Детство Иисуса - Джозеф Максвелл Кутзее Страница 37

– Или тюленем.

– Птицей или тюленем. Или даже большущим китом. В следующей жизни нет никаких ограничений – будь чем хочешь.

– А мы с тобой пойдем в следующую жизнь?

– Только если умрем. А мы не собираемся умирать. Мы собираемся жить долго.

– Как герои. Герои же не умирают, правда?

– Нет, герои не умирают.

– Нам в следующей жизни придется говорить на испанском?

– Точно нет. С другой стороны, может, придется учить китайский.

– А Инес? Инес тоже пойдет?

– Это ей решать. Но, уверен, если ты пойдешь в следующую жизнь, Инес захочет пойти с тобой. Она тебя очень любит.

– Мы увидим Марциано?

– Несомненно. Однако можем не узнать. Будем думать, что ищем птицу, или тюленя, или кита. А Марциано – Марциано будет думать, что ищет бегемота, а на самом деле – тебя.

– Нет, в смысле настоящего Марциано, в порту. Мы увидим настоящего Марциано?

– Когда трюм осушат, капитан отправит людей вытащить тело Марциано. Настоящего же Марциано среди нас больше нет.

– Можно его увидеть?

– Не настоящего Марциано. Настоящий Марциано для нас невидим. А тело, которое он бросил, уже увезут из порта, когда мы туда придем. Работники все сделают, как только рассветет, пока ты еще будешь спать.

– Куда увезут?

– Похоронить.

– А вдруг он не умер? А вдруг его похоронят, а он не мертвый?

– Этого не случится. Люди, которые хоронят мертвых, могильщики, внимательно следят за тем, чтобы не похоронить кого-нибудь живого. Они слушают, не бьется ли сердце. Слушают, не дышит ли человек. Если слышат хоть малейший стук сердца, человека не хоронят. Так что не волнуйся. Марциано упокоился…

– Нет, ты не понимаешь! Вдруг у него в животе дым, но на самом деле он не мертвый?

– В легких. Мы дышим легкими, а не животом. Если Марциано втянул дым в легкие, он точно умер.

– Это неправда! Ты просто так говоришь! Можно мы пойдем в порт до того, как могильщики приедут? Можно сейчас?

– Сейчас, в темноте? Нет, точно не можем. Чего это ты так захотел повидать Марциано, мой мальчик? Мертвое тело не важно. Душа – вот что важно. Душа Марциано – настоящий Марциано, а эта душа уже на пути в следующую жизнь.

– Хочу увидеть Марциано! Хочу высосать из него дым! Не хочу, чтобы его хоронили!

– Давид, если бы мы могли вернуть Марциано к жизни, высосав дым у него из легких, матросы бы давным-давно так и сделали, честное слово. Моряки – они как мы, исполнены благой волей. Но вернуть к жизни людей высасыванием из легких нельзя – во всяком случае после того, как они умерли. Это один из законов природы. Умер – значит умер. Тело не возвращается к жизни. Только душа живет дальше – душа Марциано, моя, твоя.

– Это неправда! У меня нет души! Я хочу спасти Марциано!

– Я не разрешаю. Мы сходим на похороны Марциано, и на похоронах у тебя, как и у всех остальных, будет возможность поцеловать его на прощанье. Вот так все будет, и точка. Я не собираюсь дальше обсуждать смерть Марциано.

– Ты не можешь мне приказывать! Ты мне не отец! Я спрошу Инес!

– Поверь мне, Инес впотьмах не потащится с тобой в порт. Образумься. Я знаю, ты любишь спасать людей, и это восхитительно, однако иногда люди не хотят, чтобы их спасали. Оставь Марциано в покое. Марциано ушел. Будем помнить с тобой хорошее о нем и отпустим его оболочку. Давай-ка укладываться, Инес хочет рассказать тебе сказку на ночь.

Когда наутро он появляется на работе, откачка кормового трюма почти закончена. Не проходит и часа, и вот моряки уже спускаются, и вскоре тело погибшего товарища грузчиков, что в молчании смотрят с пристани, поднимают на палубу на носилках.

Альваро произносит краткую речь.

– Через день-другой мы сможем как следует попрощаться с нашим другом, ребята, – говорит он. – А пока работаем как обычно. В трюме нечестивое месиво, и наша задача – убраться.

Остаток дня грузчики проводят в трюме по щиколотку в воде, в едкой вони мокрого пепла. Мешки с зерном полопались все до единого, и грузчикам нужно кидать липкую дрянь лопатами в ведра, передавать их на палубу и там вытряхивать за борт. Это безрадостный труд, на месте смерти все работают молча. Вечером он является к Инес вымотанный и в мрачном настроении.

– Не найдется ли у вас чего-нибудь выпить? – спрашивает он.

– Увы, все закончилось. Я вам заварю чаю.

Мальчик валяется на кровати, с головой ушел в книгу. Марциано забыт.

– Привет, – здоровается он. – Как нынче поживает Дон? Что замышляет?

Мальчик не обращает внимания на вопрос.

– Что тут написано? – спрашивает он, тыкая пальцем. – Тут написано Aventuras, с большой «А». Приключения Дона Кихота.

– А вот это слово?

– Fantástico, с «f». А вот это слово – помнишь большую «К»? – «Кихот». «Кихот» всегда можно узнать по большой «К». Мне казалось, что ты говорил, будто знаешь буквы.

– Я не хочу читать буквы. Я хочу читать историю.

– Это невозможно. История состоит из слов, а слова – из букв. Без букв не будет истории, не будет Дона Кихота. Нужно знать буквы.

– Покажи мне, которое fantástico.

Он помещает указательный палец мальчика поверх слова.

– Вот.

Ногти у мальчика чистые и аккуратно постриженные, а вот его рука, когда-то такая же мягкая и чистая, вся в трещинах, запачканная, грязь въелась глубоко.

Мальчик крепко зажмуривается, задерживает дыхание, распахивает глаза.

– Fantástico.

– Отлично. Ты научился опознавать слово fantástico. Учиться читать можно двумя способами, Давид. Первый – учить слова по одному, как ты сейчас. Второй, побыстрее, – выучить буквы, из которых состоят слова. Их всего двадцать семь. Выучишь их все – сможешь прочитывать неизвестные слова сам, и не нужно будет каждый раз тебе подсказывать.

Мальчик качает головой.

– Я хочу читать первым способом. Где великан?

– Великан, который на самом деле мельница? – Он листает страницы. – Вот великан. – Помещает указательный палец мальчика на слово gigante.

Мальчик закрывает глаза.

– Я читаю пальцами, – объявляет он.

– Не важно, как ты читаешь, – глазами или пальцами, как слепой человек, – главное, чтобы ты читал. Покажи мне «Кихота», с «К».

Мальчик тыкает в страницу.

– Вот.

– Нет. – Он сдвигает палец мальчика в правильное место. – Вот Кихот, с большой «К».