Охотник на лис - Марк Шульц Страница 33

В то время как весь мир пристально следил за государственными расходами на организацию Олимпийских игр, игры в Лос-Анджелесе под руководством Питера Юберрота были первыми, которые финансировались за счет частных средств. Организаторы отказались от тенденции принимающих игры стран строить новые спортивные сооружения для Олимпийских игр, а потом ломать головы над тем, что делать с огромными сооружениями после их окончания. Хотя Лос-Анджелес принимал игры, для соревнований использовали спортивные объекты, которые уже были построены в южной Калифорнии.

Вместо того чтобы строить Олимпийскую деревню, которая стала бы домом для всех спортсменов, были использованы студенческие городки трех университетов – Южнокалифорнийского, Калифорнийского университета Лос-Анджелеса и Калифорнийского университета Санта-Барбары на побережье Тихого океана.

Борцов разместили в студенческом городке Южнокалифорнийского университета. Помню, что когда мы приехали туда, я заметил преобладание пастельных цветов. Но кроме красок, я пренебрег многим из олимпийского убранства Южнокалифорнийского университета и многим из того, что происходило вокруг меня. Мне предстояла война, и обстановка была вполне военной.

Чтобы получить удостоверения личности, нам пришлось строиться в шеренгу и проходить через металлоискатель. У выдававшей мне удостоверение девушки был мультимедийный носитель информации, и она просила спортсменов расписываться рядом с своими фотографиями. Она открыла страничку с указанием моего веса. Крис Ринке, канадец, считавшийся третьим по мощи борцом, поставил подпись под фотографией.

– Вижу, Ринке расписался, – сказал я девушке.

– Да, – ответила она. – И сказал, что победит. Он был совершенно серьезен.

В лицо мне так бросилась кровь, что лицо стало гореть. Я уже мог сказать, что следующие две недели не будут приятным развлечением. До того я участвовал только в трех международных соревнованиях: турнире Кубка мира 1982 года, чемпионате мира 1983 года и Панамериканских играх 1983 года. Я завоевал Кубок мира, но Ринке одолел меня на Панамериканских играх, и это был наш единственный поединок.

Продлившийся пять дней олимпийский турнир по вольной борьбе начался лишь на десятый день игр, продолжавшихся 15 дней. Турнир по греко-римской борьбе начался через два дня после церемонии открытия, которой я даже не мог насладиться из-за того, что меня ожидало впереди. По мне, было бы хорошо, если бы нас поменяли местами с борцами греко-римского стиля, и я, пройдя состязательную часть, наслаждался бы жизнью в олимпийской деревне.

Турнир по греко-римской борьбе завершился в самом конце первой недели игр. Американские борцы греко-римского стиля никогда прежде не завоевывали олимпийские медали, но в тот год наши парни (Джефф Блатник и Стив Фрейзер) завоевали два золота, серебро и бронзу. В ту пятницу в Олимпийской деревне гуляли: повсюду танцевали счастливые борцы. Я хотел присоединиться к праздновавшим, но не позволил себе этого, поскольку чрезмерное веселье до соревнований могло причинить мне психологический вред.

Кроме того, беспрецедентный успех борцов греко-римского стиля усиливал напряжение, которое испытывали мы, борцы-«вольники».

Большую часть времени перед началом турнира я проводил, тренируясь и поглощая пищу. А еще я спал, чтобы сэкономить энергию. В Олимпийской деревне для спортсменов были установлены бесплатные видеоигры. Если вы думаете, что это было источником удовольствия, то скажу, что для меня игры не были ни развлечением, ни удовольствием.

Однажды я играл в видеобокс, и тут Стэн Джейджич, менеджер нашей команды, бывший бронзовый призер Олимпийских игр и тренер национальной команды, начал смотреть на игру из-за моего плеча. Следующим противником, появившимся на экране, был «Турок». Решит Карабаджак, турок, считался первым в моей весовой категории.

– Эй, Марк, вот и турок, – пошутил Стэн.

Я не рассмеялся. Собственно, я вообще никак не отреагировал на шутку Стэна. Ничто меня не радовало и не будет радовать до конца соревнований. Я не говорил о противниках или возможных противниках перед матчами и не собирался обсуждать со Стэном Карабаджака.

Я думал: «Это – не его дело. Это моя жизнь. В истории происходит что-то непоправимое. Навечно. Стэн посмеивается над этим, а для меня это – серьезное дело. Если я проиграю кому-нибудь, включая турка, я не смогу называться олимпийским чемпионом».

Я проигнорировал Стэна, и он ушел. Закончив игру, ушел в свою комнату и я.

За два дня до начала соревнований по вольной борьбе Дэн Гэбл перевел нашу команду из Олимпийской деревни в мотель 6, который находился менее чем в полумиле от места соревнований борцов, Конвент-центра Анахайм. Так нам не надо было ждать автобусов, и у нас был легкий доступ к весам: мы могли тренироваться и сбрасывать вес, когда хотели.

На следующий день в нашу гостиницу пожаловала моя дорогая мамочка, которая спросила, не хочу ли я сходить в Диснейленд и немного перекусить. До соревнований, которые я уже стал ощущать как самый напряженный турнир в моей жизни, оставался один день, а она думала, что я могу думать о еде и развлечениях? Ох, мама!

Взвешивание происходило за два часа до соревнований. Тогда же происходила жеребьевка в группах из восьми борцов. Каждый борец после взвешивания подходил к ведру и вытаскивал оттуда пластиковое яйцо, в котором находился его номер. Я вытащил номер 6, что означало, что в первом туре мне предстоит бороться с номером 8. Восьмой номер вытянул турок!

Я был ошеломлен: борцам, считавшимся главными претендентами на золото, предстояло сразиться в первом же туре. Через два часа состоится мой дебют на Олимпийских играх, и он станет, в сущности, матчем за олимпийское золото.

Я был до смерти напуган. Вернулся в номер гостиницы и рассказал подружке о результатах жеребьевки.

– Ты ужасно выглядишь, – сказала мне Терри.

Ее честность заслуживала уважения. Но в той ситуации я хотел, чтобы она не была честной.

Я стоял перед зеркалом и рассматривал себя так, как всегда это делал после сбрасывания веса. Про такой вид борца говорят: выглядит как высосанный – впалые щеки и запавшие глаза. Я промямлил Терри что-то вроде: «Ты еще не видела меня после последнего взвешивания».

Я молился о том, чтобы последние два часа перед схваткой мои внутренние ощущения не совпадали с тем, как, по словам Терри, я выглядел. Я рухнул на краешек кровати и уставился в стену, обливаясь потом.

Хорошо, что мне не надо было ловить автобус, чтобы добраться до Конвент-центра. С моим «везением» автобус, скорее всего, сбил бы меня.

* * *

Я понимал, что, проводя первый же поединок с самым сильным борцом мира, я должен сразу же проявить все, на что способен. В первом движении схватки турок захватил мою руку снизу и свободной рукой потянулся к моей ноге. Я ответил рычаговым захватом. Я выполнял эту связку, возможно, тысячу раз, захватывая голову противника за затылок и прижимая ее к моему телу. Но на Панамериканских играх я видел, как кубинский борец провел эту связку противнику, оставив его голову вне захвата, снаружи. Я выполнял эту связку всего несколько раз и только на тренировках. А это было самое начало главного поединка олимпийского турнира!