Родичи - Дмитрий Липскеров Страница 37

Третий вопрос был связан с корешками растительного происхождения, и на него ответа не имелось вовсе. Даже перспективы на ответ.

«Подождем результата экспертизы», — решил Иван Семенович, выпил кофе и поехал на допрос директора вагоностроительного завода, а также его заместителя. Заключенные помещались в некоем СИЗО на территории, негласно принадлежавшей МВД.

О допросе начальство было проинформировано, а потому по приезде Бойко подследственных развели по разным комнатам и почему-то раздели до пояса. Люди, их сопровождавшие, прятали лица под масками, были молчаливы и на испуганные вопросы «Почему раздеваете?» не отвечали, лишь пришлепывали резиновыми дубинками по собственным ляжкам.

Директор вагоностроительного завода, шестидесятилетний Гурин, потел всем телом, то ли от страха, то ли от комплекции — весил он за сто двадцать, страдая инсулиновозависимой формой диабета. Скорее всего, потовые железы работали и от страха, и от ожирения.

Иван Семенович отметил про себя, что заключенный раздет по пояс, но вслух, впрочем, не сказал ничего, а начал допрашивать. Имя, фамилия, адрес, жена, дети — вопросы прошли гладко, если не считать, что Турин извергал пот струйками, затекавшими за пояс мятых брюк со старомодными подтяжками, и это раздражало полковника. Далее начались сложности.

— Как так могло произойти, — поинтересовался Иван Семенович, — как так случилось, что на вашем заводе была собрана продукция, не проходящая ни по какой отчетности?

Здесь с господином Гуриным произошли перемены. Пуды жира заколыхались под толстой сальной кожей, глаза, и без того навыкате, вылезли, как пинг-понговые шарики, и завращались против часовой стрелки. Директор тоненько завыл, переходя на более высокие ноты.

— Я ничего не знаю! — пропел Гурин. — Мне не дают достаточно инсулина!.. Зачем меня раздели!..

Стоявший рядом с Гуриным охранник, коротко замахнувшись обеими руками, еле уловимо ударил директора по голове, отчего у того тотчас потекла из ушей кровавая жижа. Казалось, что от такого воздействия подследственный должен завыть еще более страстно, но вместо того он неожиданно затих, а глаза вернулись в свои орбиты.

— Два шага назад!!! — скомандовал Иван Семенович громогласно, сколько был способен.

Охранник послушно отошел, но в прорезях для глаз замельтешило.

Суки, подумал про себя Бойко, глядя, как кровь стекает на плечи Гурина, смешиваясь с потом… Генерал-майор взял себя в руки и продолжил:

— Инсулин вам дадут сполна, бить больше не будут. Обещаю.

Гурин поднял глаза и посмотрел безразлично.

— Ответьте, вы знаете что-нибудь про палладий?

Директор втянул в себя воздух и ответил тоненько:

— Конечно, я заканчивал химфак.

— Откуда у вас на заводе столько металла драгоценного оказалось?

— Сколько? — испуганно спросил Турин.

— Вам должно быть это лучше известно.

— Никак нет. Ничего не известно!

Охранник сделал два шага вперед и опять обеими руками нанес удары, на сей раз по телу. Здесь он просчитался: жировая прослойка была столь толста, что защитила почки, Гурин только качнулся и закрыл глаза.

— Назад! — заорал Бойко. — Назад!!!

Он вышел из-за стола, почти в два шага достиг охранника и зашептал ему в ухо, что если тот еще раз позволит себе подобное, то потеряет погоны и сядет на место Гурина!

На это охранник бесстрастно попросил генерал-майора выйти на минуту и в коридоре, сняв маску, представился:

— Полковник Грановский. Действую по личному приказу товарища министра!.. Понятно?

Иван Семенович некоторое время пребывал в шоке, затем ответил:

— Понятно.

— Без этого никак нельзя, — с некоторой жалостью в голосе сказал Грановский. — В таких делах результата не будет… Вы понимаете?.. Когда нет доказательств, а государство под угрозой глобальных экономических потерь…

Жалость относилась к генералу.

Иван Семенович Бойко молчал. Он не знал, что сказать в ответ, прекрасно понимая, что Грановский ничего не воспримет, потому что существует в логике защиты государства, а не индивидуума.

— Мы же не знаем, сколько у них еще таких колес! — добавил полковник, улыбнувшись.

— Перенесите допрос на завтра! — приказал Иван Семенович и, не возвращаясь к подследственному, пошел по коридору прочь. Дойдя до конца, он обернулся и рассмотрел лицо полковника, обращенное ему вослед.

— Сегодня колите ему инсулин норму!

— Так точно, — отозвался Грановский, а про себя подумал: «Тряпка!»

Сев в машину, Иван Семенович решил съездить в больницу, проведать Никифора Боткина.

Уже въезжая в ворота клиники, он ответил на звонок мобильного телефона.

— Товарищ генерал-майор, — услышал он металлический голос медэксперта.

— Вы хотели узнать, что это за корешки такие?.. Так вот, это — садовая земляника обыкновенная, центнер с гектара!

— Что «центнер с гектара»? — не понял Иван Семенович.

— Собрать можно центнер, — уточнила медэксперт.

— Зачем им затолкали эту дрянь в нос? — скорее себя, чем медэксперта, спросил Бойко.

— Дело в том, что их туда никто не засовывал!.. Корешки обнаружены вросшими в плоть!

— Господи!..

— И еще, товарищ генерал-майор. — Металла в голосе подчиненной поубавилось. — Мы говорили о корешках… Теперь должна сообщить, что были и вершки, но их кто-то оборвал!

— Вы хотите сказать… — Иван Семенович чувствовал, что глупеет. — Вы хотите сказать, что это… плоды, так сказать, земляника… в носу…

— Земляника… Точно не знаю… Но что кустики с цветочками были — наверняка!

— Все? — Голос Бойко сел, и он прокашлялся. — Все?

— Все, — подтвердила медэксперт.

— Выводы!

— Никаких.

— А мне нужны выводы!!! — не сдержался Иван Семенович.

— Выводов не будет. — Металл из голоса женщины исчез бесследно. — Выше моего понимания…

Оба помолчали, пока генерал-майор не вспомнил, что приехал навестить хирурга Боткина.

Вылезая из автомобиля, Иван Семенович попросил медэксперта позвонить ему в любое время суток, если появятся какие-нибудь соображения. Нажав кнопку «отбой», он проговорил: «Господи, бред какой-то!» — и вошел в здание клиники.

В это время Катя только что закончила борьбу с пирамидкой в третий раз, и Никифор лежал с физиономией, словно искаженной инсультом.

В его мозгу вспыхивало, как на солнце, — убить! При этом тело было лишено всяческих сил, даже слезные железы иссякли…