Под розой - Мария Эрнестам Страница 32

Бьёрн опрокинул меня на кровать, и я ухитрилась забраться под одеяло. Он начал рвать молнию на моих джинсах, приговаривая: «Красная Шапочка, Красная Шапочка, так вот чего ты от меня хочешь, вот что тебе нужно». Я воспользовалась моментом, чтобы найти крысоловку. Мне не сразу удалось ее отыскать, и на долю секунды меня охватила паника: я представила, что может случиться, если я ее не найду. Бьёрн был большой и тяжелый, он мог сделать со мной все, что захочет. Никто не услышал бы мои крики о помощи.

Но вот мне, наконец, удалось нащупать крысоловку и подтянуть ее к себе правой рукой. Левой я взялась за его мужское достоинство, вздрогнула, ощутив, как оно пульсирует у меня в ладони, потерла ради эксперимента и услышала, как Бьёрн стонет мне в волосы. «А это проще, чем я думала», — сказала я себе и снова потерла. Бьёрн ничего не подозревал, и я подтянула его хозяйство к крысоловке. А потом сунула внутрь то, что на ощупь было точно таким же, как сосиска, на которой я тренировалась. Оно скользнуло, как и требовалось, я надавила, и крысоловка захлопнулась.

Удивительно, что на крик Бьёрна не сбежались все соседи. Это был животный вопль, душераздирающий, безумный. Он вскочил, увидел крысоловку и рухнул на колени. Он вопил, пытаясь раскрыть ловушку, глаза у него закатились, так что видны были одни лишь белки. Потом он дернулся и рухнул на пол в позе эмбриона, с руками, зажатыми между ног. Я вскочила, надела рубашку, наклонилась и посмотрела. Как и в случае с сосиской, член Бьёрна был передавлен посередине, вокруг висели лохмотья кожи, и кровь лила ручьем. Мой первой реакцией был страх, что он может умереть от потери крови. Потом я обрадовалась, что он потерял сознание, иначе он задушил бы меня в приступе ярости.

Оставалось только позвонить в «скорую», что я и сделала, полностью одевшись. Женщина на другом конце провода хмыкнула, когда я сообщила, что у мужчины пенис защелкнуло крысоловкой, но приняла вызов и пообещала, что помощь скоро прибудет. Они приехали уже через пятнадцать минут, видно, им не терпелось узнать, что произошло. Я впустила двух мужчин — блондина и брюнета, которые спокойно прошли в комнату и склонились над неподвижным телом на полу.

Они обследовали Бьёрна, потом брюнет повернулся ко мне и вздохнул:

— Я думал, что с моей профессией меня уже ничем не удивить. И поверь мне, повидал всякое. Но с таким сталкиваться не доводилось. Не расскажешь, что здесь произошло?

Я сглотнула и внезапно поняла, что вот-вот потеряю сознание.

— Он уже второй раз на меня нападает. Мне четырнадцать лет, и я решила, что имею право преподать ему урок, который он не скоро забудет.

Теперь оба смотрели на меня в шоке.

— Он что-то тебе сделал? — спросил блондин, который до этого молчал.

— Он лапал меня за грудь. Это было отвратительно, — ответила я.

Врачи, не говоря ни слова, вышли и вернулись с носилками. Бьёрн зашевелился. Мужчины довольно грубо подняли его и опустили на носилки. Они прихватили его брюки и трусы, бросили их на тело Бьёрна и пошли к выходу. По дороге один обернулся и спросил, не отец ли мне этот мужчина. Когда я ответила: «Нет, это мамин коллега, он хотел у нас что-то забрать», они с облегчением кивнули. Я вышла с ними на улицу.

— Полагаю, ты не поедешь с нами в больницу, — сказал брюнет. Они погрузили Бьёрна в машину и закрыли дверцу. Потом брюнет повернулся ко мне: — Ты одна справишься? Может, хочешь с кем-то поговорить? Или нам позвонить твоим…

Я перебила его, сказав, что справлюсь сама. Он долго смотрел на меня. Потом криво улыбнулся:

— Я рад, что с тобой не случилось ничего плохого. Надо сказать, то, что ты сделала… я никогда не видел ничего подобного. И никогда это не забуду. Меня зовут Роланд. Позвони, если тебе понадобится помощь. Просто позвони в больницу и спроси Роланда. Если захочешь.

Он развернулся и пошел к машине.

7 июля

Прошлой ночью он снова меня навестил. Я ворочалась без сна и так устала, что едва почувствовала, как кто-то присел на край постели. Я открыла глаза — это был он, Пиковый Король, точно такой же, как всегда. Я постарела, а он нет. Теперь мы стояли на одной ступеньке лестницы, ведущей вниз. Свен похрапывал рядом со мной, и в темноте Пиковый Король казался тенью, мрачным созданием, сливавшимся с ночью.

— Ты нервничаешь, Ева, — сказал он так нежно, что у меня навернулись слезы.

— Да, я нервничаю, но не знаю, из-за чего, — ответила я.

— Ты выкапываешь свои розы, вот что заставляет тебя нервничать, — произнес он и погладил меня по волосам.

— Я не выкапываю розы, я пишу о них, — возразила я.

— Розы можно выкопать разными способами, Ева. Даже словами. Я чувствую, что их корни уже видят свет. Свет — это хорошо. Но не для корней, Ева. Они растут в обратном направлении. Тебе это хорошо известно.

— Да, известно. Известно. Но я ничего не могу поделать. Я теряю контроль над собой, и это меня пугает.

— Нет, ты не теряешь над собой контроль, Ева. Никто не может его потерять, потому что его нет. Контроль — как паутина, Ева. Она выглядит прочной, она может вызывать отвращение, но стоит дунуть ветру — и ее как не бывало. Контроль… контроль подвластен только мне, но и я часто обманываюсь…

— Мне страшно.

— Нет, Ева, тебе не страшно. Она называла тебя трусихой, но ты такой никогда не была. Тот, кто видит в другом труса, сам запутался в паутине страха и не осознает, что это такое.

— А что такое страх?

— Страх — это боязнь совершать поступки, Ева.

— Я скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю. Всегда скучал и всегда буду скучать. Ты же знаешь, я прихожу к тебе, когда только могу. И что когда-нибудь мы будем вместе. Навсегда. Тогда я приду и проглочу тебя, как кит, и ты будешь замаливать свои грехи у меня в утробе, пока я не выплюну тебя на пустынный берег за тысячи миль отсюда.

Потом он лег рядом со мной в постель. Я повернулась на бок, он обнял меня сзади, и я почувствовала запах моря и нагретых солнцем скал. Наверное, я заснула, потому что меня разбудил шум воды в ванной. Свен вышел оттуда и сказал, что во сне я разговаривала, несла какую-то чушь, но невозможно было разобрать ни слова.

— Я сидел рядом с тобой и говорил, что все в порядке, что тебе нечего бояться, но ты только бормотала что-то нечленораздельное. Что тебе снилось?

— Мне снилось, что ты хочешь выкопать мои розы. Видишь, до чего ты меня довел? Я уже и спать спокойно не могу, и наверняка умру раньше времени, — пробормотала я.

Свен ответил, что хватит уже о розах. В любом случае, он поговорит с Орном, а мне пора прекратить все эти глупости. Но я его больше не слушала: я внезапно поняла, что означал этот ночной визит.

— Мы должны поехать к Ирен. Я чувствую: с ней что-то случилось, — прошептала я, пытаясь одной рукой расчесать волосы, а другой почистить зубы.