Грехи и святость. Как любили монахи и священники - Каринэ Фолиянц Страница 4

Отправившись вновь в Бретань, Абеляр собирался привезти оттуда свою Элоизу, чтобы вступить с ней в брак. Казалось, это известие должно было несказанно обрадовать Элоизу. Однако она не только не согласилась, но стала изо всех сил отговаривать Абеляра от задуманного. И вот почему: Элоиза считала, что, став его женой, она подвергнет его еще большей опасности. Она понимала, что дядюшка постарается всем рассказать о женитьбе, а это означало крах всей карьеры Абеляра и сильнейший удар по его самолюбию. Над ним станут смеяться те самые люди, которые прежде с восхищением слушали его речи и выступления на диспутах.

Как истинно любящую женщину, Элоизу менее всего волновало, что людская молва коснется и ее имени. Ей не важно было, кто она Абеляру – жена или любовница. Ей было важно, чтобы он был счастлив…

«Она клятвенно уверяла меня в том, – писал Абеляр, – что дядю ее нельзя умилостивить никаким способом, и впоследствии это подтвердилось. Она спрашивала: как сможет она гордиться браком, который обесславит меня, и равно унизит и меня, и ее; сколь большого наказания потребует для нее весь мир, если она отнимет у него такое великое светило; сколько проклятий вызовет этот брак со стороны церкви, какой принесет ей ущерб и сколь много слез исторгнет он у философов; как непристойно и прискорбно было бы, если бы я – человек, созданный природой для блага всех людей, – посвятил себя только одной женщине и подвергся такому позору!

Она решительно отказывалась от этого брака, заявляя, что он явится для меня во всех отношениях постыдным и тягостным. Она подчеркивала и мое бесславие после этого брака, и те трудности брачной жизни, которых апостол убеждает нас избегать… Если же, говорила она мне, я не послушаюсь ни совета апостола, ни указаний святых относительно тяжестей брачного ига, то я должен, по крайней мере, обратиться за советом к философам и внимательно изучить то, что написано о браке ими самими…»

Как видите, не зря Абеляр из множества юных красавиц выбрал именно ее – поистине достойную быть подругой философа!

Через много лет Элоиза писала Абеляру:

«Бог свидетель, что я никогда ничего не искала в тебе, кроме тебя самого; я желала иметь только тебя, а не то, что принадлежит тебе. Я не стремилась ни к брачному союзу, ни к получению подарков и старалась, как ты и сам знаешь, о доставлении наслаждений не себе, а тебе и об исполнении не своих, а твоих желаний. И хотя наименование супруги представляется более священным и прочным, мне всегда было приятнее называться твоей подругой или, если ты не оскорбишься, твоей сожительницей или любовницей. Я думала, что, чем более я унижусь ради тебя, тем больше будет твоя любовь ко мне и тем меньше я могу повредить твоей выдающейся славе… Призываю Бога в свидетели, что если бы император Август, владевший всем миром, удостоил бы меня чести брачного предложения и навсегда утвердил бы за мной владычество над всем светом, то мне было бы и милей, и почтеннее называться твоей возлюбленной, нежели его императрицей…»

Элоиза не хитрила, не интриговала, как сделала бы иная, желая заполучить любимого мужчину в свои сети. Напротив, она освободила его от любых обязательств перед собой. Любить для нее значило жить интересами любимого. И это в те времена, которые принято называть «мрачным средневековьем»!

Итак, Элоиза отказалась от брака. Но Абеляр настаивал. Оставив ребенка в Бретани, они тайно приехали в Париж и так же тайно обвенчались в маленькой церквушке на окраине города. Венчание было тихим, скромным и совсем не праздничным.

Они обвенчались, но жить стали отдельно, встречаясь только тайно по ночам. В глазах людей они по-прежнему оставались любовниками. Каноник Фульбер старательно рассказывал повсюду об их женитьбе, однако сама Элоиза все отрицала. Дядюшка возмущался, но она твердо стояла на своем.

Абеляр, стремясь успокоить начавшийся было скандал, увез Элоизу на время в монастырь Аржантейль – тот самый, где она провела свое детство. Пьер также остался при монастыре. И даже здесь, в монастырских стенах, Элоиза и Абеляр предавались чувственной любви. Возможно ли это оправдать тем, что не по религиозному убеждению оказалась в монастыре Элоиза, а лишь для того, чтобы не перечить Абеляру?.. И есть ли оправдание поведению Абеляра-священника?..

Плоть их торжествовала над духом. Они по-прежнему любили друг друга где только могли и когда могли.

Конечно, любовь прекрасна, она – дар Небес. И плотские радости – естественная составляющая этой любви. Но, помимо любви, существуют и другие, не менее сильные чувства. Например, уважение к тем самым Небесам, что даруют так много… А также есть внутреннее благородство, не позволяющее поступать недостойно и неуважительно к чувствам окружающих. Например, чувствам верующих. Искренне верующих.

Фульбер пришел в ярость, когда узнал, что его племянница находится в монастыре. Он решил, что Абеляр просто-напросто отделался от Элоизы, чтобы распутничать с другими женщинами. Возможно, Фульбера заботило не столько счастье племянницы, сколько собственная репутация и общественное мнение, но и это вполне можно понять. Обесчещенная девица навлекла позор на весь дом! И Фульбер поклялся отомстить, для чего нанял несколько парижских разбойников. Месть каноника была ужасна…

Вот что пишет сам Абеляр в своей книге: «Однажды ночью, когда я спал в своей опочивальне, один из моих слуг, подкупленный золотом, поспособствовал их мести, которая привела в изумление весь мир: они отсекли те части моего тела, посредством которых я нанес оскорбление, вызвавшее их гнев. Затем они скрылись…»

Варварски оскопив Абеляра, лишив его возможности «грешить», дядюшка Элоизы счел себя отмщенным. Быть может, он даже полагал себя орудием Небес.

Вскоре все узнали об оскоплении Абеляра. Он признавался, что гораздо более страдал от унижения, чем от боли. «Я более страдал от их сострадания, чем от своей раны, сильнее чувствовал стыд, чем нанесенные удары, и мучился больше от срама, чем от физической боли».

С горьким стыдом вспоминал Абеляр, что в Библии евнухи описаны как существа, презренные Богом, которым запрещено появляться в церкви.

«Тогда, когда мы предавались прелюбодеянию, – писала Элоиза, – жестокость неба нас помиловала, и вот, когда мы узаконили эту незаконную любовь и покрыли свадебной фатой грех прелюбодеяния, гнев Господний обрушился на нас…»

Измученный стыдом, Пьер поселился в аббатстве Сен-Дени и велел девятнадцатилетней Элоизе отказаться от супружества и принять монашество. Абеляр, по сути, принудил молодую женщину постричься в монахини.

«Будучи юной девушкой, я обратилась к суровой монашеской жизни не ради благочестивого обета, а лишь по твоей воле. Я не могу ожидать за это никакой награды от Бога…»

Абеляр дождался ее обета, убедился, что жена выполнила его приказ, а затем и сам принял монашество.

Десять лет они прожили в разлуке. За эти годы они не обменялись ни единой строчкой. Наверное, немало тяжких дум они передумали, немало страдали их души и сердца…

Однако со временем Абеляр вновь обрел душевное равновесие и даже вернулся на кафедру. Он восстановил свою репутацию блестящего оратора, с бесстрашием обсуждая доктрину Церкви и, по мнению некоторых, высказывал идеи, подрывавшие церковные основы. Церковные власти Абеляра, естественно, не жаловали, и вскоре его отправили в Бретань, где он стал настоятелем аббатства Сен-Жильдас де Руи.