Мои любимые блондинки - Андрей Малахов Страница 33

– Значит, если бы на месте этого дядечки, – гладя Мишу по волосам, спрашивала ее Лариса, – был молодой красавец и он заявил бы в студии, что слит и видит себя с опытной дамой лет пятидесяти пяти, все эти зрительницы завалили бы нас благодарственными письмами и телеграммами?

До Нового года остается всего две недели. Город охвачен подготовительно-покупательной лихорадкой. Выбираются подарки, составляются списки гостей, заготавливаются продукты, шьются костюмы зайчиков и снежинок, покупаются билеты на новогодние елки… Только редакторам «Большой стирки» не до этого – они готовят новогоднюю программу. Такую, чтобы поразила миллионы телезрителей, заставив их остаться на нашем канале 31 декабря. В последние часы уходящего года, когда миллионы домохозяек будут нарезать салаты, редакторы должны сделать все для того, чтобы никому не захотелось взять в руки пульт дистанционного управления.

Эксклюзивный спецпроект – так и никак иначе называется запланированный на эти часы бенефис Людмилы Марковны Гурченко.

– Миша! Я на вас надеюсь! Чтобы никаких разносолов – берегите программные деньги! – Генриетта бросает подозрительный взгляд на неохватные формы Пятницкой и вдруг спрашивает:

– Лена! Что у нас со звонками в Харьков?! Бывшим соседям Гурченко дозвонились? – В ее голосе звучат нотки, которые девушки с Метео-ТВ обозначили бы как «заморозки на полях Черноземья».

Пятницкая не уловила изменений в настроении начальницы. Да и, по правде сказать, она не страшилась ни диезов, ни бемолей в голосе продюсера. В этой жизни Пятницкая боялась только двух вещей – акул (этим она была схожа с Владимиром Познером) и болезни дочери.

– Я думала это сделать после ужина с Людмилой Марковной…

– Нет! Займитесь сейчас соседями, а в «Пушкин» с Мишей пойдет… – Она окинула взглядом кабинет, в котором, кроме Миши и Лены, никого не было.

– …твою мать!!! – вдруг раздался громкий голос Бойко. – Какая сука тут веник оставила? Я новые колготки затянула!

Влетев в редакторскую, Наташа собиралась продолжить ругаться, но, увидев вытянувшееся лицо Генриетты, тут же превратилась в ангела:

– Ой! Добрый день, Генриетта Николаевна! Как вы сегодня хорошо выглядите!

Фальшивый комплимент в адрес шефини остался без комментариев.

– Миша! Берите Бойко и отправляйтесь! Не забывайте, история с Гурченко – это эксклюзивный спецпроект! Нам нужны нормальные рейтинги! – И, почувствовав, что Миша собирается вступить с ней в дискуссию, выясняя, что в этот раз подразумевать под словом «нормальные», Генриетта решительно закрыла за собой дверь.

– Видели Лялю?! – не выдержал Миша. – Совсем того! Девять и семь рейтинг у «Всей правды о силиконе» во вторник – это ненормально?!

– Сука! – согласилась с ним Пятницкая, – А я так хотела пойти в «Пушкин».

– Да брось ты, Ленка! Что бы ты там заказала, если нам выдали всего 100 баксов? – спустил ее с небес на землю Миша.

Наташа, все еще не веря свалившемуся на нее бонусу, подхватила Мишу под руку:

– Пошли быстрее. В центре сейчас такие пробки – вдруг опоздаем!

Ресторан «Пушкин» воплощал собой коммерческое торжество точно продуманного бренда. В этой гастрономической Мекке в центре Москвы одинаково уютно чувствовали себя как иностранные, так и российские олигархи, приправленные многочисленными культурными знаменитостями. Справедливости ради заметим, что рядовому представителю малого российского бизнеса и просто интеллигентному человеку со средствами здесь тоже всегда рады.

– Если заказать воды и порцию пельменей, то потом должно хватить на любое пожелание Людмилы Марковны, – размышлял Миша вслух, листая меню в кожаном переплете.

– Судя по сохранившейся фигуре, – выразила надежду Бойко, – она вряд ли много ест.

Наташа с интересом разглядывала интерьер. И первой увидела подходящего к их столику директора заведения Александра Зайцева. Сыскать человека более колоритного, более профессионального и светского, чем Саша, в девятимиллионной Москве трудно. На теме «Мы делаем ночь яркой» он приготовил и поджег в студии настоящее мороженое, уверяя, что таким образом московская знать развлекалась еще в XVIII веке. Наташа давно думала, что с Сашей нужно подружиться, потому что если и есть в этом городе человек, который абсолютно наверняка знает обо всех все, то это Саша. Но увы, она так же прекрасно понимала: на должности директора г-н Зайцев находится так долго именно потому, что умеет держать язык за зубами.

До прихода Примадонны оставалось еще полчаса. Шеф-редактор в новой рубашке от Prada, разомлев в атмосфере «Пушкина» (классический квартет прекрасных музыкантш как раз начинал его любимую моцартовскую «Ночную серенаду»), принялся рассказывать Наташе о развитии своего романа.

Вот уже два месяца он мучился и наконец решился поговорить о наболевшем.

– Я не знаю, Наташ, что делать. Такой облом! Оказалось, что Рита замужем!

– Если есть дети, можно просто встречаться – какие проблемы! Здоровый перепихон еще никому не навредил! – подбодрила коллегу Наташа.

– Что значит просто встречаться? – Миша не желал, чтобы его тонкие душевные переживания превращались в фарс.

– Господи, Паронин! Ну так отбей девушку и сам на ней женись. Люди вон и с детьми отбивают. Я тут в «Известиях» читала у Вожены Рынска о жизни олигархов на Лазурном Берегу. Так там один с четырьмя детьми бабу взял!

– Я тоже читал эту статью, – Миша подпер кулаком голову и с любопытством смотрел на Бойко, – Муж оставил ей такое состояние, что детей можно и не заметить… Да и когда отбивать-то с этой работой! – вдруг разозлился Миша. – Приходим в 10, уходим в 10…

Наташа странно задумалась и вдруг сорвалась с места.

– Мамочки мои! Это же он! Точно! Миха, жди здесь – я мигом!

За «правильным» столиком у окна, выходящего на Тверской бульвар и украшенного новогодними елками, сидел тезка ресторана – красавец тренер Александр, тот самый, чьи руки были сильные, как двойной эспрессо, и нежные, как голос певца Юлиана.

– Сашуль! Лапуль! – на восторженные крики Бойко повернулось полресторана – подобная демонстрация чувств здесь была не принята.

– Привет, Натали! – встал из-за стола шикарный Саша. – Не ори так, моя принцесса оглохнет!

Наташа завертела головой и, не обнаружив вокруг тренера ни одной дамы, решила, что его спутница отлучилась в туалет.

– Да я на минуточку! – и она плюхнулась на стул рядом с Сашей, но тут же испуганно вскочила.

Резкий жалобный писк, и последующие громкие Сашины причитания заглушили на время ансамбль музыкантш.

– Моя принцесса! – Саша прижимал к себе, покрывая поцелуями, крошечного йоркширского терьера. – Какая же ты свинья! Чуть не раздавила мое сокровище!

Сокровище блестело черными глазками, с любопытством разглядывая Наташу.