Почтенные леди, или К черту условности! - Ингрид Нолль Страница 34

Она осеняет себя крестным знамением и отправляется с добычей обратно в отель. Я немного побродила по площади Августинцев и присела на скамью. Вокруг звучала преимущественно французская речь, на ступеньках лестницы разместились студенты. Я наслаждалась жизнью так, будто ко мне вернулась молодость.

Вечером мы вчетвером снова сидели в ресторане и изучали меню.

— Аннелизе сегодня можно будет съесть лишь небольшую порцию томатного супа, поэтому предлагаю и нам воздержаться от обжорства и не искушать ее, — строго призношу я. — Поедим сегодня что-нибудь простенькое. Для себя я выбрала красное тальятелле с моцареллой.

Студенты разочарованно посмотрели на меня, послушно кивнули и снова погрузились в перечень заманчивых кулинарных предложений.

— Так и быть, — говорю, пересиливая подступающий приступ жадности, — если вы объясните, как пользоваться мобильным телефоном, можете выбрать что-нибудь по собственному усмотрению.

Вот так и получилось, что Аннелиза прихлебывала свой супчик, я ела макароны, а молодежь гуляла по полной программе:

Картофельный суп-пюре с луком-пореем с рыбными клецками и трюфельным маслом.

Запеченный молочный теленок с тыквенным пюре и сельдереем двух сортов.

«Виноградный супчик» со сладким кремом сабайон.

Поскольку Аннелизе явно полегчало, мы решили на следующий день отправиться в путь. В самый последний момент в наши планы вмешалось непредвиденное обстоятельство.

— Собственно, я хотела попасть в Эльзас только для того, чтобы покутить, — заявила Аннелиза. — Но поскольку в ближайшие дни мне это заказано, то мы могли бы сразу ехать на север, там можно попробовать жареного картофеля с селедкой.

Ее слова меня насторожили. Неужели подруга вознамерилась сократить наше путешествие? Эвальд незримо сопровождает нас в поездке, он ночует между Аннелизой и мной на месте, отводимом гостям, и мешает нам обеим.

Этой ночью он мне даже явился в странном сне: три фигуры, как на картине Каспара Давида Фридриха, над скалистым обрывом на фоне причудливых меловых скал, но все они удивительного цвета, как вода в озере Блаутопф. Эвальд указывает на глубины и говорит в своей неподражаемой галантной манере умудренного пожилого человека: «Милому слабому полу положено уступать дорогу!»

Я долго не могла снова заснуть и все размышляла, что означает этот сон. В сущности, у Эвальда имелись основания посягать на жизнь Аннелизы и мою, поскольку нам известно о причине смерти Бернадетты и мы могли бы его шантажировать. Или мои опасения высосаны из пальца? С кровати напротив в этот момент послышался стон.

На следующий день ночные тени развеялись без следа, не оставив воспоминаний, но возникла другая напасть — дождь лил как из ведра.

— Кто-нибудь слышал прогноз погоды? — спрашивает Аннелиза, поскольку следить за погодой тоже входило в обязанности наших сопровождающих. Оба мобильных телефона лежали на столе, где был накрыт завтрак.

— До нас сегодня добрался циклон из Скандинавии; здесь на юге все последующие дни, к сожалению, будут дождливыми, — печально докладывает Рикарда. — На севере, напротив, солнечно, но ветрено.

— Тогда все ясно, — заключает Аннелиза. — Едем на Зюльт!

Но прежде она хотела разобраться в мобильном. И была сильно разочарована. Моритц установил, что в телефоне нет пин-карты, и телефон вообще не зарегистрирован. Вместе с подругой он отправился в филиал «Телекома», чтобы все уладить.

Через час мы в машине. «Дворники» скользят по стеклу, издавая отвратительные скребущие звуки. Плохая погода ничуть не повлияла на настроение Аннелизы. Она принялась напевать, и мы подхватили. К моему удивлению, Рикарда знала все слова из «Высоко на желтой повозке». Снаружи лил дождь, но в салоне было уютно. Потренировавшись в пении, мы достали свои мобильные телефоны и стали практиковаться — одну за другой посылали друг другу эсэмэски. Вскоре я попробовала позвонить Руди.

— Я тебя еле слышу, ты откуда звонишь? — поинтересовался он.

— Приблизительно в районе Франкфуртского креста, — отвечаю я, — едем в машине к острову Зюльт.

— В таком случае самое время сделать остановку на чашечку кофе в Висбадене, — произносит он. — В такую погоду хозяин и собаку не выпустит, что уж говорить о двух пожилых леди!

Когда я вступила на порог моего бывшего магазина «Золотое дно» в Висбадене, меня охватили воспоминания. Первая мысль была об искренне любимом мною Перси, которому я сильно благодарна за все, что он для меня сделал. Без его помощи я вряд ли смогла бы освоиться и успешно работать в такой специфической области в относительно зрелом возрасте, да что говорить, без него я не могла бы позволить себе играть роль мецената в нашем маленьком туристическом коллективе.

Руди удивился, увидев, что, кроме меня и Аннелизы, из машины выходят двое молодых людей.

— Твои внуки? — спрашивает он мою подругу, которая обиженно трясет головой. Дочери старшего сына Аннелизы недавно исполнилось пятнадцать.

Студенты недоверчиво посмотрели на Руди. Для меня человек, которому под сорок, молод, для Моритца с Рикардой Руди уже старик.

Как радостно видеть, что дорогостоящая машина для варки эспрессо служит в полной исправности. В серебряной вазе красуются розовые бурбонские розы, словно я сама оформляла салон. Я испытывала гордость от того, что Руди принял и продолжал мои обычаи. Но заметила и одно новшество: спустя несколько минут из-за кассы нам навстречу выполз щенок охотничьей породы, осторожно обнюхал всех и выбрал себе в друзья Моритца.

— У Вальтера Ребхуна, от которого мне в наследство достался магазинчик, тоже была собака, только такса, — посвящаю остальных в свою историю, и меня снова захлестывают эмоции. — Какая порода, как его зовут?

— Венгерская выжла, а зовут Эвальд, — отвечает Руди и не понимает, почему мы с Аннелизой смеемся.

— Да, веселое имя, — произносит Рикарда, словно извиняясь. Ей стало стыдно за нашу веселость.

— Вам повезло, что он сам вышел. Все мои друзья борются за то, чтобы погулять с Эвальдом. Только потому, что сейчас за окном дождь, он соблаговолил у меня вздремнуть. Ну ладно, давай я покажу тебе славную вещицу, — говорит Руди и открывает сейф.

Я заранее трепещу от мысли, не приобрел ли он в очередной раз сокровище, которое потом можно будет сбыть лишь с огромными проблемами.

Но я ошиблась. С этим приобретением у Руди трудностей не возникнет, такая вещь долго не залежится. Изящное колье, сделанное в Англии. Отдельные коралловые камеи изображают женские портреты по античному образцу. Промежуточные звенья выполнены из мелких бирюзовых камушков в форме цветка.

— Как мило! Вероятно, начало девятнадцатого века. Красиво сработано. Сколько ты отдал за него?

— На удивление немного, — отвечает Руди и задумчиво глядит на Аннелизу. Та повесила на шею украшение и довольная до самозабвения любовалась собой в зеркале. — Человек, продавший мне колье, показался подозрительным. В подобных случаях… — Он снова смотрит на Аннелизу.