Хоп-хоп, улитка - Марта Кетро Страница 31

* * *

Шок. Вошла в ванную и увидела на полу куски окровавленной плоти. О господи! А нет, ничего, просто котик наблевал завтраком. То еще был не шок.

Шок, это:

• внезапно узнать, что твоя ванная облицована не бежевой, а белой плиткой (через тридцать минут)

• что эти разводы на кухонных стенах — вовсе не игра света (через час)

• что, и унитаз не оранжевый?!

Временно прекращаю творческую жизнь в пользу уборки дома.

Вернусь, когда точно установлю цвет межкомнатных дверей.

Самые худшие подозрения подтвердились — двери оказались белыми, как и тюль, а окно между кухней и ванной — прозрачным. Похоже, незаметно для себя я вступила в сообщество благородных дам-с-грязной-задницей. Это такой тип женщин, знаете ли, имидж у них может быть любой — Богиня, Творческая Личность, Дикая Тварь, но непременно добавляется — С-Грязной-Задницей. Я всегда отчетливо понимала, что, примеряя образ принцессы-розовые-пальчики, деловитого костюмера, пишущей дамы и просто любительницы легких наркотиков, нужно в промежутках контролировать эту самую задницу, чтобы к аромату роз, гашиша и поэзии не примешивался вполне определенный запах. Не уследила. И «зато душа чистая» за отмазку не канает.

Ясные глазки способны компенсировать грязные волосы только в подростковом возрасте, но когда число твоих лет начинается на двойку или, не приведи господь, на тройку, небрежность в вопросах гигиены недопустима.

Между прочим, в глубине души женщины об этом прекрасно знают, даже если и заявляют публично: «Ах, у меня в доме такой бардак, такой бардак». Кто-то из авторитетов заметил, что самый простой способ смутить женщину — это пристально смотреть на ее руки. Я знаю более простой — сказать, что от нее как-то странно пахнет. Или от ее дома.

А еще узнала от своей старшей свекрови совершенно сучий прием унижения «молодой хозяйки». Помнится, однажды мой друг завел в доме девушку. Когда я пришла к ним в гости, она как раз находилась в этом статусе МХ, когда готовят обеды из пяти блюд, красят холодильник в фиолетовый цвет, унитаз в черный, а обувные коробки оклеивают цветной бумагой и моют, скребут, чистят или, если угодно, пидорасят все подряд. И он говорит — смотри, как Леночка здесь убрала! А я совершенно автоматическим жестом поднимаю руку, провожу по верху кухонной двери (торец это называется, если я не ошибаюсь), как-то неузнавающе смотрю на свои пальцы, отряхиваю их от пыли и говорю — да, чудесно. Это, видите ли, такой фокус: только настоящие извращенцы помнят, что дверь нужно мыть и сверху тоже, а девочкам в полтора метра ростом такое даже в голову не приходит. Так что, если кто готовится в свекрови — рекомендую.

* * *

Невнятное сосущее чувство не давало заснуть. Вроде бы сделала все, что нужно для хорошего сна, но беспокойство не проходило.

Может быть, творческий зуд или еще что. Я решила довериться инстинктам и расслабилась. Инстинкт привел к холодильнику. Пармезан, оказывается, закончился, но еще остался кусочек простецкого сыра, и я забрала его с собой в постель. Кто-то на мягких лапах запрыгнул на кровать и шумно задышал. Я отломила кусочек сыра и протянула в темноту. Темнота тронула мою руку пушистым и влажным и зачавкала. Я доела свое, темнота вздохнула и ушла спать в ноги.

* * *

Приснилось, что на меня напала мертвая блондинка, и пришлось свернуть ей шею, дабы лишить неподобающей в ее положении подвижности. В качестве компенсации за моральный ущерб вытащила материнскую плату из ее компьютера — покойникам ни к чему, а мне пригодится. Проснулась, впрочем, раздраженной.

Все потому, что мои возлюбленные имели скверную привычку увлекаться маленькими субтильными блондинками двадцати лет. Не понимаю, что с ними такое, чем привлекательны бесцветные существа, которым не хватает энергии и ума даже на стервозность, и поэтому они становятся истеричными, чтобы обрести хоть какую-то индивидуальность. И что не так со мной — почему оставляла странное послевкусие, которое приходилось заедать пресным и мягким.

Просто поразительно, до чего похожи эти девушки, приходившие, чтобы все испортить. Начинаю думать, что их клонировали по спецзаказу мои личные враги, открывшие в восьмидесятых годах ферму для выращивания недоношенных блондинок со специфическими чертами лица, выражением глаз, набором физических и психических характеристик (беспомощный чистый взгляд исподлобья, какой-нибудь дефект речи, эмоциональная нестабильность, неопределенный род занятий, слабовыраженная талия и крайняя худоба).

Обычно эти существа появлялись на горизонте в холодное время года, и, когда очередной прекрасный милый рассказывал, что страшно замерз, зашел к знакомым выпить и встретил удивительно добрую девушку, я даже не переставала улыбаться. Может, это поиски архетипической снегурочки или еще что.

Иногда, если осень только началась, я боролась за свою любовь — всячески компрометировала тупую блондинку, дружила с нею, учила плохому, не забывая вливать яд в уши неверного друга, и к весне они обычно расставались. Если же дело происходило в конце зимы и сил на масштабные интриги не хватало, я предоставляла бедняжке шанс самой выставить себя идиоткой, и расставались они только к лету. В любом случае бывший возлюбленный оказывался оскверненным и для меня уже не годился.

Вполне вероятно, что дело было исключительно во мне, и человеку просто необходимо подобным образом восстановиться после нашего общения — как рассол после водки или, для контрасту, как в сугроб после бани. В любом случае я уже почти смирилась с этими маленькими паразитками, сопровождающими мою жизнь, и только во сне иной раз душу их, душу…

* * *

Рок, фатум, судьба, провидение, ананке (прости господи) — как распознать печать неотвратимости на челе случайно встреченной особы? Думаю, роковой делает женщину не какой-либо специфический набор достоинств и недостатков, а всего лишь случай: любая, оказавшись в нужное время в нужном (или ненужном — как посмотреть) месте, может двумя-тремя словами и поступками сразить некрепкого на голову мужчину, уже и без того нетвердо стоящего на ногах. Быть орудием рока — это миссия, которая без разбору возлагается на самых разных людей. Именно поэтому рассказы о роковых женщинах изобилуют фразами: «Она совершенно обыкновенная, да что он в ней нашел, ничего особенного» и т. д. Именно поэтому статус РЖ несет в себе привкус печали — она, в общем, не виновата и совершенно не контролирует ситуацию, хотя на поверхности очевидное: пришла и все испортила. И как правило, она не хотела ничего дурного.

Напротив, если женщина переполнена достоинствами, активна и/или злонамеренна, то нет особого Божьего Промысла в том, что она разбивает чье-то сердце — это как раз либо естественный ход событий, либо срежиссированный ею, но никак не рок. Но когда женщина, которая красотой, умом и талантами не ошеломляет, а просто живет, никого не трогает, планов мирового господства не строит, когда такая «обыкновенная» вдруг взрывает чью-то жизнь, тогда это рок. Никто красоты и ума роковым женщинам не запрещал, но их присутствие не является критичным.