Белый отель - Дональд Майкл Томас Страница 32

Теперь она, конечно, утверждала, что ее дядя скончался не от сердечного приступа в Вене через несколько месяцев после смерти ее матери, а умер в том же пожаре в отеле. Отец и тетя придумали ложную версию, чтобы положить конец сплетням, но, как это обычно бывает в таких случаях, все в Одессе, вероятно, знали, что было на самом деле, за исключением Анны и ее брата. Когда я спросил, не стоит ли ей обратиться с этими подозрениями к тете, она ответила, что не хочет бередить старые раны. Я все же настаивал, чтобы она сделала это или, по крайней мере, полистала подшивки газет, так как был уверен, что все это дикие фантазии. Теперь ей было настолько лучше, что она сама стала отправляться на прогулки по городу. И однажды, вихрем ворвавшись в мой кабинет, она с торжествующим видом протянула мне две фотографии. На одной, помятой и пожелтевшей, была запечатлена могила ее матери, на другой, недавно сделанной, – могила дяди. Она сказала, что лишь после долгих поисков нашла место его захоронения, – ведь тетя его не посещает. По фотографии было видно, что могила сильно запущена. К моему удивлению, даты смерти на обеих могилах, слабые, но различимые, были одинаковыми. Мне оставалось только признать, что под грузом такого свидетельства чаша весов склонилась в сторону ее версии событий. Она улыбнулась, наслаждаясь победой [35].

Пора подытожить все, что мы знаем о случае этой несчастной молодой женщины. Обстоятельства ее детских лет сложились так, что она была обременена тяжким чувством вины. Каждая девочка, достигая стадии Эдипова комплекса, начинает лелеять деструктивные импульсы, направленные против матери. Анна не была исключением. Она хотела, чтобы мать «умерла», и – как будто она потерла волшебную лампу – мать умерла на самом деле. Благодаря змею, объявившемуся в ее раю (пенису дяди), поле для Анны было расчищено, и она могла сделать то, к чему стремится каждая маленькая девочка, – родить своему отцу ребенка. Но вместо того, чтобы принести счастье, смерть матери заставила ее испытать страдания. Она узнала, что умереть означает навсегда остаться в холодной земле, а не задержаться в отъезде на несколько дней дольше. Ее матереубийство не было вознаграждено любовью отца – напротив, он стал холоднее и отчужденнее, по всей видимости, наказывая ее за чудовищное преступление. Анна сама испытала изгнание из рая.

Охраняемая любовью заместительниц матери, нянь и гувернанток, она была наказана – и опять мужчинами, – когда ее напугала и оскорбила толпа матросов. От них она узнала, что мать ее, возможно, заслужила смерть, ибо была дурной женщиной. Но к этому времени холодность отца по отношению к ней заставила ее безмерно превознести мать; слова матросов, ничем не подкрепленные, были погребены в подсознании, как и память об увиденном в беседке. Как раз в это время у нее появились симптомы одышки и астмы – возможно, в качестве мнемонического символа удушливого чада пожара, – а отношение отца доказало ей раз и навсегда, что он совершенно равнодушен к ее благополучию, и она вычеркнула его из своего сердца, решив начать новую, самостоятельную жизнь.

В столице она имела несчастье сойтись с недостойным ее человеком, обладавшим садистскими и довольно зловещими чертами характера. Следовало, однако, предполагать, что она выберет себе любовника именно такого типа, потому что к семнадцати годам у нее уже сформировался стереотип отношений с мужчинами. Также следовало предполагать, что сексуальный контакт с А. обернется неудачей, равно как и то, что с нею подружится женщина и спасет ее, но не прежде, чем случится еще худшее. В доме мадам Р. ее самооценка была восстановлена, а материнская привязанность вдовствующей подруги помогла укрепить идеализированное представление о материнской любви – подлинной первой любви. Во фрау Анне начали формироваться чувства гомосексуальной природы, хотя она не могла сознаться в них самой себе, не говоря уже о мадам Р. К счастью, она смогла пережить повторный брак своей подруги, благодаря тому, что в ее жизнь снова вошла тетя – женщина, чьи материнские чувства не находили выхода и которая, в сущности, была сверхъестественным образом ее матери. Соблазнительно расценить открывшийся в это время у Анны музыкальный талант (особенно если учесть, что он нашел выражение в богатых тонах выбранного ею инструмента) как непроизвольный «расцвет», обусловленный восстановленным чувством собственной значимости.

Подстегиваемая желанием доказать самой себе, что способна на нормальные половые отношения, она нашла себе мужа. Можно было предсказать, что их отношения не сложатся, но она не хотела признать неудачу. Должно быть, она втайне испытывала облегчение, когда их разлучила разразившаяся война. Однако потребовалось серьезное душевное расстройство, чтобы она положила конец своему замужеству, объясняя это (себе и другим) тем, что будет не в состоянии справиться с детьми.

Новостей от мадам Р. и случайного замечания тети оказалось достаточно для того, чтобы возникла угроза опрокинуть все, чего она с таким трудом добилась. Ее брак был лицемерием; ее музыка, по крайней мере отчасти, – сублимацией подлинных желаний. Невыносимую идею нужно было подавить любой ценой, и ценой этой стала истерия. Симптомы, как это всегда бывает с бессознательным, соответствовали причине: боли в груди и яичнике возникли из-за неосознаваемой враждебности по отношению к своей искаженной женственности, а отсутствие аппетита – из-за всеохватывающей ненависти к себе, желания исчезнуть с лица земли. Вследствие же того, что ей открылись подлинные обстоятельства смерти матери, у нее возобновилась одышка, мучившая ее в пубертатный период. Остается неясным, почему боли избрали левую сторону ее тела. Истерия нередко закрепляет свои позиции в тех частях тела, где имеются физические изъяны в конституции, при условии, что они соответствуют ее первичному символизму; поэтому возможно, что пациентка была предрасположена к заболеваниям левой груди и яичника, которые проявили бы себя позже. С другой стороны, не исключено, что левосторонний характер болей был обусловлен воспоминанием, которое так и не всплыло на поверхность. Никакой анализ не может быть исчерпывающим – у истерии причин больше, чем корней у дерева. Так, уже на довольно поздней стадии анализа у пациентки проявилась легкая фобия, касающаяся лицезрения себя в зеркале; она утверждала, что от этого у нее возникает нервная дрожь. Эта фобия, к счастью краткосрочная, так и не нашла удовлетворительного объяснения.

Анализ случая фрау Анны оказался менее завершенным, чем большинство других. Поскольку она чувствовала себя практически выздоровевшей, ей не терпелось возобновить занятия музыкой. Между нами стали возникать разногласия, которые мне были по-своему приятны, – они означали, что она вновь обретает независимость. Большинство из них касались моей оценки ее привязанности к мадам Р.; временами она по-прежнему не желала признать присутствия в себе гомосексуального начала. Мы оба чувствовали, что нам пора прекратить наши встречи, и расстались друзьями.