Возвращение в Мальпасо - Виктор Семёнов Страница 4

– Да вроде нет пока, – улыбался парень.

– Только вот в категорию «молодежь» меня, наверное, уже не запишешь…

– А сколько вам?

– А фиг его знает. Юра, сколько мне? – Игорь серьезно посмотрел на моего батю. Тот, оторвав ухо от телефона, ответил сухо:

– Столько же, сколько и мне.

– Я знаю, – серьезно объяснил Игорь, – потому и спрашиваю…

– Тридцать семь, – отрезал папа и продолжил кричать в трубку: – Слушай! Ты чего мне вообще звонишь? Я в отпуск уехал – ты меня и здесь достал… Видел я твою бригаду, про них мне можешь не рассказывать. Это не рабочие, а мастера словесного жанра. Им надо на эстраду – к Задорнову, выступать, успех будет… А ремонты им делать нельзя… Никаких ремонтов…

Официант, принеся морякам салатики, вернулся к нашему столику и заявил дяде Игорю:

– Ну, тридцать семь – это еще молодежь. Тем более, по-моему, вы выглядите явно моложе.

А Игорь Васильевич после двух кружек пива действительно похорошел, залоснился; сидел, обласканный солнышком и вниманием, улыбаясь своей металлокерамикой. Мой же предок раскраснелся, заморщинился. Договорив с прорабом, решил переключиться на моряков.

– Ну что, Синдбады, – спросил он, повернувшись к ним, – разрешите угостить вас? Вы-то куда? В Мурманск? В Берингов пролив? В море Лаптевых?

Ленка, чуть наклонившись ко мне, прошептала (хотя могла не переживать, в этом гвалте ее вряд ли бы услышали):

– Юрка, пора сваливать!

– У Мишки телефон выключен… – угрюмо отвечал я.

– Я посмотрела эти адреса: Камышовая – черт-те где, на другом конце города. А Камышинская – здесь, рядом, тридцать минут на трамвае. И маленько пешком. Давай мотанемся?

– Конечно! Ну а нет его – быстро назад. Папа-а-а, – завыл я жалобно, – па-а-ап…

Он оторвался от моряков и посмотрел на меня с немым вопросом.

– Здесь, у вокзала, торговый центр. Видел серое такое здание? Похожее на замок Кощея? Видел?

– Предположим.

– Там киношка, Гарри Поттер новый вышел, мы с Ленкой сходим, а? Орден Феникса! На пару часов, а? Поезд все равно в два только…

– Я-то не против… Но, помня твои выходки…

Тут моряки снова отвлекли его внимание, подняв рюмки за училище имени Фрунзе. Батя заорал:

– У меня дед – выпускник Фрунзе! Вы просто не имеете право пить за это без меня! Выпуск сорок шестого. Вы что, охренели…

– Па-а-ап… – продолжал я ныть.

Он молча протянул мне пятисотрублевую купюру и пересел к морякам. Я кивнул Ленке в сторону выхода, и мы побежали на улицу.

У остановки я спросил Ленку о маршруте. На день рождения в мае родители подарили ей крутейшую штуковину – интернет-планшетник Nokia 770, и благодаря ему Ленка всегда могла получить информацию из Интернета. Она сунула мне под нос это чудо техники – и я сам для проверки вбил интересующие нас точки маршрута на страничке поисковика. Ничего сложного: на 64-м трамвае до улицы Ковалевской – 28 минут, затем 750 метров пешком до Камышинской. А там уже и дом Мишки. Легкотня.

– Легкотня, – озвучил я Лене свои мысли.

– Ну да вроде, – согласилась она.

И через пять минут мы успешно погрузились в трамвай.

Покупая билеты, я попросил кондуктора предупредить нас заранее об остановке. Думал, начнет приставать: почему, мол, одни, без родителей катаемся тут. Заранее подготовил целый опус, историю для внимательных и любопытных взрослых, но кондуктор оказалась женщиной простой.

– Конечно, малышня, – ответила она и сунула мне сдачу. Несколько железяк.

Трамвай оказался полупустым. Мы сели на места в самом конце салона и глазели на незнакомые виды незнакомого города. А виды были странными. Я смотрел на названия улиц и, естественно, запоминал их. Пока мы ехали по проспекту Косыгина, все было вроде нормально: обычный городской пейзаж спального района. Но все изменилось на Рябовском шоссе. За минуту мегаполис остался позади, а мы оказались в сельской местности. А еще через десять минут кондуктор заорала из кабины водителя:

– Эй, малышня, на выход! Ваша остановка.

И мы выбрались на покореженный асфальт рядом с разбитой урной. Сквозь трещины из нее вываливался мусор, среди которого выделялась перепачканная кетчупом пустая бутылка водки. Я отметил про себя, что точно такую же, но почти полную, видел сегодня на столе у моряков.

– Может, поедем обратно? – Ленка тревожно посмотрела в ту сторону, куда нам предстояло двигаться пешком около километра. Я, если честно, тоже подумал что-то подобное, но эту мысль довольно быстро сменили любопытство и азарт.

– Не боись, – ответил я, – идти недолго. Пошли быстрым шагом.

– Ладно, – вздохнула Ленка, – давай, раз уж приехали.

Шел одиннадцатый час утра. Мы отправились в путь. Дважды останавливались, сверяясь с информацией из финского смарт-чуда. И вот наконец перед нашими взорами предстал дом № 20 по улице Камышинской – пятиэтажное серое здание с надписью «1971» на фасаде, под самой крышей: видимо, год постройки. Дом утопал в зелени. Трудно было поверить, что мы находимся всего в двенадцати километрах от Невского проспекта.

Мы зашли во вторую парадную (дверь оказалась открыта, кодовый замок не работал) и, поднявшись на пятый этаж, позвонили в нужную квартиру. Трезвонили долго. С перерывами. Никто так и не открыл. Мы понурились от неудачи, но тут заскрипела дверь соседней квартиры, из нее высунулась голова какой-то старушки.

– Что вам здесь нужно? – заорала голова и добавила несколько матерных слов.

Мы, испугавшись, прижались к двери напротив, а бабуля тем временем целиком вылезла на лестничную клетку и, хмурясь, начала двигаться к нам. У меня в голове мгновенно пронесся ворох сказок, которые я читал и смотрел, вспомнились Гензель и Гретель, попавшие в лапы злой колдуньи. Бабуля действительно выглядела странновато: давно не знавший стирки войлочный халат, черный как смоль парик, сдвинутый на левый бок, в руках поварешка.

– Кто вы такие? – продолжала она опрос уже без матюгов, но не менее сердито. У меня в минуты страха обычно просыпалось чувство юмора, и я ляпнул в ответ:

– Эта девочка – Элли, а я – ее песик Тотошка. Не ешьте нас, госпожа Гингема, я клянусь вам, что мы улетим обратно в Канзас…

Старушка остановилась, притихнув. Похоже, она не ничего поняла, но слова «девочка», «песик» и «Тотошка» немного успокоили ее. Тут встряла Ленка:

– Мы друзья Мишки Коршунова. Приехали к нему в гости. Он же здесь живет?

– Здесь живет Василич! – заорала старуха. – Точнее, жил. Потом переехал в крематорий, на Шафировский. А потом на Южное кладбище. А здесь остался Рори, его пес. Я его выгуливала. А он удрал, зараза блохастая. Теперь здесь никто не живет. Тараканы, может. Но вряд ли. Василич их раньше подкармливал, а теперь им там что есть? Ко мне переселились…