Гость из прошлого - Наталия Баринова Страница 38

– Я вышла за тебя по расчету, и ты это знаешь. Мне совершенно нет резона уезжать по распределению в какую-то глушь, а твои родители могут позаботиться о том, чтобы и ты, и я остались в городе.

– Да, они могут, – спокойно произнес Муромов.

– У меня большие планы, Ромка. Если бы только знал, о чем я мечтаю…

– Расскажи.

– Нет, нельзя. Тогда ничего не сбудется, – Саша села, откинувшись на диванные подушки. – Только родителей твоих нужно подготовить. Придется немного приврать.

– Врать?

– Ну, самую малость, что я в положении.

– Ничего себе малость. Мы с тобой пару раз целовались.

– Какое это имеет значение! – вспыхнула Лескова. – Сейчас переспим, и все станет на свои места.

– Ты так обыденно, так цинично говоришь об этом, – обиделся Муромов.

Он на самом деле не понимал, как мог позволить втянуть себя в такую историю. Да, он давно любил Сашу. Слухи о ее далеко не монашеском поведении никак не отражались на его отношении к ней. Он любил образ, придуманный раз и навсегда. Саша в нем была его женой, матерью его детей, хранительницей очага. Он видел ее хозяйственной, домашней и заботливой, как его мама. И отношения он представлял такие же чистые, какие были между его родителями. Но с самого начала все пошло не так. Секреты, тайные планы и все лишь ради того, чтобы, окончив интернатуру, остаться в одной из городских больниц, – какая серая проза. Для ранимой, чувственной души Муромова это было хуже признания в нелюбви. Нелюбовь может пройти, а расчет остается навсегда. Никогда не думал, что может оказаться в таком глупейшем положении. Еще его беспокоила ложь, которая окутывала этот странный брак.

– Слушай, Мурик, я ценю твой рыцарский подход к жизни, но в современном мире нужно быть толстокожим, понимаешь?

– Ты не первая, кто сказал мне об этом.

– Ты можешь быть грубоватым, – засмеялась Саша. Она поднялась, быстро сбросила на пол халат. – Не будем тратить драгоценное время.

– Я так не могу. – Муромов заерзал, вцепившись пальцами в обивку кресла.

– Можешь. Я помогу…

Муромов вел себя как невинная овца, что, как ни странно, возбуждало Сашу. Раскованность в постели – это было для нее не ново, а этот теленок… Она прислушивалась к нему, стараясь доставить удовольствие, которого юноша не знал.

– Ты что, первый раз? – спросила Лескова, вернувшись из ванной.

– Нет. Просто… я не всегда такой заторможенный. Я очень волновался и боялся, что у меня вообще ничего не получится.

– Тогда предлагаю повторить! – она не стала дожидаться согласия, потому что была уверена: не родился еще тот мужчина, который откажется от секса.

Вторая попытка обоим показалась более удачной. Роман раскрепостился и уже не был похож на соблазненного ангела. Саша удивлялась собственной ненасытности, потому что по ее инициативе они занимались любовью не один час. Это было прекрасно. Немного разговоров, пара конфет и несколько глотков шампанского делали их одержимыми и всесильными.

– Ты посмотри, за окном уже стемнело… – прошептал Роман, обнимая Сашу.

Они лежали влажные, разгоряченные, едва переводившие сбившееся дыхание: в очередной раз Муромов продемонстрировал свою мужскую силу. Саша не смогла сдержать громкий стон наслаждения. Сердце Романа трепетало. Его любимая женщина получила то, без чего близость превращается в обычное рядовое совокупление для сброса гормонального давления.

– Продолжать в том же духе опасно для жизни, – облачаясь в махровый халат, заметила Саша. Она была очень довольна этим субботним вечером. Она не ждала такого удовольствия. Этот парень не так прост, как кажется. Жаль, что она совсем не любит его. Он не в ее вкусе, и с этим ничего не поделать. – Я в ванную, ты – на кухню. Поставь чайник. Я проголодалась.

Быстро приняв душ, Лескова села на краешек ванны, в задумчивости разглядывала свежий маникюр, педикюр. Она основательно подготовилась к своей «брачной ночи», только что дальше? Больше такого не повторится. Роман – это слишком скучно для нее. Она пошла на самообман лишь с конкретной выгодой, да простят ее небеса. Для нее главное – не оказаться в глуши со своим дипломом врача. Ради того, чтобы остаться в любой городской больнице, она готова переспать еще не с одним таким паинькой или не с одним Казановой. Тут уж как получится.

– Ну ты даешь! – войдя на кухню, она обнаружила на столе аккуратно нарезанные бутерброды. Рома быстро сориентировался на новом месте. Сахарница, кусочки лимона на маленьком блюдце. – Откуда ты знаешь, что я люблю чай с лимоном?

Спросила и мгновенно обалдела от простой мысли: этот мужчина никогда не причинит ей боли. Он будет стараться осчастливить ее каждый день, каждый час. Он будет носить на руках ее, боготворить их детей. Но как же страшно равнодушие, которое хозяйничает в ее сердце! Этот правильный муж сведет ее с ума своей правильностью, заставит чувствовать себя виноватой и превратит дом в место постоянных оправданий. Ей это не нужно. Муромов должен выполнить свою миссию и навсегда исчезнуть из ее жизни.

– Я знаю о тебе все. Все, что мне нужно знать, – тихо ответил Роман. Повесил полотенце на крючок и виновато улыбнулся. – Извини, я покину тебя ненадолго. Приведу себя в порядок.

От того, как тактично, сладко он говорил, у Саши засосало под ложечкой. Она лишь представила себе, что его вежливость и непогрешимость ей придется терпеть не один день, быть может, еще несколько месяцев, и все ее естество взбунтовалось. К моменту возвращения Романа из ванны Лескова была вне себя.

– Что-то не так? – он, конечно, сразу заметил перемены в ее лице, движениях. Сам сел напротив. Такой аккуратный, подтянутый, спокойный.

– Ты такой внимательный, – язвительно заметила Саша, обжигаясь горячим чаем.

– Это недостаток?

– Для меня? Все зависит от настроения.

– Почему оно сейчас испортилось? – не унимался Муромов.

– Прояви свою врожденную деликатность – не доставай меня!

– Ты не нервничай, Шура, я чай попью и поеду. Не думай, я не буду настаивать на ночевке. Я все понимаю, – с грустью произнес Роман, обмакивая дольку лимона в сахар.

– Ты такой хороший, что на твоем фоне я выгляжу натуральным чудовищем! – Саша поднялась, нащупала на верху кухонного шкафа пачку сигарет, коробку спичек. Это был ее временный тайник – пока мать не вычислит и не выбросит. Римма Григорьевна лишь однажды сказала, что ей не нравится, когда девушки курят. Больше к этой теме она не возвращалась, но, находя сигареты в самых неожиданных местах, молча, без предупреждения выбрасывала их. – Тебе тоже не нравится, что я курю?

– Тоже? Это твой выбор, но для женского организма это губительно вдвойне, – спокойно заметил Муромов, прожевав дольку лимона. – Женщина несет ответственность за жизнь, которая рано или поздно в ней зародится.