Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина Страница 32

Как мне было хорошо рядом с Эльхам!

Так как мы с мамлюками жили в разных районах Александрии, встречались мы у входа в парк Монтаза. Нас сопровождал водитель, который работал по найму в семье мамлюков и юридической фирме Камиса. Он забирал и отвозил девочек в школу, возил Эльхам по магазинам, выполнял все поручения и распоряжения Камиса.

На пляже Эльхам не снимала ни галабии, ни хиджаба. Она занимала целую скамейку и сидела за круглым пластиковым столом под большим пляжным зонтом.

Я же, напротив, надевала закрытый купальник, черные очки и большую панаму. Я расстилала яркое пляжное полотенце на песке возле подруги и лежала, как ручная пантера, у ее ног. Практически все египтяне, которые были в это время на пляже, глазели, как я загорала, и особенно, как плавала в море. Эльхам же заходила в воду, не раздеваясь, во всем одеянии с покрытой головой и стояла там, как скала. А я плавала вокруг нее, поливая ее водой. Держась за ее мощную спину, я била ногами, создавая фонтан брызг. Эльхам поворачивалась, и фонтан окружал ее. Мы хохотали, обнимая друг друга. Эльхам выходила вся мокрая, вода стекала по одежде, прилипая к огромному телу.

По пляжу разносили воду, соки, пирожные, мороженое, и мы никогда ни в чем себе не отказывали.

Водитель Эльхам все время находился чуть поодаль, готовый в любую минуту защитить вверенных ему женщин. Это было чудесное время для нас обеих, и мы очень это ценили!

Дни летели быстро, похожие один на другой. Когда в семье появляется младенец, распорядок дня составляется под него. Все остальное уходит на второй план. И хотя у нас была няня, все мое время съедали дети.

Муж категорически запрещал мне выходить из дома одной. С детьми я гуляла с няней. Она везла коляску, а я чинно шла рядом. Но иногда мне хотелось побыть одной – и тогда я оставалась дома с детьми, а няне давала другие задания.

Иногда мне хотелось выть от тоски. Мне казалось, что жизнь идет и уходит без меня, где-то далеко, например, в Европе. А здесь, в Африке, я теряю время, я пропадаю... Я не делаю ничего важного. Так мне иногда казалось.

А когда тоска становилась совсем невыносимой, когда жуткая депрессия сковывала и тело и мозг, я устраивала себе антидепрессивный день.

Что я делала? О! Это было кино! Сейчас вспоминаю – и не верю, что действительно проделывала такое. Сейчас-то мне, конечно, очень стыдно за свои шалости. Но прошлого не изменить.

Я надевала короткие белые шорты, яркую шведскую майку, белые кроссовки. Руки и ноги оставляла оголенными.

В таком виде категорически запрещалось появляться на городской улице! Тем более женщине! Строгие приверженцы ислама могли просто убить меня. Прямо на улице. И никто бы не осудил их.

Лицо я закрывала большими черными очками, распускала волосы, и в таком виде спускалась на лифте прямо в гараж, где садилась в свою машину и уезжала подальше от дома.

На самой оживленной улице Александрии, где движение транспорта было просто бешеным, я парковала машину, выходила и шла вдоль главной улицы по самой кромке тротуара.

Все пешеходы и водители смотрели только на меня! Это было так классно! Водители высовывались из машин, вращали глазами, бешено давили на сигнал. Гудеж на дороге стоял жуткий! И да, машины сталкивались как миленькие!

– Трах-бах! – слышала я за спиной.

Конечно, это был кошмар, но, видимо, именно такого стресса и не хватало моей спокойной, счастливой жизни. «Есть!» – с удовлетворением думала я и шла дальше. Вот это драйв! Не проходило и пяти минут, как сзади я опять слышала пронзительный звук разбитых фар, жуткий скрежет тормозов и удар столкнувшихся машин.

«Есть! – с удовольствием отмечала я и шла дальше вдоль улицы. – Такой экстрим! Вау!» Внутри меня все дрожало.

Обычно на третьем столкновении депрессия меня покидала и охватывал жуткий страх. Настроение резко поднималось. Такая порция адреналина доставляла удовлетворение, близкое к оргазму. Я чувствовала себя удовлетворенной.

Я резко разворачивалась и почти бежала к своей машине. Я не обращала внимания на ошалелые взгляды мужчин и женщин, которые останавливались и что-то бормотали мне вслед по-арабски. Я садилась в машину и, как можно быстрей, возвращалась домой, ставила свою «Хонду» в гараж и поднималась прямо на свой этаж.

Таким образом я лечила себя от депрессии, и мне становилось легче. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», – вертелось в моей голове.

Прогуливаясь с детьми по набережной Александрии, я каждый раз замечала одного и того же арабского мальчика. Он шел за нами, не отставая. Сначала я просто не обращала внимания на него – дети в Египте часто ходят за иностранцами.

Это в первый год моего пребывания я была просто шокирована, когда молодые люди шли за мной по улице, бойко обсуждая меня на арабском. А потом я постепенно привыкла и перестала реагировать на приставания арабских детей, подростков и попытки молодых мужчин познакомиться со мной на улице. Кроме того, Алекс научил меня говорить по-арабски фразу, которая сразу отпугивала охотников познакомиться с иностранкой. Глядя приставале прямо в глаза, я четко произносила: «Не отстанешь – я скажу мужу, и он убьет тебя». Это всегда действовало.

А этот арабский мальчик постепенно превратился в постоянный атрибут прогулок. Когда я выходила из дома, он ждал меня неподалеку от подъезда. Я узнавала его, иногда улыбалась, как бы приветствуя, но никогда не начинала разговор.

Мальчик был очень красивым, как в общем-то все арабские дети. На вид ему было лет десять-одиннадцать. Смуглая бархатистая кожа сияла чистотой и здоровьем, тело было крепким и упитанным, волосы красиво подстрижены, да и одет он был вполне прилично – сразу видно было, что это ребенок из состоятельной семьи.

Глядя на него, я думала: «Ну, ходит он за мной, не пристает, не мешает. Ну, и пусть себе ходит, если ему это так нравится».

Однажды днем, возвращаясь с прогулки и уже подходя к дому, я оглянулась: мальчик все так же шел за мной. Не обращая внимания на него, я катила прогулочную коляску, в которой сидели дети.

Неожиданно мальчик осмелел и подошел ко мне совсем близко. Я остановилась. Он смотрел мне в глаза и что-то говорил. Я не слышала его: мне в уши пел Энрике Иглесиас.

– Что тебе надо? – спросила я по-английски, вынув наушники.

– Я хочу познакомиться с тобой, – неожиданно для меня тоже по-английски ответил мальчик. – Как тебя зовут?

– Джейн, – соврала я.

– А меня Мохаммед.

– Ну? И что тебе от меня надо, Мохаммед? – улыбаясь, спросила я, наблюдая за тем, как смущается маленький египтянин.

И тут этот мальчик начал говорить такое, после чего я потом долго не могла прийти в себя.

– Джейн, я люблю тебя. Я очень тебя люблю. Я не могу жить без тебя, Джейн. Я уже большой. Я хочу тебя. Я хочу тебя так, как мужчина хочет женщину. Пригласи меня к себе. Пожалуйста, Джейн, пригласи меня. Я буду любить и ласкать тебя, как никто еще не ласкал и не любил тебя.