Друг из Рима - Лука Спагетти Страница 4

Одним словом, нам, римлянам, нравится распределять время по нашему усмотрению еще и потому, что вечером мы имеем обыкновение задерживаться в конторе, дабы компенсировать наши утренние или обеденные «отвлечения». Весь секрет состоит в том, чтобы спокойно противостоять каждой проблеме в отдельности, не позволяя стрессу взять над вами верх.

От работы отвлекают и красоты Рима: этот город обладает необычайным художественным наследием, и даже если мы не замечаем этого, несясь на полном ходу на мотороллере или спускаясь под землю в метрополитен, иногда все-таки останавливаемся, потому что дух захватывает от великолепия этого города. Достаточно иного освещения Римских форумов, взгляда на спокойно текущий Тибр или же смены времен года, вместе с которыми меняется сам Рим: зимы, отдающей запахом жареных каштанов; весенних вечеров в пивных Трастевере [24]; летних напитков из дробленого льда с соком в киосках, манящих привкусом отпуска; и сентябрьских закатов, которые с каждым днем наступают все раньше, возвещая о том, что осень не за горами.

В Риме множество мест, хранящих таинственные истории; некоторые из них я люблю рассказывать моим друзьям-иностранцам, навещающим меня, или же тем, кто еще не знает их, хотя и прожил в Риме всю свою жизнь.

Больница Санто-Спирито на набережной Тибра, рядом с Кастель Сант-Анджело [25], со всем своим прошлым является таким местом. Это одна из старейших лечебниц Европы, от одной мысли о ней мороз пробегает по коже. Самое интересное, что, согласно преданию, к строительству больницы на берегу реки для приюта старикам, калекам и младенцам-подкидышам папу Иннокентия III подтолкнул сон: ангел явился перед ним и рассказал о вине жестоких матерей, которые бросали в Тибр нежеланных младенцев. Значение колеса, которое все еще виднеется слева от монументального главного входа в стиле барокко в больнице Санто Спирито, заключалось в следующем. Эти сооружения назывались «колеса выставленных напоказ»: на колесо укладывали незаконнорожденных младенцев, которые, после приемки настоятельницей, получали метку двойным крестом на левой ножке и вновь «выставлялись» на колесе на предмет возможного усыновления. Каждый малыш регистрировался как filius m. Ignotae [26], причем буква m. означала matris [27]. Однако с учетом того, что на точку после буквы «т» никто не обращал внимания, в простонародье это словосочетание произносилось как filius mignotae [28], откуда и пошел термин, используемый некоторыми в Риме, «mignotta» [29].

Так что если вы пойдете на стадион в Риме посмотреть футбольный матч, то услышите это ставшее нарицательным прозвище, в особенности в отношении родительницы судьи.

Не могу удержаться и расскажу историю, довольно авантюрную, одного из моих любимых римских памятников – фонтана Треви, места, популярного не только у туристов, но и у некоторых взрослых римлян. Фонтан этот имеет древнейшее происхождение, поскольку является художественным оформлением выхода Аква Верджине [30], акведука, который Марк Випсаний Агриппа построил в Риме в 19 году до нашей эры, чтобы снабжать водой римские бани. Название источник, Вода Девы, получил, по преданию, в честь девушки, по-латыни virgo, которая указала Агриппе место, откуда ключом била вода.

Таким образом, на теперешней площади Треви Агриппа установил один из небольших фонтанов акведука, состоящий из трех чаш для сбора воды. Вереница реставрационных работ и переделок превратила эти чаши в чудесный фонтан, который сегодня занимает почти всю площадь. В первой половине семнадцатого века, при папе Урбане VIII, фонтан начал приобретать свой теперешний вид. Папа решил превратить его в грандиозный памятник и с этой целью нанял великого скульптора Джованни Лоренцо Бернини. Тот представил целый ряд проектов, один дороже другого, так что для осуществления финансирования этой затеи папа был вынужден увеличить налоги, а именно на вино. В историю по этой же причине вошел и папа из рода Барберини:

Чтобы напоить водой римлян,

Вино обложил налогом папа Урбан.

И Урбан VIII, и Бернини умерли, так и не увидев готовый фонтан; работу завершил в восемнадцатом веке Николо Сальви.

Среди историй, которые рассказывают о знаменитом фонтане, наиболее известной является легенда, согласно которой тот, кто бросит туда монету, повернувшись к нему спиной, рано или поздно возвратится в Рим. Менее известной, но более любопытной является другая, связанная с огромной вазой, находящейся на правой стороне фонтана и прозванной «чашей-туз» за сходство с игральной картой: она якобы была установлена там, чтобы критически настроенный в отношении проекта Бернини цирюльник, чье заведение находилось как раз на этой стороне площади, не видел проводимых работ и перестал поносить последними словами этот замысел! Вероятно, если бы он смог представить себе красавицу, подобную Аните Экберг [31], погружающуюся в фонтан при свете луны, то сменил бы гнев на милость…

Другое место, которое мне нравится посещать и водить туда гостей Рима, – церковь Святого Игнация Лойолы: каждый раз я испытываю удовольствие при виде потрясения своего спутника, если ему удается догадаться, что купол церкви ложный. Автором этого чудесного обмана зрения был Андреа Поццо, который создал оптическую иллюзию и представил дело так, что потолок является куполом. На полу имеется отметина в направлении алтаря, указывающая на идеальную точку для рассмотрения ложного купола.

Похоже, речь идет о грандиозной уловке, к которой прибегали по причине внезапной нехватки денег. Построить величественный купол из каменной кладки, предусмотренный проектом, оказалось невозможным. Андреа Поццо был истинным мастером в создании ложной перспективы, и весьма забавно оказаться перед его творениями и немного поломать себе голову для осознания, что такие работы, как коридор комнат Святого Игнация в церкви Джезу [32], на самом деле намного меньше, нежели кажется при первом взгляде.

Площадь Святого Петра также играет шутку со зрением посетителя, в этом случае такую, которая очень нравится детям: «два центра колоннады». Эта площадь имеет овальную форму, но овал на самом деле состоит из двух полукругов, окаймленных четырьмя рядами колонн, число которых можно определить с любой точки этой площади, за исключением двух центров полукругов, или «двух центров колоннады», где создается впечатление, что стоят не четыре ряда колонн, а только один.