Дневник заштатной звезды - Пол Хенди Страница 36

«Вы – в пролете» – блестящая задумка, где участники должны лишить конкурентов призовых денег. Всего в игре участвуют десять человек Ведущий задает им вопросы из области общих знаний, и если они отвечают правильно, то им задается вопрос об их личной жизни. Фокус же в том, что лишь один из участников говорит правду: остальным разрешено блефовать, чтобы надуть конкурентов и зрительскую аудиторию, заставив поверить, будто они именно те, за кого себя выдают. И чем больше им удастся соврать, тем больше денег они смогут выиграть. Зрители в студии и зрители у себя дома должны голосовать за того из участников, кто, по их мнению, говорит правду. Побеждает тот, кто получит большинство голосов.

Формат программы дает ведущему практически неограниченные возможности для взаимодействия с участниками игры. С точки зрения ведущего, это отличный шанс показать все, на что он способен. Я, разумеется, показал все, на что способен я. Спотыкался на каждом шагу, путал текст и переврал имена всех участников. Обычно в таких ситуациях за дело автоматически берется мой Второй Я, но сегодня он, похоже, застрял где-то в Нью-Йорке.

В какой-то момент один из игроков сказал, что его зовут мистер Бридж. Согласитесь, шикарная возможность для ведущего продемонстрировать находчивость и остроумие.

– Мистер Бридж? Держите свои козыри в рукаве.

Скажи я так, и зрители в студии наверняка ответили бы ревом одобрения. Но нет, моя реакция была поистине перлом красноречия:

– Мистер Бридж? Хм… что ж… – удачи в игре, мистер Бридж.

Бессмысленный взгляд в камеру. Гробовое молчание в студии.

Как говорит древняя шоу-бизнесовская поговорка: «Это был полный провал».

– Мистер Бридж? Мой совет остальным игрокам: не мухлюйте с этим парнем.

Возможно, талант прирожденного ведущего как раз и заключается в том, чтобы придумывать остроумные репризы с ходу, в студии, а не сутки спустя, лежа в кровати.

– Мистер Бридж? Я знаком с вашим братом Покером.

Знаю, в «пилоте» я показал себя не с лучшей стороны, но надеюсь, власти предержащие – люди более дальновидные. Несомненно, они разглядят мой истинный потенциал. Позвонил Максу – спросить, что он обо всем этом думает, – но Жуткая Бабс сообщила, что он «на совещании».

Позвонил через час – Макс «ушел на обед».

Перезвонил позднее – у него «встреча с клиентом».

Макс явно избегал меня. Используя его же собственную аналогию, я вдруг почувствовал, как ванна холодеет на глазах. Я поинтересовался у Жуткой Бабс, нет ли новостей насчет запуска «Вы – в пролете». Но та ответила, что новости, вероятнее всего, будут не раньше чем через пару месяцев. И добавила, что видела смонтированную версию «пилота».

– И как? – спросил я.

– Ну, шоу хорошее, – ответила Бабс.

Мне показалось, она специально подчеркнула слово «шоу».

– Как бы там ни было, дорогуша, не стоит особо переживать. По крайней мере, у тебя остался «Утренний кофе».

Что ж, тут она действительно права.

Утром позвонил Квентин, один из исполнительных продюсеров «Утреннего кофе». Он сказал, что руководство вполне довольно моей работой в программе, но считает, что я чересчур много трудился в последнее время и, возможно, несколько переутомился. У них только что закончилось совещание, где было решено дать мне «отпуск» на пару недель. Квентин еще раз извинился, добавив, чтобы я не беспокоился, поскольку мера эта всего лишь временная и что они ни в коем случае не нарушат контракт и оплатят мне все, что положено до конца июля.

Когда он повесил трубку, я сразу набрал номер Чарли, чтобы услышать истинную версию событий, но та, по-моему, была чем-то расстроена. На вопрос, почему меня отправляют в «отпуск», Чарли ответила, что ассистентша Бекки нажаловалась руководству, будто я вел себя «постыдно» и дважды пытался заняться эксгибиционизмом в ее присутствии: сначала на Лестер-сквер и потом еще раз в самолете. Я попытался объяснить Чарли, что на премьере на мне был «ИмпульсТонер», а в самолете я просто никак не мог разместиться поудобнее.

Но Чарли ничего не ответила.

– Ты-то ведь веришь мне, Чарли?

– Конечно, я тебе верю. Меня беспокоит кое-что другое.

– И… ты не можешь мне как-то помочь?

– Например?

– Ну, у тебя все-таки солидная должность. Может, замолвишь за меня словечко перед начальством?

– Саймон, тебе давно пора перестать пользоваться нашей дружбой только ради продвижения собственной карьеры.

Пятнадцать – ноль в пользу Чарли.

– Дружбой? Так вот, значит, как это называется?

По пятнадцати.

– Что ты хочешь этим сказать?

Голос Чарли дрожал от негодования.

– Да то, что тебя никогда нет, когда ты мне нужна!

Конечно, нечестный ход с моей стороны, но надо же было выплеснуть на кого-нибудь злость и досаду. По сути, речь теперь шла о счете, и мое маленькое заявление сразу вывело меня вперед. Тридцать – пятнадцать в пользу Питерса.

– Называешь меня своим другом, но стоило мне впервые в жизни обратиться к тебе за помощью, и ты сразу же отказываешь мне.

Сорок – пятнадцать, решающая подача.

– Саймон?

– Да, Чарли?

– Пошел ты в жопу.

И она с грохотом швырнула трубку.

Гейм, сет и матч в пользу Чарли.

3:06

За все пять лет нашей дружбы Чарли ни разу не швыряла трубку в разговоре со мной.

3:32

Надо будет посмотреть в словаре точное значение слова «постыдный».

Знаю, я должен связаться с Мими Лоусон и переговорить с ней о ребенке, но, кажется, у меня сейчас такой период, который называют «полное отрицание».

Целый день провел в постели. Думаю, у меня общее истощение.

Интересно, в какой момент истощение переходит в депрессию?

Может, это просто нервный срыв?

Мими, Пиппа, Чарли, Макс, «Утренний кофе», «Вы – в пролете». Вся жизнь пошла прахом. Но не может ведь эта черная полоса длиться бесконечно? Наверняка вот-вот придут хорошие вести.