Братцы-сестрицы - Магнус Флорин Страница 4

Я могу не спать до рассвета. Звездными ночами я охотно рассматриваю небо. Как оно поворачивается, будто огромный кусок чего-то.

Братцы-сестрицы поют мне:

— Вот мы цепочку заплели, век ее не разорвать.

Май. Июнь. Учитель математики:

— К возможному приходишь лишь отбросив невозможное. Переходишь из одной комнаты в другую и говоришь: здесь этого нет, здесь тоже нет. Наконец входишь в последнюю комнату, и там ты говоришь: это здесь.

Братцы-сестрицы сказали мне:

— Ты ученик у отца в аптеке, твой путь обеспечен. А мы в растерянности. На что мы сгодимся, когда вырастем такими же большими, как ты?

Август. Сентябрь. Отец выплатил мне зарплату. Я купил фруктов и конфет на площади Мортена и угостил братцев-сестриц.

Восьмое октября. Мокрые листья на земле. У Нильса именины. Я:

— С днем Ангела тебя, Нильс.

Я слышал, как мой отец возмущенно рассказывал матери, что его рецепты кто-то подделывает.

Братцы-сестрицы:

— У тебя будет работа. Ты сможешь содержать себя аптекарским ремеслом. А нам-то что прикажешь делать, как себя прокормить? Мы тоже хотим иметь работу и профессию.

Мать спросила меня:

— Где же твои братцы-сестрицы?

Я стал их искать и нашел возле Риббингской больницы. Сидят там в парке и смотрят на неизлечимо больных.

Учитель латыни сказал:

— Si hi tacuerint, lapides clamabunt. Что это значит?

Я перевел:

— Если они молчат, то кричат камни.

Четвертое ноября. Дождь и ненастье. У Сверкера именины. Я:

— С днем Ангела тебя, Сверкер.

Отец, получив фармацевтическое образование, вступил во владение аптекой «Лев», так как предыдущий владелец умер. Его звали Мёллер. Таким образом, мой отец — преемник Мёллера.

Я чувствую запахи цветков аниса, ямайского дерева, ореховидных наростов, гуммигута, имбиря и сала.

Я показал братцам-сестрицам их лица на кончиках пальцев.

— Видите, как я пальцы сжимаю? Вот так я могу вас спрятать, чтобы вы не исчезли.

Из Италии прибыла тонна лакрицы баракко, доставленная по морю и по железной дороге. Густой лакричный экстракт экстрагировал в трех огромных бочках во дворе. Я чувствовал в ноздрях его резкий запах. Я заметил рвение отца.

Я сказал братцам-сестрицам:

— Это игра, и на проигравшего будет наложен штраф. Тот, кто проиграет, должен будет произносить слова наоборот или изобразить пять животных, или проскакать на одной ножке, крича: ку-ка-ре-ку.

Братцы-сестрицы:

— Мы очень хотим поиграть в эту веселую игру.

Декабрь. Мать сказала:

— Я хочу, чтобы ты знал, что мы благодарны тебе за то, что ты научил братцев-сестриц говорить. Они очень толково разговаривают с посетителями, а вчера я слышала, как они несколько минут рассказывали о том, как они рады, что настала зима и на холмах выпало много снега.

Медицинское правление явилось в отцовскую аптеку с ежегодным визитом. Смотритель сказал отцу:

— Триста пиявок в хорошем состоянии. А вот Radix ratanhiae поели черви, а ароматическая вода Aqua mentae потеряла свой аромат.

Когда смотритель ушел, отец сказал:

— У смотрителя глаз Аргуса.

Январь. Я пел братцам-сестрицам:

— Ой, смотрите, снег идет.

Мне хорошо давались латынь, математика и химия.

Я сказал братцам-сестрицам:

— Запомните, что я из вас самый старший. Я за вас решаю.

Я цитирую отцу из «Положений об аптекарских товарах»:

«Аптекарский товар, на который наложен секвестр, должен быть запечатан печатью секвестроналагающего лица и храниться под замком в надежном месте до тех пор, пока не будет вынесено законное решение о том, что секвестрированный товар подлежит ликвидации».

Отец, шутя:

— Да свершится правосудие, хотя бы и весь мир на этом кончился.

Я слышал, как отец возмущенно рассказывал матери, что кто-то попытался подделать рецепт при помощи его собственного цапонского лака, употребив его так, что рецепт, представленный в аптеку «Лев», можно повторно использовать, незаметно удалить аптечную печать, покрыв ее тонким слоем цапонского лака.

Школьные товарищи сказали:

— Ты только ими и занимаешься — своими братцами-сестрицами.

Я:

— Я о них забочусь, ибо они ко мне льнут.

Отец рассказывал смешные истории про старого аптекаря Мёллера.

Братцы-сестрицы:

— А может, мы когда-нибудь старше тебя станем. Тогда придет наша очередь.

Я:

— И как это, по-вашему, может получиться? Самый старший — он всегда старший.

Идет снег, земля лежит под снегом.

В аптеке «Лев» старые традиции. Однако я знаю, что и в аптеках «Олень» и «Лебедь» тоже старые традиции. Я спросил отца, такие же ли старые традиции в «Олене» и «Лебеде», как и в аптеке «Лев». Отец ответил:

— В аптеке «Лев» самые старые традиции в городе.

Февраль. Я гуляю по снегу с братцами-сестрицами. Дело происходит около обсерватории. Мы бросаемся снежками, кричим:

— Ооо! Эээ!

Мы лепим снеговиков. Вместо носа у них морковка, вместо глаз и рта — угольки. Братцы-сестрицы в пальтишках и шапочках, варежках и шарфах.

Я говорю:

— Смотрите, не замарайте варежки углем. Они встали вокруг и глядят на меня. Я говорю:

— Я вам что, снеговик?

Отец:

— За время ученичества в моей аптеке ты оправдал мои ожидания, и я могу с удовлетворением констатировать, что ты выказывал постоянный интерес к аптекарской карьере. Посему я теперь хочу предложить тебе получить образование фармацевта. Я знаю, что моя карьера аптекаря подходит к концу. Если ты пойдешь по моим стопам, то тебе представится возможность, получив образование, занять мое место директора аптеки «Лев». Что ты на это скажешь?

Семнадцатое марта. Днем горячее солнце светит мне в затылок.

Я:

— С днем Ангела тебя, Гертруда.

Ко мне пришли братцы-сестрицы. Обступили меня: София, Свен, Гунхильда, Нильс, Гертруда, Ингвар, Рагнхильда, Сверкер и Рольф. Они сказали: