Отвертка - Илья Стогов Страница 38

— Да?

— Хотелось бы составить по возможности полное впечатление о ваших мужчинах. Хотелось хотя бы приблизительно очертить диапазон возможных исследований.

— В смысле?

— Ну, например, правда ли, что русские стесняются показываться перед женщинами обнаженными? Хорошо бы провести распределение мужчин по месту рождения и типу воспитания. Это придаст исследованию большую значимость. Говорят, что ваши мужчины, которые родились на Кавказе, предпочитают иметь с женщинами только анальный секс… Презервативов я привезла столько, что таможенники не хотели меня пропускать.

— А бойфренд у тебя есть?

— Раньше был. Сейчас пока нет.

— Собираешься ли ты замуж?

— Наверное… Не сейчас. Может быть, лет через пять-шесть.

— Что ты скажешь мужу, когда он спросит, чем ты занималась после университета?

— При чем здесь муж?

Вот и поговорили, подумал я. Что, черт подери, творится с этим миром? Я потянулся за сигаретами, вспомнил, что курить нельзя, и расстроился окончательно.

Сзади послышались шаги — нас нагонял тихоня Шон.

— Илья, извините, как… э-э… зовут этого офицера?

— Кого? Капитана… Игорь Николаевич.

— Ыгор Ныколаывеч?

Во всей группе русский Шона был самым худшим.

— Он ведь офицер российских спецслужб?

— Да. Капитан Комитета по… не помню, как точно это называется. Суть в том, что его ведомство охраняет наше государственное имущество.

— Да? А вы видели у него… Впрочем, ладно. Говорите — Игорь Николаевич? Спасибо.

Он улыбнулся и зашагал быстрее, нагоняя ушедших вперед Брайана и капитана.

Я посмотрел на часы. Двадцать минут четвертого. К нам с Дебби присоединился шедший до этого впереди Брайан.

— Чего ты такой хмурый, Илья?

— Выпить бы.

— Да, неплохо бы. Выпить и познакомиться с петерб… петер… с девушками из вашего города. Да, Илья?

— Я бы предпочел просто выпить.

— Ну конечно. Ты же русский. Попроси Дебби, и она поставит на тебе какой-нибудь социологический эксперимент.

Они с Мартином заржали. Девушка лениво посоветовала им заткнуться.

Шагавшие впереди капитан и Шон остановились, поджидая нас. Шон чего-то требовал от капитана, а тот отмахивался: «We'll talk 'bout it later».

— Уже почти полчетвертого. Через две минуты здесь везде отключат свет. По первому разу — очень впечатляет… Да! Перед тем как свет опять загорится, глаза лучше всего прикрыть — целее будут.

Брайан сказал, что лично он советует всем русским, когда погаснет свет, обеими руками придерживать брюки. «Shut your mouth, — беззлобно сказала Дебби. — Shut your fuckin' mouth».

Я задрал голову и посмотрел на мерцавшие под потолком лампы. Они были большие, мощные, хотя и светили вполсилы. И вправо, и влево, насколько хватало глаз, уходили блестящие рельсы, а на стене прямо напротив висел пожарный щит, выкрашенный красной краской. На щите были развешаны огнетушитель, ведро, топор и совковая лопата.

— Осталось десять секунд. Приготовьтесь, это не навсегда — только на минуту… Шесть… Пять…

Свет погас моментально и везде. Гудение ламп и прочей электрической дребедени исчезло одновременно со светом.

Даже в самую темную ночь на небе светят звезды — хотя бы одна. Даже в самой темной комнате всегда найдется щелочка, через которую будет пробиваться лучик света. Здесь не было ничего. Ни единого проблеска. Наверное, так чувствуют себя похороненные заживо.

— Эй! Кто там вышагивает?! Не расходиться! Заблудитесь — искать не стану!

Я прислушался. Слева, впереди, что-то действительно происходило. Шаги — мягкие, крадущиеся, — звяканье металла, шебуршание. Возможно, все это происходило в миллиметре от моего носа, а я ничего не видел.

Когда только загорится этот чертов свет?

Воздух разрезал свистящий звук. Что-то тяжелое рухнуло на землю. Я почувствовал, как маленькие волоски у меня сзади на шее встают дыбом. В тишине совсем рядом с ногами послышался мерзкий звук.

— What's that?!

— Что, черт возьми, у вас там происходит? Стогов! Зажигалка есть?!

Моментально вспотевшие пальцы долго не могли нащупать зажигалку в набитых всякой мелочью карманах. В тот момент, когда я наконец достал ее, в воздухе низко загудело и в туннеле зажегся свет.

Я открыл глаза и выронил зажигалку из занемевшей ладони.

Мартин смотрел на свои джинсы, заляпанные чем-то темным и вязким, а поперек рельсов, уткнувшись в пол лицом, лежал тихоня Шон. Из его затылка торчал всаженный по самую рукоятку топор. Тот самый, выкрашенный красной краской, с пожарного стенда.

А между рельсами расплывалась лужа густой черной крови.

— Давайте начнем с самого начала. Где каждый из вас находился в момент, когда в туннеле погас свет? Постарайтесь вспомнить поподробнее, ладно?

Капитан обвел нас всех взглядом, вдавил в переполненную пепельницу окурок и взялся за авторучку.

В пикете милиции мы сидели уже час. У нас сняли отпечатки пальцев, переписали номера паспортов ирландцев и моего редакционного удостоверения.

Постовых милиционеров капитан опять выставил из пикета. Они стояли посреди вестибюля, а вокруг носились типы в штатском. У входа на станцию, мрачные и молчаливые, застыли двое офицеров из того же комитета, что и капитан.

Само помещение пикета начинало меня раздражать. Грязный, годами не мытый пол. Жесткие и узкие скамейки, спроектированные как орудие пытки для особо несговорчивых клиентов. Вместо пепельницы — банка из-под тушенки с остатками жира на стенках. Выглядела банка омерзительно.

— С кого начнем?

— Давайте с меня.

— Давайте. Фамилия, имя, отчество.

— Стогов Илья Юрьевич…

— Как далеко от убитого вы находились в момент, когда погас свет?

Черт меня подери, если я запоминал, где именно находился в тот момент. Я вытащил из кармана сигареты, закурил и попытался вспомнить. Из памяти не удавалось извлечь ничего.

Пива бы сейчас.

— Точно сказать трудно. Кто мог подумать, что все так получится? Насколько я помню, вы с Шоном стояли чуть впереди… А я чуть сзади и справа. Ближе к правой стене туннеля.

— Как далеко?

— Ну, метрах в трех.

— После того как погас свет, вы перемещались?

— Да. То есть… В общем, когда стало ясно, что творится что-то неладное, я шагнул по направлению к вам.