Поворот судьбы - Жаклин Митчард Страница 4

И я руководствовалась этой истиной (не в том смысле, что я пила, а в том, что честно пыталась всегда настраиваться на позитивную волну). Я очень старалась.

Лео тоже. Каждое утро, прежде чем уйти на работу, он приносил мне чашку зеленого чая (к тому времени я уже работала дома). Каждый вечер в пятницу он делал свое фирменное блюдо — бекон с равиоли, которое мы все любили, хотя это и может показаться вам кулинарным извращением.

Представьте меня такой, какой я была в то время, еще до того как ослабела настолько, что была не в состоянии вымыть себе голову. Представьте нас.

Кузен моего мужа однажды заметил в его присутствии: «Джулия может считаться идеальной для второй жены». (Я ведь не испытывала никакой симпатии к Джереми, тем более странно, что это замечание до сих пор отзывается горечью в моем сердце.)

Я была женой, которая оставляет записочки на подушках. Всякие смешные открытки. К двадцатой годовщине нашей свадьбы подарком стало кольцо, на котором наши инициалы были переплетены так искусно и замысловато, что человеку несведущему было бы сложно их рассмотреть. А Лео подарил мне лося на пуантах, который держал коробочку с бриллиантовыми сережками (после того как я целый день провела в тревоге, огорченная, что он забыл о нашей годовщине). Я никогда не отправлялась спать, не надев красивой ночной сорочки или не почистив зубы. Он никогда не подводил меня, если я просила его сделать покупки. На пикники я всегда приходила в чем-то необычном, но вызывающем одобрительный шепот, а не удивленные взгляды. Я сохранила десятый размер одежды, предпочитая широкие брюки и идеального покроя строгую рубашку. Я не обрезала волосы, как мои подруги, перешедшие на прямое боб-каре. Я носила волосы либо небрежно распущенными (их густота позволяла мне такую роскошь), либо завязывала в хвост, как привыкла еще со времен занятий танцами. Вот так-то. Я была матерью, которая не пропускает школьных постановок, шахматных турниров, мероприятий, требующих участия родителей. Я старательно перечитывала книги по домоводству, а в нашем доме дети развлекались караоке, а не омерзительными игровыми приставками, игры которых, как мне казалось, служат лишь пропаганде жестокости и насилия. Я считала, что успешно справляюсь с ролью мамы школьника, проявляя умеренное усердие в планировании школьных каникул. Мы с Лео могли играть перед сном в цитаты, угадывая их автора, как в те далекие времена, когда только поженились.

И тем не менее я оказалась обманута. Как найти этому объяснение? Я была интересной женой. Почему — смотрите выше. Я была лакомым кусочком, потому что, хотя и жила в Висконсине, родом-то я была из верхнего Вест Сайда. Я верила в то, что природное изящество и самообладание позволяют мне оставаться на плаву жизни, после того как я переступила порог сорокалетия. Мои дети были одаренными и ощущали себя в полной безопасности не по прихоти слепой фортуны, а в результате кропотливого труда их родителей. И я уделяла большое внимание внешней стороне жизни, включая свой вид (этот сукин сын не изменит моего отношения к этому). Я была в прекрасной форме. Прекрасной форме. Ни одного лишнего фунта на талии.

Ни одного седого волоса. Ну, хорошо, несколько седых волос, которые усилиями моего мастера Терезы превратились в тонкий платиновый завиток на виске.

Уровень холестерина 188.

Конечно, я была окружена по флангам, как выразился бы персонаж времен Гражданской войны из романов моего отца. Я была окружена внутренними и внешними врагами. Тайными убийцами.

И, конечно, я была воплощением золотой середины, которую теперь, пожалуй, назвала бы идеальной средой для вируса, поразившего меня, — вируса, который можно было бы окрестить моим именем, когда не замечаешь бревна в своем глазу, но в чужом с удовольствием разглядываешь соринку. Сорок семь раз в год я твердила людям, чтобы они больше доверяли своей интуиции, чтобы они развивали внутреннее чутье, не обращая внимания на то, что это может привести к пугающим переменам и к чужим обидам.

Какая ирония судьбы! Она меня просто убивает.

Сжигает изнутри.

А ведь я еще не дошла до сути рассказа.

Но как я могу написать об этом?

Эта история и не обо мне вовсе.

Она о том, как была искалечена судьба трех замечательных детей.

Я не могу заставить себя думать об этом.

Даже теперь.

У меня не хватит духу передать вам, как тяжело им было. Что им пришлось пережить, и это притом, что какая-то часть их страданий так и осталась скрытой от меня. Гейб, Каролина и Аори. Моя опора, мой потерянный ангел, моя крошечка. Мне так жаль.

Это не имеет уже никакого значения, но мне все же так жаль.

«Мое сознание или самолюбие отозвалось негодованием» (Йетс).

«Какой наивный глупец!» (Кролик Бани).

Когда я задумываюсь о том, через какие ненужные испытания пришлось пройти старшим детям из-за моей болезни и ошибки Лео, я внутренне содрогаюсь. Когда я вспоминаю измученное, залитое слезами личико Аори… Я просто ненавижу себя.

В своей колонке я каждое воскресенье убеждаю людей не поддаваться чувству вины за то, чем они не в силах управлять. Но дети смотрели на это иначе — так, как я. А я испытываю большую вину за то, что произошло, и поступок Лео по отношению ко всем нам отступает на второй план. Я могла бы представить себе страдания чужих детей, чувствующих вину за разлад между родителями, за их проступки и несчастья. Чужих, но не своих! И тем не менее.

Существует убеждение, что каждый полицейский, если «вывернуть его наизнанку», — потенциальный правонарушитель, а каждый психиатр — потенциальный клиент другого психиатра, каждый судья при других обстоятельствах готов стать мошенником. Логично было бы предположить, что те, кто щедро раздают советы, сами не обладают какой-то особенной жизненной мудростью. Или же больше других сами нуждаются в совете. Наверное, так.

Все эти сигналы.

Но… Иногда впечатления обманчивы, и наши самые страшные опасения оказываются пустым беспокойством, а подозрительные личности на пустынной темной стоянке — обычными покупателями. Но иногда случается иначе.

В жизни нередко происходят парадоксальные вещи. Ты можешь зарабатывать на жизнь альпинизмом и получить травму черепа, споткнувшись на обочине тротуара.

Когда-то давным-давно я была женщиной, уверенной, что уж мне-то точно не понадобится горькая микстура, которую я предлагаю другим. Я всегда предполагала, что всем им нужна хорошая жизненная встряска.

Я в это верила?

А-ха-хах.

Что ж, я ошибалась.

Конец истории.

Начало истории.

Все самое интересное, как правило, приходится на середину, не так ли?

Излишек багажа

От Джей А. Джиллис

«Шебойган Ньюс-Кларион»