Через Сибирь - Фритьоф Нансен Страница 4

Вот как он сам с большой долей кокетства описывает причины своего согласия участия в путешествии по «стране будущего»:

«Экспедиция наша была предпринята с целью попытаться завязать постоянные торговые отношения с Центральной Сибирью морским путём через Карское море. Для этой-то цели главным образом и было по инициативе Й. И. Лида основано Сибирское акционерное общество пароходства, промышленности и торговли.

Весь вопрос заключался в том, удастся ли нам на этот раз пройти намеченным путём или нет. В случае повторной неудачи Обществу пришлось бы отказаться от дальнейших попыток, а в случае удачи наша экспедиция могла бы положить начало ежегодным морским рейсам к устью Енисея.

Как и почему собственно я попал в это общество, в сущности так и осталось для меня лично загадкой: меня ведь никоим образом нельзя причислить к коммерсантам, и с Сибирью я никогда не имел никакой связи, только проехал однажды вдоль её северного побережья. Впрочем, я всегда живо интересовался этой необъятной окраиной и не прочь был познакомиться с нею поближе. Не знаю я также за своей особой какого-либо преимущества, которое могло бы сделать моё присутствие желательным, разве вот только то, что я когда-то плавал по Карскому морю и вообще обладаю некоторым опытом по части плавания во льдах. Поэтому, должно быть, Лид несколько раз и обращался ко мне, чтобы узнать моё мнение о возможности установления ежегодных рейсов через Карское море. Возможно, у него самого при этом составилось представление, что я интересуюсь самим вопросом. И вот в одни прекрасный день я получил от Сибирского акционерного общества приглашение совершить на пароходе «Коррект» в качестве гостя путешествие к устью Енисея. Одновременно пришло от Е. Д. Вурцеля, управляющего казёнными сибирскими железными дорогами, необыкновенно любезное приглашение проехать с ним дальше вверх по Енисею и затем по железной дороге в Восточную Сибирь и Приамурье для осмотра строящейся там железной дороги. А русский министр путей сообщения присоединил к упомянутому приглашению любезное предложение считать себя во время всего путешествия гостем России.

«Имя Нансена, напечатанное крупными буквами, стояло на первых полосах всех газет Осло, — пишет Лид. — Вот что встретило меня, когда я прибыл в Норвегию. Я читал о Нансене, о самом себе и о «Корректе» по пути на юг из Тромсё в Трондхейм на скоростной пароходной линии. Журналисты быстро поняли, что наша успешная экспедиция вызовет интерес. Магическое имя Нансена создавало впечатление, что он осуществил ещё одно предприятие в дополнение к предыдущим и лично открыл Карское море. Это пришлось как нельзя кстати. Тысячи людей, чьими фантазиями не так-то легко было завладеть, заинтересовались нашим предприятием. Когда начинаешь такое дело, как развитие сибирской торговли через Северный Ледовитый океан, необходимо привлечь многих влиятельных персон. Ведь дело, скорее всего, не ограничится только плаваниями. Это — двери, ждущие своего открытия, привилегии, которые можно будет получить, и огромные суммы дополнительного капитала, которые в конечном итоге можно будет записать на свой счёт. Как только образованные обыватели поймут, какие возможности открывает этот транспортный путь, то начнут обсуждать это со своими посредниками, в своём банке, в своём клубе и за зваными обедами; если они с интересом будут читать об этом в газетах и слушать лекции по данному вопросу, то нашим членам правления не придётся тратить силы на осторожное сближение или утомительные объяснения при попытках продвижения нашего предприятия.

Каждый поймёт, какую важную роль в нашем деле сыграли имя и известность Нансена. Когда я приехал в Осло, то очутился в лучах нансеновской славы. Все журналисты хотели взять у меня интервью. Мне особенно запомнился корреспондент газеты «Русское слово» из Москвы. Он подготовил сенсационный материал для воскресного выпуска, поскольку реакция в России оказалась такой же бурной, как и в Норвегии, если даже не больше. О нас очень много писали в русских газетах. Я поехал в Петербург и вскоре получил дружественное приглашение выступить с докладом перед ведущими представителями промышленных и финансовых кругов. Тимирязев, председатель правления товарищества «Лена Голдфилдс», настаивал на этом. 7 октября я выступил с первой лекцией на иностранном языке в Императорском совете съездов представителей промышленности и торговли. Я выступал на русском языке. Должно быть, я достиг успеха, поскольку этот доклад широко цитировался и на следующее утро появился на первой полосе «Таймс» в Лондоне. Но это ничего не значило по сравнению с тем восторгом, с каким Нансен был встречен в Петербурге, где он выступил с докладом для членов правительства, представителей знати и других влиятельных лиц. Он собрал самую большую аудиторию в русской столице. Великолепно! Нансен нашёл ключик ко всему русскому обществу, ключик, которым я смог воспользоваться так же свободно, как и он сам».

Экспедиция стартовала из Кристиании, поскольку именно там собрались все участники путешествия.

Отъезд был назначен на 20 июля 1913 года. За несколько дней до этой даты в Норвегию приехал Степан Васильевич Востротин. Помимо него в качестве гостя был приглашён ещё секретарь русского посольства в Швеции князь Лорис-Меликов.

Востротин решил познакомиться с Нансеном и отправился к нему в гости:

«Я ехал по красивой местности, среди садов и парков, по которым были разбросаны отдельные домики и дачи причудливой, своеобразной архитектуры.

Экипаж мой остановился у калитки забора, которая оказалась открытой, и я вошёл в обширный двор. Меня поразили удивительная тишина этого двора и скудность надворных построек. Я остановился на некоторое время, но так как никто не выходил навстречу и во дворе не было никаких признаков жизни, я решил направиться через этот большой, тщательно расчищенный двор к стоявшему в глубине его двухэтажному дому и, поднявшись на несколько ступенек каменного крыльца, позвонил. Открывший мне слуга провёл меня через большую уютную приёмную, тесно заставленную разной мягкой мебелью, в такую же по обстановке гостиную, служившую как бы продолжением первой, но меньшего размера, и попросил подождать. В комнатах, устланных коврами с разбросанными по ним около диванчиков и кресел шкурами полярных животных, преимущественно белых медведей, царила такая же поразительная тишина, как и во дворе. По стенам были развешаны в разных местах чучела голов морских зверей и оригинальных птиц арктической фауны. Всё это, очевидно, трофеи полярных скитаний хозяина дома. Картины, занимавшие значительную часть простенков, по содержанию своему были из той же полярной области или родной страны — Норвегии, изобилующей красотами природы, причём многие из них нарисованы самим Нансеном.

Не прошло и нескольких минут, как послышались шаги быстро спускавшегося по лестнице человека, и передо мной стоял знаменитый исследователь полярных стран и океанов. Он просто и тепло приветствовал меня как будущего своего спутника. Мы расположились поудобнее в креслах и заговорили о предстоящем путешествии. Нансен сообщил, что получил от директора Сибирского акционерного общества пароходства, промышленности и торговли приглашение совершить в качестве гостя путешествие на пароходе «Коррект» к устью Енисея. А в то же приблизительно время пришло от господина Вурцеля, начальника по сооружению русских казённых дорог, весьма любезное предложение проехаться с ним на пароходе и затем дальше вверх по Енисею и по Сибирской железной дороге в Восточную Сибирь, на строящуюся Амурскую железную дорогу. Русский министр путей сообщения С. В. Рухлов присоединил к предложению Вурцеля предложение считать себя во время всего путешествия гостем России. «Я только однажды проехал, — рассказывал Нансен, — вдоль северного побережья Сибири и всегда интересовался этой необъятной страной. Представлялся заманчивый случай совершить вновь путешествие по Ледовитому океану и затем по Сибири до её крайних восточных границ, без всяких затруднений и хлопот. Я принял предложение, тем более что нуждался в отдыхе и трудно было лучше использовать свои вакации».