Италия. Страсти по Вечному городу - Всеволод Кшесинский Страница 4

— Молчать! — потребовал я.

Вдох. Задержка дыхания. Выдох.

— Ты вообще знаешь, кто такой Энрико Карузо? — задал я Лёке Ж. риторический вопрос. — Это величайший итальянский оперный певец!

— Да??? — поразилась Лёка Ж., и в трубке снова на какое-то время воцарилась приятная тишина. — А Энрико сказал мне, что он веб-дизайнер, — поделилась Лёка Ж., обретя дар речи. — Так он на самом деле, оказывается, известный певец. Вот видишь, какой скромный!

— Лёка!!! — не сдержался я. — Карузо умер в тысяча девятьсот двадцать первом году!

— Да что ты! А с кем же я тогда… — О, эти чудесные паузы! Как жаль, что они так коротки… — Поняла, мой Энрико — это тезка, да? — заключила Лёка Ж.

— Подозреваю, у него просто ник такой, — предположил я. — И, знаешь, человек, который берет в качестве ника имя легендарного оперного тенора, уже вызывает некоторые опасения. Хотя, конечно, тебе это в голову не приходило.

— Да я умнее всех мужчин, которых встречала! — парировала Лёка Ж. с интонацией роковой интеллектуалки. — Я же говорила тебе, что имя показалось мне знакомым, поэтому уточнила у Энрико, настоящее оно или нет. В ответ он прислал мне стих. Судя по хромающему ритму и отсутствующей рифме, — здесь в Лёке Ж. проснулось ее первое гуманитарное образование, — это он сам сочинил, наверное. Сейчас прочитаю.

И Лёка Ж. прочитала:

Но тайна мой скрывать во мне,

Никто не знать мое имя!

Нет, нет, я скажу тебе его в рот,

когда рассветет…

Похоже, Лёка Ж. крепко подсела на онлайн-перевод.

— И тебе это ничего не напомнило? — поинтересовался я. — Как звучит первая строчка по-итальянски?

— Какой ты любопытный! — кокетливо отозвалась Лёка Ж., не подозревая подвоха. — Ну сейчас. Вот. «Не сунь…» Ой.

— Вот именно, это партия Калафа из «Турандот», которую ты сегодня… уже вчера… пыталась петь и переводить. А еще говоришь, что у тебя память хорошая! — поддел я Лёку Ж.

Она поспешила сменить тему.

— Когда мне было лет двадцать, я сказала: «В меня влюбляются либо идиоты, либо слепоглухонемые», — неожиданно процитировала саму себя Лёка Ж.

«Интересно, — подумалось мне, — а я к какой категории отношусь?»

— Очевидно, твой Энрико глухой, — сказал я, не скрывая иронии. — Иначе я не могу объяснить, почему он так очарован твоим пением.

Лёка Ж. зашипела на том конце провода, но я не дал ей выразить эмоции, перейдя к аргументам против поездки. Решающим из них было полное отсутствие финансов. На билеты, на квартиру, я уже не говорю про транспорт и еду — на все это нужны приличные деньги… И тут Лёка Ж. нанесла мне удар под дых очаровательной в своей святой простоте репликой:

— А за квартиру заплатит Энрико…

Мне понадобилось время, чтобы перевести дыхание. Я понимал, что меценатство Энрико существует исключительно в воображении Лёки Ж., но на всякий случай поинтересовался, почему она так решила.

— Ну он же сам написал: «Сниму квартиру для двоих», — объяснила Лёка Ж.

Жаль, Энрико этого не слышал.

— Это он имел в виду тебя и себя, — объяснил я. — А за квартиру для тебя с сюрпризом, думаю, ему не очень захочется платить. Лёка, проснись! Где твой мозг?

Спорить было бесполезно. Поэтому я перешел к последнему пункту и спросил у Лёки Ж., зачем мне делать финскую визу, если она собирается в Италию. И вот здесь-то она вырубила меня наповал. Тараторя про то, что финскую визу делают быстрее итальянской, всего за пять дней, а значит, если мы сегодня утром пойдем в финский визовый центр, то в пятницу уже получим визы и в понедельник улетим, Лёка Ж. сдала себя с потрохами…

— Ты что-то не понял? — поинтересовалась она, прислушиваясь к моему тяжелому и мрачному дыханию.

— Я все понял, — ответил я, с трудом сдерживая эмоции. — Ты форменная аферистка. Значит, у тебя тоже нет никакой визы, дадут ли тебе отпуск, никому не известно, и при этом нам нужно вылетать через неделю!

— Сева, не надо так волноваться, — защебетала Лёка Ж. — Иди поспи. Утро вечера мудренее. Утром ты поймешь, что я права. Удача всегда на стороне тех, кто рискует, поверь мне.

— Утро уже наступило! — сказал я, глянув на занимающийся рассвет.

— Тогда доброго утра! Позвони мне, когда проснешься. — И не давая мне опомниться, Лёка Ж. бросила трубку.

Я принял душ, сварил кофе и зашел на сайт визового центра Финляндии. Узнал, какие документы нужны для получения визы, сколько надо заплатить за визовый сбор, и даже заполнил визовую анкету. Однако не обнаружил никаких упоминаний о том, в какой срок нам сделают визы. После длительных поисков я нашел на сайте финского генконсульства замечательную формулировку: «Сроки рассмотрения в разных представительствах могут быть разными в зависимости от нагрузки. Рекомендуем оформлять визу заблаговременно, по крайней мере за две недели до планируемой поездки».

Но раз Лёка Ж. сказала, что сделают за пять дней, — значит, сделают, чего уж — от нее не отвертеться.

Я позвонил Лёке Ж. и в ее манере сразу перешел к делу:

— Собирайся. Пойдем выкупать билеты, делать медицинскую страховку, фотографироваться и подавать документы на визу. Не забудь деньги и загранпаспорт. И, надеюсь, ты взяла отгул на работе? Жду тебя в девять у «Маяковской».

Лёка Ж. опоздала на час. Потому что наводила марафет перед фотосессией для паспорта, свиданием с Толиком и встречей с сотрудниками визового центра. Тем не менее к одиннадцати утра мы уже освободились. При этом Лёка Ж. успела: вогнать в краску Толика, довести до белого каления фотографа (а ведь он и сделал-то всего 17 дублей), пококетничать со страховым агентом, которого заставила заполнять ее визовую анкету (дома, в одиночку, заниматься этим ей было скучно), вступить в светскую беседу с неразговорчивыми секьюрити визового центра и закадрить оператора — приемщика заявлений, оглушив вопросом:

— Скажите, голубчик, а я получу визу на этой неделе? В понедельник я лечу в солнечный Рим, и мне надо успеть посетить нашего мрачного северного соседа…

Даже детям известно: если получаешь финскую визу, то это означает, что ты хочешь поехать именно в Финляндию, а не в какую-нибудь другую страну Шенгенского соглашения. А коли, голубушка, ты собралась в Италию, то будь добра, получай визу итальянскую.

Причем перед тем, как зайти в визовый центр, Лёка Ж. мне все уши прожужжала:

— Только не вздумай сказать, что мы едем в Италию! Мы собираемся именно в Финляндию и больше никуда! Прямо мечтаем увидеть эту прекрасную страну.

А сама… От такой наглости приемщик заявлений, шатен лет двадцати семи с бейджиком «Игорь», потерял способность говорить. Некоторое время он молча с недоумением разглядывал беспорочное лицо Лёки Ж., очевидно надеясь, что ослышался. Лёка Ж. уже осознала, что сморозила, и прикусила язык. Лицо ее постепенно становилось изумленным, пока не приобрело виновато-глуповатый вид.