Дневник мотылька - Рейчел Кляйн Страница 39

23 января

Вчера я забыла написать, что получила табель за первый семестр. В нем одни пятерки. У Люси дела так плохи, пожалуй, она и не скажет, что за оценки ей поставили. Думаю, что по химии у нее двойка. Мне ее жалко. Интересно, что за отметки в табеле Эрнессы.

На этот раз я не чувствовала привычного волнения, распечатывая конверт и разворачивая хрустящий листок. Я не заслужила этих пятерок. Как мои учителя считают меня хорошей ученицей, так учителя Люси уверены, что она — ученица плохая.

Кстати, комментарии учителей были не такими уж приятными. Все, кроме мистера Дэвиса, выражали мне пожелание быть на уроках более активной и внимательной. Но мне было неловко читать то, что написал обо мне мистер Дэвис. Я покраснела до ушей, хотя, кроме меня, в комнате никого не было. Это неправда, но маме будет приятно.

Сегодня на утреннем собрании мисс Руд зачитала фамилии тех, кому в пятницу вечером придется отрабатывать физкультуру. Люси и Эрнесса обе попали в этот список. Люси — безупречная папочкина дочка, никогда не знавшая трудностей, — похоже, даже не заметила, что мисс Руд упомянула ее. Зато Эрнесса пришла в ярость. Она резко развернулась и уставилась на мисс Бобби. Люси пришлось толкнуть ее локтем, чтобы это прекратить. Вот это Люси заметила.

Я смотрела им в затылки — черные волнистые волосы Эрнессы рядом с гладкими белыми волосами Люси.

Пропуск тренировок — единственное, что не сходит Эрнессе с рук. Только мисс Бобби удается вынудить Эрнессу следовать правилам. Потому что мисс Бобби ненавидит Эрнессу.

Евреев не любят в основном дневные. Я всегда могу определить, кто не сядет за одну парту со мной — еврейкой. По обе стороны от меня места пустуют, пока в класс не приходит кто-то из пансионерок. Я хорошо помню, какой шок пережила, когда впервые столкнулась с этим. После уроков я шла в магазинчик возле железнодорожной станции, чтобы купить колу и картошку фри. На платформе стояло несколько моих одноклассниц с какими-то мальчишками. У всех девчонок, как на подбор, были блондинистые волосы до плеч, голубые глаза, маленькие носы — этакие глупые физкультурницы в коротеньких сарафанчиках, выставляющие напоказ свои загорелые мускулистые ноги в белых носочках. Один из мальчиков выводил что-то маркером на столбе, а остальные сгрудились вокруг него и смотрели. Мальчишка был кудрявый и рыжий, с темными веснушками вокруг носа. Он не смотрел в мою сторону, но когда остальные засмеялись, я поймала на себе брошенный исподтишка бессмысленный взгляд одной из девчонок. Когда я возвращалась, платформа уже опустела. Все они разъехались по домам. Я подошла к столбу, чтобы посмотреть, что же этот рыжий написал. На столбе была выведена свастика, и на каждой из четырех ее лап чернело по букве: Ж-И-Д-Ы. Свастика заключалась в круг, пересеченный черной линией. Черная клякса зияла на коричневом столбе, с которого уже кое-где слезала краска, обнажая серебристый металл. Я соскоблила свастику вместе с краской.

Когда-то я сама тайком рисовала свастику — просто чтобы посмотреть, хватит ли у меня на это силы воли. Потом я рвала листок на мелкие клочки, прежде чем выбросить.

Это сейчас они — милые девочки, но, повзрослев, станут копиями своих матерей: тела раздадутся в ширину, кожа станет грубой и темной. Они будут раз в неделю осветлять волосы в салоне красоты, разъезжать на семейных авто с деревянными боками и печь пирожные по случаю хоккейного матча. А я останусь молодой, как моя мама, и никогда не заведу семью.

Больше я ни разу ни с кем из этих девиц не разговаривала.

Контрольную по химии Люси, конечно же, провалила, хоть я и заставила ее вызубрить все формулы до единой.

Благодаря этим занятиям мы столько времени провели бок о бок в ее комнате. Совсем как в прошлом году, только на этот раз без малейшего удовольствия. Я не могла отделаться от мысли, что Люси меня использует. Ей понадобилась помощь, потому она и вспомнила прежнюю подругу. Как только нужда во мне отпадет, я для нее перестану существовать. Я наблюдала, как она сидит, уставив мутный взгляд на лист с заданиями и грызя ручку в бесплодных потугах постичь смысл всех этих слов и чисел. Она ничего не понимает, пока я не разжую. И тут же забывает все мои объяснения. Я нетерпеливо топталась на месте. Я уже открыла рот, чтобы сказать: не могу больше. Я хотела развернуться и выйти. Так больше не могло продолжаться. Но как мне было объяснить, что я отказываюсь помогать ей из-за того, что в понедельник мисс Руд зачитала ее имя рядом с именем Эрнессы?

Вчера Люси заснула после ланча и пропустила два урока. Хорошо еще, что это был французский и английский, — учителя с пониманием отнеслись к ней, когда она им все объяснила. Я отметила ее перед завтраком. Теперь надо будет следить, чтобы она ходила на уроки после ланча. Люси, конечно, нервничала в день контрольной по химии и поздно легла накануне, но не могла же она смертельно устать из-за этого? Она так беспокоилась, боясь провалиться.

Наконец ее состояние заметили и остальные. Мы (София, Клэр и я) решили в воскресенье увезти Люси в город — просто проветриться: посмотрим одежду, пластинки, может, сходим в кино. Что угодно, только бы вытащить ее. Позвоню Чарли — пускай встретит нас. Уже дали звонок на ужин, а я еще не готова. Все чулки у меня не с дырой, так со стрелкой, и одежда вся нестираная.

Я сейчас делаю то, чего почти никогда не делала, — сижу в читальном зале библиотеки и якобы занимаюсь. Здесь множество старинных книг, здесь дубовые столы и стулья, а лампы все с зелеными абажурами, но, несмотря на все это, я никогда тут не читаю. Обычно в читалке полно девчонок, и они так трещат, что работать невозможно. Сегодня библиотека пуста.

Я люблю делать уроки, валяясь на кровати, но мне хотелось уйти подальше от Люси. Здесь она меня никогда не найдет. Пусть побудет наедине со своими формулами. Наверное, сидит сейчас, глядя в одну точку, и ждет, когда я прибегу ее выручать.

За ужином она отказалась от десерта, и я на нее рассердилась.

Долго-долго я разглядывала выцветшие книжные корешки, вдыхая запах старых пыльных страниц. Я счастлива. Люси в своей комнате — далеко от меня. Можно спокойно писать и не бояться, что она войдет и заглянет в мой дневник.

Вообще-то, дело не в десерте. Люси совсем перестала есть и страшно похудела. Мы с ней сидим за столом с мисс Майнеке. Наш стол — вне всякого сомнения — самый лучший. Мисс Майнеке во всем похожа на нас. Она живет на четвертом этаже, недалеко от лазарета. Ее частенько можно встретить В коридоре в одной пижаме, а в комнате у нее беспорядок. Книги и непроверенные тетради валяются прямо на полу, а постель никогда не застелена. Мак-Мопс от этого звереет, но сделать ничего не может. Мисс Майнеке подтрунивает над другими воспитательницами и вечно хихикает. Именно так мы и подружились с Люси — за столом с мисс Майнеке. Поэтому, когда я увидела на прошлой неделе наши имена рядом в списке, то целое мгновение была счастлива. Я хотела найти Люси, рассказать ей об этом. Но потом передумала. Сегодня приготовили наш любимый десерт — глазированные кукурузные колечки с кофейным мороженым. Люси сразу же сказала, что ничего не хочет есть.