В поисках Одри - Софи Кинселла Страница 33

ПАПА:

Нет! Ты что, не знаешь, что они сейчас даже конспекты на ноутбуках пишут? Некоторые даже не знают, что такое ручка. Считают, что это стилус, из которого течет какая-то странная жидкость. А писать даже не умеют. Об этом уже можно забыть.

МАМА:

О чем это ты говоришь? Что детям нужны компьютеры? Что без компьютера чисто физически невозможно ничего выучить? А книги? А библиотеки?

ПАПА:

Ты когда последний раз в библиотеке была? И там теперь компьютеры стоят. Сейчас так учатся.

МАМА (в гневе):

Ты что, хочешь мне сказать, что в лесах Африки дети ничего не могут изучить, пока им не поставят компьютер? Так?

ПАПА (ошеломленно):

В лесах Африки? При чем тут леса Африки?

МАМА:

Разве тебе нужен компьютер, чтобы читать великую классику?

ПАПА:

Вообще-то я уже так свыкся с «Киндлом»…

Он замечает мамино лицо.

ПАПА:

Но, вообще, нет. Нет, конечно.

МОЕ БЕЗМЯТЕЖНОЕ ЛЮБЯЩЕЕ СЕМЕЙСТВО – РАСШИФРОВКА ФИЛЬМА

ИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ

Рука стучит в дверь Фрэнка.

ФРЭНК:

Кто там?

ОДРИ (за кадром):

Я!

ФРЭНК:

Да.

Дверь открывается, камера, дергаясь, входит в комнату. Тут целая свалка подросткового барахла. ФРЭНК сидит у окна, играя на приставке «Атари» в игру восьмидесятых годов.

ОДРИ (за кадром):

Про Уругвай можно было на телефоне посмотреть.

ФРЭНК:

Ага.

ОДРИ (за кадром):

Ты просто так лез к папе.

ФРЭНК:

Мне комп нужен.

Камера фокусируется на приставке.

ОДРИ (за кадром):

Где ты ее откопал?

ФРЭНК:

На чердаке.

Раздается стук в дверь, и Фрэнк одним ловким движением набрасывает на приставку кофту, разворачивается на кресле и хватает книгу.

Входит МАМА, осматривается.

МАМА:

Фрэнк, у тебя тут бардак. Надо навести порядок.

Фрэнк пожимает плечами.

МАМА:

Чем ты тут занят?

ФРЭНК:

Да так, ничем.

Он смотрит в камеру.

ФРЭНК:

Все как обычно.

Сейчас на встречах с доктором Сарой я болтаю гораздо больше. Куда больше. Долгое время казалось, что мне, в отличие от нее, нечего сказать. И говорила почти всегда она, а я слушала. (Хотя, по правде сказать, в то время, когда мы познакомились, меня никакое общение особо не интересовало. А если еще честнее, то на первой встрече я даже не вошла в кабинет, так что и не смотрела на нее и не разговаривала.) Но сейчас все поменялось местами. У меня столько всего, о чем я хочу ей рассказать! О Линусе, Натали, о всех своих выходах, о том, как я ехала на автобусе вообще без паники…

– В общем, думаю, все, – заключаю я в конце последнего рассказа. – Я, кажется, готова.

– Готова?

– Вылечилась.

– Да. – Доктор Сара задумчиво постукивает карандашом. – А это означает, что…

– Ну, вы и сами понимаете. Что у меня снова все в порядке. Я нормальная.

– Прогресс, разумеется, есть. Заметный, и я в восторге. Правда в восторге, Одри.

– Это не просто «заметный прогресс», – недовольно говорю я, – я снова в норме. Ну. Практически.

– М-м-м. – Доктор Сара выдерживает паузу вежливости, прежде чем возразить. – Ты еще не вернулась в школу, – отмечает она. – Ты еще ходишь в темных очках. Все еще принимаешь лекарства.

– Ладно, я же сказала «практически». – Во мне вспыхивает гнев. – Что вы такая мрачная?

– Одри, я просто хочу, чтобы ты реалистично посмотрела на вещи.

– Я смотрю!

– Помнишь, я тебе рисовала график? Зигзаг?

– Ну да, но он уже устарел, – говорю я. – У меня вот какой график.

Я встаю, иду к доске и провожу прямую, устремляющуюся вверх, к звездам.

– Вот я. Вниз больше не будет. Только вверх.

Доктор Сара вздыхает.

– Одри, мне очень хотелось бы, чтобы так и получилось. Но у абсолютного большинства людей, столкнувшихся с такой же ситуацией, как твоя, бывают регрессы. И ничего такого в этом нет. Это нормально.

– Так у меня уже бывали регрессы. – Я смотрю на нее с каменным лицом. – Я это уже проходила, ясно? Больше их не будет. Нет.

– Одри, я понимаю, что ты расстроилась…

– Я мыслю позитивно. Что тут плохого?

– Ничего. Но не переусердствуй. Не дави на себя. Есть риск, что от этого может произойти серьезный отскок назад.

– Все со мной нормально, – решительно повторяю я.

– Да, – кивает она. – Но в то же время ты хрупкая. Вообрази себе склеенное фарфоровое блюдо, когда клей еще не совсем застыл.

– Я – блюдо? – язвительно спрашиваю я, но она пропускает мои слова мимо ушей.

– Одри, несколько лет назад у меня была очень похожая на тебя пациентка, на той же стадии выздоровления. И она, вопреки моему совету, решила отправиться в европейский Диснейленд. – Доктор Сара кривит лицо. – Европейский Диснейленд, придумала тоже!

Меня от одной мысли о нем передергивает, но доктору Саре я в этом не признаюсь.

– И что? – не сдержавшись, спрашиваю я.

– Для нее это оказалось чересчур. Пришлось вернуться раньше, чем собиралась. И она решила, что у нее на самом деле ничего не получилось. Настроение стало еще хуже, чем когда-либо раньше, и весь прогресс пошел насмарку.

– Ну, я в Диснейленд не поеду, – говорю я, сложив на груди руки. – Так что.