В постели с Хабенским - Линда Йонненберг Страница 33

Свет на Катю.

Катя. Костя испытывает ко мне сильное, глубокое чувство, только оно еще не разбужено. Он как птенец, который еще не знает, что умеет летать. Мне надо подтолкнуть его, выбросить из гнезда и поддержать, чтобы он узнал радость полета. Я пишу ему письма и оставляю их в гримерке. Я знаю, он их читает. Я храню черновики, хотя в том нет необходимости — я помню их наизусть. Еще я пишу для него пьесу. Он актер, мастер перевоплощений, и, если он сыграет нашу любовь, она оживет в его сердце. «Ты пришел?» — спрашиваю я. «Я пришел, — отвечает он, — я не мог не прийти». Так и будет. Я призываю на помощь высшие силы, магию и природу. Когда он ест в театральном буфете, я незаметно капаю ему во второе свою менструальную кровь. Я капаю ее в кофе, коньяк и чай. Это верное средство приворожить мужчину. Есть и другие: я даю ему полотенца, вытерев ими свой пот, я ношу его фотографию к магам и гадалкам. День ото дня наша любовь крепнет, и настанет час, когда она хлынет неудержимым потоком. Костя не сможет больше сдерживаться, я надену белое платье и распущу волосы, и наступит конец света и начало нас.

Свет на Сондру.

Сондра. Я собираю твои фотографии, плакаты, интервью, любую мелочь, которая имеет к тебе отношение. Ты смотришь на меня со стен моей комнаты, ты окружаешь меня как воздух и так же мне необходим. Без тебя я умру, зачахну. Ради тебя я готова на все, ты мой бог, мой господин, мой идол. Я выкрала твою фотографию из фойе театра: встала на стул и вытащила ее из рамки. Дома я освободила шкаф, чтобы он стал пустым и строгим, и в этой пустоте повесила твой портрет — строгий, черно-белый, ослепительно красивый. Ты сам понимаешь, до чего красив? Перед фотографией я поставила свечу, много свечей, положила цветы и твои вещи; священную зажигалку, перчатку, очки. Створки шкафа я увила плющом, занавесила красным бархатом. Теперь у меня есть алтарь, и я молюсь перед ним два раза в день — утром и вечером, чтобы спать и бодрствовать с мыслью о тебе, чтобы меня никогда не покидало твое имя и твои глаза постоянно следили за тем, что я делаю. Мы часто разговариваем: я звоню тебе домой и слушаю твой голос на автоответчике. Я отмечаю все твои праздники: день рождения, окончание школы, института, развод. Я знаю все, что ты любишь, все твои привычки, я стала частью тебя, такой естественной, что ты меня не замечаешь. Я убью того, кто скажет о тебе плохо, кто усомнится в том, что ты великий актер. Я уничтожу всех твоих женщин. Я рассыплю перед тобой лепестки роз и, когда ты пройдешь по ним, поцелую твои ноги.

Обычный свет. Сондра сидит, Катя стоит.

Сондра. Не поймешь! Что я, идиотка, что ли?! Костя сразу выделяется из всей этой… массы! Я сразу поняла, когда его увидела, что он звезда! Мишка и Олежек хоть и прикольные, но не то, им до Кости далеко… Не поймешь! Скажешь тоже! Не поймешь…

Катя. Если ты такая умная, то сообрази головой своей, что ты ему не нужна. Чихал он на тебя с высокой колокольни!

Сондра. А кто ему нужен? Ты, что ли?! (Смеется.) Ты на себя когда в зеркало последний раз смотрела, а? Кикимора!

Катя. Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав.

Сондра. Чего?

Катя. Того! Классику надо знать, умная ты наша!

Сондра. Ой, я щас умру от разрыва сердца! Мужики вообще умных не любят, это давно известно. Нужна ты Костику, как прошлогодний снег! Он от тебя как от чумы шарахается! Страшила мудрый, блин! (Закуривает.)

Катя. Как от чумы?! Ты, девочка моя, что, не в курсе последних событий?

Сондра. Каких последних?

Катя. Не в курсе, как я посмотрю.

Сондра. Да ладно, ты разводишь, сама не знаешь ничего! Тоже мне — не в курсе!

Катя. Ладно! Скажу тебе под большим секретом, на ушко.

Сондра (встает, подходит к Кате). Ну?

Катя (орет Сондре на ухо). Он с женой разводится!!!

Сондра (отскакивает от Кати, тоже орет). Да ты чё?!

Катя. Вот тебе и чё! (Закуривает, победно глядя на Сондру)

Сондра. А ты откуда знаешь?

Катя. Он с чемоданом сегодня пришел!

Сондра. С каким чемоданом?

Катя. С большим и черным! Вон он там, под столом.

Сондра. И чё?

Катя. Умная ты наша. Из дома Костя ушел! Насовсем ушел! С большим и черным чемоданом!

Сондра. Супер!

Катя. Ко мне ушел.

Длинная пауза.

Сондра. Почему к тебе?

Катя. А он меня любит, Сонечка, очень любит! Об этом весь театр знает.

Сондра. Да ладно, так я тебе и поверила!

Катя. А это уж твое дело, личное, девочка моя.

Сондра. А может, это не Костин чемодан! Тут вон еще два — в клеточку и синий, может, они тут всегда валялись, только я не замечала, может, это рекзи… реквизит?

Катя. Можешь проверить.

Сондра. Как?

Катя. Откроем, и ты сама все поймешь.

Сондра. А давай! Жутко хочу все понять!

Выволакивает чемодан на середину гримерки, садится перед ним на корточки, Катя тоже. Расстегивают чемодан, откидывают крышку.

Сондра. Ой! Это чё? (Вытаскивает нечто черное.)

Катя. Ну… мужское белье, не видишь, что ли?

Сондра (хихикает). Ой, не могу, держите меня сто человек! Белье! Это же семейные трусы! (Смеется.)

Катя. А что, семейные трусы — не белье?

Сондра. Да в семейниках сейчас только старые пердуны ходят, дедки!

Катя (вырывает у нее трусы). Дура! Это сейчас очень даже актуально, во всех модных журналах такие рекламируют!

Сондра. Ой, умру щас! Ой! Из ситчика — в модных журналах! Ты что, хочешь меня убедить, что Костик такое уродство носит? Да ты, наверное, чемодан дедушки своего приволокла и меня грузить пытаешься!

Катя. А это что, тоже моего дедушки? (Достает модные брюки.)

Сондра. Ну… Откуда я знаю? (Рассматривает брюки)

Катя. А это что?! (Кидает в Сондру симпатичный свитер) Эту вещичку ты хорошо знать должна, это его любимый! Он в нем на обложке «Премьера» был!

Сондра (прижимая свитер к груди). Ну…

Катя. Вот тебе и баранки гну!

Сондра (не расставаясь со свитером), А это что? (Вынимает фотографию) Это не его жена! Фу, какая страшная!