Имбирь и мускат - Прийя Базил Страница 35

Благосклонность Сарны к Оскару отчасти объяснялась желанием третировать Рейнольдсов. Им, похоже, было все равно — однажды Сарна предложила соседям домашний картофель и гороховую самсу, но те отказались. «Нет уж, нам этого добра не надо!» — заявила миссис Рейнольдс и отвернулась, будто даже вид индийской еды был опасен для жизни. Мистер Рейнольдс потеснил Сарну к выходу и сказал: «Эта дрянь и так повсюду, с какой стати мы будем совать ее внутрь?» Тогда Сарна и вознамерилась их проучить. Они будут нюхать ее стряпню до тех пор, пока не перестанут различать собственный запах за ароматом ее творений. Они будут пускать слюнки при мысли о чуде, которым пренебрегли. Поэтому Сарна с удовольствием носила лакомства Оскару, а когда проходила мимо двери Рейнольдсов, всегда пела или покашливала, чтобы дать о себе знать. Аппетитный шлейф тянулся за ней по лестнице. Она надеялась, что однажды наступит день, когда несговорчивые соседи капитулируют и придут к ней с единственной мольбой: накормить их.

Оскар понимал, что, угощая его, Сарна борется с одиночеством и ищет повод поболтать. Сначала обменивалась с ним парой слов, а потом, подучив английский, стала все больше времени проводить в его компании. «Хорошо для прахтики», — говорила она.

Сарна обожала английский и с нетерпением ждала еженедельных занятий в школе Мэри Лоусон. Проведя в заточении несколько месяцев, она потеряла уверенность в себе и теперь не только учила новый язык, но и наверстывала упущенное. К счастью, на курсах оказались и другие индийцы. Ее особенно радовало собственное превосходство над ними — за месяцы одиночества она почти забыла, какой эффект производит ее появление на публике в лучших нарядах. «Ты идешь на курсы, чтобы учиться, а не чтобы тебя изучали!» — сказал Карам, провожая ее на первый урок. В сиреневом шалвар камезе, черных туфлях, бордовой шали, с красной сумочкой и длинными золотыми серьгами в ушах, она действительно притягивала к себе взгляды. Среди прочих учеников, одетых поскромнее, Сарна была похожа на попугая ара среди воробьев. «Вы так чудесно выглядите, миссис Сингх, — отметила преподавательница. — Можно я сравню вас с летом?» В любое время года день Сарны неизменно был ярким, если она шла на занятия.

К среде Сарна готовилась заранее — продумывала, что надеть, готовила угощение для сокурсников. Она хотела получать отличные оценки за все — за готовку, внешний вид и английский. Карам с удивлением и легким цинизмом наблюдал за ее сборами. «Эта женщина непредсказуема! Бросается из одной крайности в другую без всякой логики», — думал он.

Каждый раз, когда она наряжалась, у него в голове начинала играть собственная версия популярной песни Элвиса Пресли «Дьявол в маске». Насмешливо и добродушно Карам пел:

Она выглядит как ангел,

Она готовит как ангел,

Но это все ложь.

Она чалаако в маске.

О да, она —

Чалаако в маске.

* * *

Сарна заметила, что муж потешается над ее уроками, и объяснила это ревностью. «Он не хочет, чтобы я выходила в свет, получала комплименты и была независимой. Что ж, мне все равно», — думала она про себя и еще больше старалась отличиться на курсах. Особенно Сарне нравилось удивлять преподавательницу, которая была для нее величайшим знатоком языка.

— Она знает официальный английский, — гордо заявила Сарна мужу.

— В каком смысле? Мы все говорим по-английски, потому что это официальный язык Великобритании.

— Нет, она говорит на королевском английском. Нас учат ему.

Карам попытался объяснить, что есть только один язык, на котором изъясняется вся страна, с разными акцентами и жаргонами, а королева просто говорит чище и правильнее. Сарна и слушать его не хотела. Она не сомневалась, что учит самую лучшую разновидность английского, и всячески благодарила за это мисс Уидер.

Мисс Уидер была высокая худощавая женщина с рыжими волосами и скорбным лицом человека, который очень долго слушал что-то неприятное. Верная своему делу, мисс Уидер не просто учила английскому. Она была хранителем языка, поборником верного словоупотребления и произношения. Она преподавала беженцам и иммигрантам основы английского и истово верила, что сможет навсегда избавить их от акцента и ошибок. Работала мисс Уидер с усердием, знанием дела и, увы, безуспешно. Однако годы разочарований не охладили ее пыла. Наоборот, когда на курсы записалась Сарна, учительница вновь загорелась желанием искоренить самый отвратительный грех: «вы». Ничто не причиняло ей столько боли, как «вы» вместо «уи».

Все остальные ошибки мисс Уидер терпеливо сносила. Она мило улыбалась, когда ученики забывали о глагольных окончаниях: «Я ходить на работу», «Ты пить молоко». Или когда путали местоимения: «Моя хорошо говорю по-английски». Она ничуть не переживала, если студенты произносили «дж» вместо «ж»: «Я долджен пододжать джену». Но ужасное «вы» терзало ее слух. Оно и понятно: нельзя не посочувствовать леди, которую индийцы называют мисс Выдр. И хотя она ни разу в этом не признавалась, именно неблагозвучное имя вновь и вновь заставляло ее бросаться в бой с фонетическими ошибками и учить «королевскому» английскому.

Ради достижения своей цели мисс Уидер применяла самые разнообразные средства. Например, студенты зажимали ручки зубами и повторяли вслед за преподавателем такое предложение: «Уинкинс весь уик-энд читал „Ньюсуик“». Попытки изобразить то же самое заканчивались плачевно: брови учеников взлетали вверх, ручки падали, а комнату оглашало: «Выкинс весь выкеид читал „Ньюсвык“».

Сарна тренировалась и дома. Ручка в зубах не помогала ей говорить лучше. Вместо того чтобы медленно и четко произносить слова, Сарна тараторила, отчего ее английский страдал еще больше.

— Ты несешь какую-то ерунду! — стонал Карам. — Я и половины не понимаю.

— Ти не понимать, потому что я говорю официальный язык, Ти так не привык.

Если кто-нибудь ставил под вопрос правильность ее речи, Сарна кипятилась:

— Как прахтиковаться дома, если мне никто не понимать? Бесполежные вы все, бесполежные!

Порой, оставаясь наедине с Сарной, Карам шутил:

— Ты можешь потренироваться в чем-то более «полежном»…

Никого не слушая, Сарна в итоге выучила свой собственный английский: несуразный гибрид со странными правилами, окончаниями и акцентом. Она искренне верила, что это и есть официальный язык, и всегда заговаривала на нем, если хотела сообщить семье или друзьям нечто важное. В конце концов окружающим надоела гневная реакция Сарны на замечания, и они перестали ее поправлять. А когда Сарне все-таки требовалась помощь, она стучалась к Оскару и находила там почтение, причиной которого был не ее прекрасный английский, а уважение Оскара к хозяйке дома.

Сначала он тоже поправлял ее, затем прекратил это занятие. Даже невинные замечания по грамматике она принимала за личное оскорбление. Если Сарна прямо просила Оскара о помощи, он помогал, не подавая виду, что замечает ее оговорки. Только он мог слушать ее не перебивая, — понятно, почему она так привязалась к юноше.