Кроме того, фонду регулярно выделялись государственные субсидии, достигавшие 40 миллионов долларов; он также получал колоссальные доходы от эксклюзивных прав на экспорт и импорт некоторых товаров. Предприниматели буквально осыпали чету Перон взятками, чтобы иметь возможность торговать с внешним миром.