Картер побеждает дьявола - Глен Дэвид Голд Страница 37

– Ваша карта, случайно, не тройка бубен?

Мистериозо крикнул, обращаясь к зрителям:

– Кто кому должен говорить – он мне или я ему?

Галерка заулюлюкала. Картер приметил, что Мистериозо еле заметным движением вытащил и теперь держит в ладони пиковую восьмерку. Публика ее еще не видела. Карта из другой колоды, но это не важно – если Мистериозо не остановить, он всё испортит.

Картер сказал сурово:

– Даю вам последний шанс. Вы взяли бубновую тройку?

– Картер, с величайшим прискорбием…

Договорить он не успел, потому что Картер открыл ящик.

Внутри была металлическая клетка. В клетке сидел Красавчик.

– Это ваша собака?

Мистериозо шумно выдохнул и всплеснул руками.

– Не трогайте его! Не трогайте!

Он в панике рванулся к ящику и остановился, только когда Картер вытащил пистолет.

Зал зашелся от хохота.

Кто-то выкрикнул:

– Поймай пулю зубами!

Новый взрыв смеха.

Картер несколько раз сморгнул, считая биения сердца. Ему было хорошо.

– Наши досточтимые слушатели высказали удачную мысль. Поймайте пулю зубами.

– Вы блефуете.

– Конечно. Но вам придется ответить на два вопроса. Первый: это ваша собака?

– Да, это Красавчик. Не смейте его трогать.

– И второй: хорошо ли Красавчик умеет лгать?

– Что?

Картер указал дулом на клетку. Красавчик скулил и скреб лапами. Под его ошейник была заткнута бубновая тройка. Картер старательно прикрывал дыру на перчатке, которую пес прокусил, пока он засовывал карту под ошейник. Картер следил за каждым движением Мистериозо и одновременно чувствовал, что за кулисами собралась целая толпа. Он обратился к залу:

– Жители Сан-Франциско, видели ли вы хоть раз, чтобы бедному фокуснику пришлось столько трудиться ради одного простого карточного трюка?

Редкие хлопки, по большей части из партера.

– Раз вы не отвечаете, Мистериозо, мне придется пойти на крайние меры.

Свободной рукой Картер набросил на клетку свой плащ, а когда сдернул его, клетка – а с ней Красавчик – исчезли. Снова раздались аплодисменты, более громкие, но не те рукоплескания, на которые рассчитывал Картер.

– Конечно, трюк де Кольта, [22]– сказал Мистериозо. – Где Красавчик?

Вспышка, клубы дыма, и скулящий Красавчик появился на доске, поддерживаемой двумя стульями – на испорченном аппарате для левитации! Пес, даже вместе с клеткой, был куда легче человека, тем не менее механизм зловеще заскрипел.

– Нет! – закричал Мистериозо.

– Так-то лучше, – сказал Картер. – Смотрите!

Прямо над клеткой висела на цепи огромная наковальня.

– Итак, ваша карта?…

– Тройка бубен! Да, вот, тройка бубен!

Мистериозо показал бубновую тройку.

– Спасибо.

Картер поклонился под грохот долгожданной овации. Рукоплескали ложи, галерка, партер – весь зрительный зал. Олби, Мердок и особенно старик с белой гвоздикой в петлице хлопали от всей души. Картер спрятал пистолет в кобуру и поблагодарил публику.

– Номер окончен.

Однако на самом деле это был еще не конец. Мистериозо рванулся к песику и на ходу обернулся, готовый выкрикнуть в зал какие-то ехидные слова. Когда он был в десяти футах от цели, сверху донесся отчаянный вопль, цепь провисла, на мгновение образовав в воздухе вопросительный знак, и наковальня рухнула прямо на клетку, ломая доски и стулья.

Мистериозо, как подкошенный, упал на колени. Из раскрытого рта вырвался дикий вопль. Два оптических зеркала разбились, под коленями у него были осколки стекла.

Зрители ахнули и вцепились в подлокотники. В наступившей тишине слышались только крики Мистериозо. Картер отметил про себя, что в следующий раз, показывая этот трюк, лучше расположить зеркала так, чтобы они не разбились, и, пожалуй, перебить цепь выстрелом, чтобы это не походило на случайность.

Он подошел к брату, стоявшему за кулисами.

– Это было чересчур, – сказал Джеймс.

– Обсудим позже. Позволь… – Картер взял у Джеймса клетку, в которой сидел маленький злобный Красавчик, и, посвистывая, вышел на сцену. Мистериозо поднял глаза.

– Это ваша собака?

Мистериозо издал нечленораздельный вопль, вскочил так быстро, что осколки стекла посыпались с его брюк, и выхватил клетку.

– Знаете, – тихо, чтобы не слышали в зале, сказал Картер, – я люблю животных. Как Эвелина и Карл Ковальские. Красавчик ни на секунду не подвергался опасности. – Он сделал отрепетированную паузу. – Как вы сказали о Гудини.

Мистериозо не ответил. Опустился занавес, отрезав их от публики. Другие исполнители окружили Картера, они ерошили ему волосы и говорили: «Здорово!» Рабочие принялись разбирать «Шантаж» и ставить школьные декорации. Картер пошел прочь. Леонард, Адольф и другие хлопали его по спине, однако в груди остались холод, пустота и легкий стыд за свой номер.

Кабинет мистера Мердока располагался на четвертом этаже театра «Орфей», окнами на Маркет-стрит, чтобы видеть, какая очередь выстроилась за билетами. Артисты называли вызов к Мердоку «визитом к святому Петру», поскольку он означал что-то либо очень плохое, либо очень хорошее.

Мердок был на девяносто девять процентов бездушен, на один процент – отзывчив. В своем кабинете он велел выстроить огромную каминную трубу с металлическими скобами внутри – из нее на святках вылезал наряженный Санта-Клаусом человек и раздавал премиальные чеки. Любой артист, сидя на стуле с жесткой спинкой, независимо от времени года и причин, по которым его вызвали «на ковер», нет-нет да поглядывал на трубу в смутной надежде на что-то хорошее.

Когда Картеру велели подняться к Мердоку, он двинулся по лестнице нарочито пружинистой походкой, тем не менее ему было не по себе. Он воображал гнев Мистериозо, и радость отмщения за Ковальских не могла развеять дурных предчувствий.

Мердок выглядел угрюмей обычного. Весь мед мира не мог бы подсластить его короткое:

– Ничего не могу поделать. Вы уволены.

– Что? В каком смысле?

Мердок выташил скоросшиватель и надел очки.

– В контракте Мистериозо сказано, что никого из членов его труппы нельзя трогать. Получается, что это относится и к его чертовой шавке.

– Чушь какая-то! – Картер вцепился в жесткие подлокотники и резко закинул ногу на ногу, изображая спокойствие духа.