День, когда я тебя найду - Лайза Джуэлл Страница 4

2

У Лили внутри все сжалось, как камень. Сердце колотится что есть силы, и это продолжается уже так долго, что ей кажется – она вот-вот упадет в обморок. Она встает и направляется к окну, как делала каждые несколько минут последние двадцать три с половиной часа. Через полчаса она снова вызовет полицию. Они сказали, что нужно прождать именно столько, прежде чем она сможет подать заявление и его официально признают пропавшим без вести. Но она поняла, что он пропал, еще вчера вечером, когда прождала его с работы на час дольше обычного времени. У нее по позвоночнику словно провели кусочком льда. Они вернулись из медового месяца всего десять дней назад. Он бежал домой с работы, иногда приходил даже раньше срока, но никогда не опаздывал ни на минуту. Он приходил домой с подарками, открытками в духе «женаты уже две недели», с цветами. Он врывался со словами: «Боже, детка, я так скучал» – и страстно прижимал ее к себе.

Но не прошлым вечером. Он не вернулся в половине шестого. И в семь. Минуты тянулись нескончаемо. Первый час на его телефоне были слышны гудки. А потом все вдруг прекратилось – ни гудков, ни автоответчика, только унылый высокий звук. Лили переполнило слепое, мучительное бессилие.

Полиция… Ну, до прошлого вечера у Лили не было никакого мнения о британской полиции. Как не может быть у человека мнения о местной прачечной, если он ни разу там не был. Но теперь ее мнение сформировалось. И весьма определенное.

Через двадцать минут она позвонит им снова. Не важно, как это выглядит. Она знает, что они думают. Они думают: глупая девчонка, с иностранным акцентом, возможно, невеста с сайта знакомств (а она не невеста с сайта знакомств. Они с мужем познакомились лично, в реальной жизни). Она знает – женщина, с которой она говорила, считает, что ее муж спутался с кем-то у нее за спиной. Что он ей изменяет. Что-нибудь в таком духе. Она поняла это по ее расслабленному голосу. «А не мог он просто задержаться после работы? – спросила она. – Отправиться в паб?» Помимо разговора, женщина явно была занята чем-то еще: может, листала журнал или красила ногти. «Нет! – ответила Лили. – Нет. Он не ходит в паб. Он просто едет домой. Ко мне».

Теперь, спустя время, она понимает – так говорить не стоило. Она так и видит сардонически поднятую бровь сотрудницы полиции.

Лили не знает, кому еще позвонить. Она знает, что у Карла есть мать, и однажды говорила с ней по телефону – в день свадьбы, но они пока не встречались. Ее зовут то ли Мария, то ли Мэри, то ли Мари, и она живет… Господи, Лили даже не знает, где она живет. Кажется, название населенного пункта начинается на букву «С». На западе? А может, на востоке. Один раз Карл говорил ей, но она не запомнила, а все телефонные номера Карл хранит в мобильном. Что она может сделать?

Еще она знает, что у Карла есть сестра. Ее зовут Сюзанна. Или Сьюзан? Она гораздо старше его и живет рядом с мамой в месте, которое начинается на букву «С». Они не общаются. Карл не рассказывал почему. А еще у него есть друг, Расс, который звонит каждые несколько дней, чтобы обсудить футбол, погоду, и еще он говорит, что в ближайшее время им нужно выбраться в паб, но это сложно устроить, потому что у Расса недавно родился ребенок.

Лили уверена: в жизни Карла есть и другие люди, но она знакома с ним лишь с февраля, замужем за ним всего три недели и живет с ним всего десять дней, поэтому не успела еще освоиться в его мире. И в этой стране. Она здесь никого не знает, и никто не знает ее. К счастью, Лили бегло говорит по-английски, и общение для нее – не проблема. Но все равно – здесь все очень сложно. И очень странно быть совершенно одной.

Наконец на часах отображается 6:01, Лили берет трубку и звонит в полицию.

«Здравствуйте, – говорит она мужчине на другом конце провода, – меня зовут миссис Лили Монроуз. Я хочу заявить о пропавшем человеке».

– Прошу прощения, – говорит женщина по имени Элис, склоняясь через маленький столик, чтобы открыть пару синих занавесок. – Здесь немного затхло. Я не принимала постояльцев уже несколько недель.

Он осматривается. Маленькая, отделанная деревом комнатка, с окошком в крыше и застекленной дверью, ведущей в задний сад Элис. Обстановка спартанская. Раскладушка у стены, раковина, холодильник, маленькая плита, портативный обогреватель, стол, два пластиковых стула, запачканный тростниковый коврик на полу. Но деревянные стены покрашены в элегантный оттенок зеленого, и на них висят очень симпатичные поделки: цветы, лица и здания, сделанные из кусочков старых карт разных оттенков, искусно сложенных вместе. Рядом с кроватью – украшенная бисером лампа. Общее впечатление довольно приятное. Но она права, запах есть: унылая смесь плесени и сырости.

– За соседней дверью – уличный туалет. Больше им никто не пользуется. А днем можешь воспользоваться душевой на первом этаже – она прямо возле заднего крыльца. Пойдем покажу, – ее голос звучит резко и немного испуганно.

Следуя за ней по усыпанному гравием заднему двору, мужчина внимательно рассматривает ее со спины. Высокая, довольно стройная женщина, возможно, немного полноватая в области талии. На ней – узкие черные джинсы и широкий свитер, вероятно, чтобы замаскировать талию и подчеркнуть длинные ноги. На ногах черные ботинки, немного напоминающие «Доктор Мартинс», но не совсем. Волосы – упругая масса цвета карамели, меда, патоки и грязи. «Плохое мелирование», – думает он и сразу удивляется, откуда он может разбираться в таких вещах. Может, он парикмахер?

Маленькая задняя дверь поддается ей не сразу, и она привычным движением ударяет по ней снизу ногой. Прямо и на три ступени вниз – узкая кухня, слева – дешевая дверь из клееной фанеры, ведущая в довольно печальную душевую.

– Мы все используем ту, что наверху, так что эта в твоем распоряжении. Хочешь принять душ? Чтобы согреться?

Она начинает поворачивать скрипучие краны, прежде чем он успевает ответить. Закатывает рукава своего просторного свитера, чтобы смешать воду, и он замечает ее локти. Морщинистые, бесформенные складки. «Лет сорок, сорок пять», – думает он. Она поворачивается и улыбается.

– Ну, – говорит она, – пока ванна наполняется, давай тебя чем-нибудь накормим. И положим это на обогреватель, – она берет у него мокрые кусочки бумаги, которые он нашел в карманах, и он снова идет за ней на кухню: стены покрашены ярко-красным, кастрюли висят на крючках над головой, раковина, заполненная грязной посудой, и пробковая доска с развешанными на булавках детскими каракулями. За маленьким столиком в углу сидит девочка-подросток. Она смотрит на него и переводит вопросительный взгляд на женщину.

– Это Жасмин. Моя старшая. Это, – она жестом указывает на него, – странный мужчина, которого я только что подобрала на пляже. Сегодня он поспит у нас в сарае.

Девочка по имени Жасмин поднимает бровь с пирсингом, глядя на мать, и посылает ему испепеляющий взгляд.

– Чудесно.

Внешне она совсем не похожа на маму. Темные волосы, брутальная короткая стрижка со слишком высокой челкой на лбу, которая, как ни странно, хорошо обрамляет ее квадратное лицо, полные алые губы и большие глаза. Она смотрится экзотично, напоминает мексиканскую актрису, чье имя он не может вспомнить.