Формула Бога - Жозе Родригеш Душ Сантуш Страница 40

— Я не смогу это сделать.

Пистолет нацелился португальцу в лоб.

— Послушайте меня. У нас два варианта. Первый, — Багери опять покачал рукой со шприцами, — мы сами вводим себе раствор. Смерть, уверяю вас, будет легкой и быстрой. Хлорид калия, попав в кровь, мгновенно парализует работу сердечной мышцы. Этот препарат применяется в некоторых американских штатах для приведения в исполнение смертных приговоров. Как видите, все обойдется без мучений. Второй, — теперь он покачал пистолетом, словно взвешивая варианты, — два выстрела, вам и мне. Мучиться тоже особенно не придется, хотя сам способ зверский. И потом, я предпочел бы сэкономить две пули и укокошить, если удастся, лишнюю пару ублюдков, которые нас окружили. — Иранец сделал паузу. — Теперь поняли?

Глаза Томаша метались, перескакивая со шприцев на пистолет и с пистолета на шприцы. Шприцы и пистолет…

— Дайте подумать… — попытался выиграть время Томаш.

Томаш Норонья был профессором истории, а не агентом ЦРУ, и потому оставался при мнении, что со всеми можно договориться.

— Так что же?

— Нет… Я не знаю…

Багери поднял руку с пистолетом чуть выше — черное дуло в упор смотрело на историка.

— Я уже понял, решение придется принимать мне.

— Нет-нет, погодите, не надо, — с мольбой произнес Томаш. — Давайте шприц!

Багери подкинул один из шприцев, так что тот упал на стол перед португальцем, а второй, предназначенный для себя, убрал в карман.

— Это очень просто, — продолжал убеждать он. — Сами увидите, бояться нечего.

Трясущимися руками Томаш вцепился в прозрачный пакетик и потянул за уголок, однако пластик даже не надорвался.

— У меня не получается!

— Дайте сюда! — Багери нетерпеливо махнул ему рукой.

Томаш вернул упаковку. Иранец разодрал ее зубами, вынул шприц, уже заправленный и с иглой, поднял вертикально вверх и выпустил в воздух тоненький фонтанчик.

— Готово, — сообщил он. — Или хотите, чтобы я сам вас уколол?

— Нет-нет. Я… не надо…

Багери протянул ему шприц.

— Давайте, и побыстрее!

Томаш с трудом поймал шприц, засучил рукав куртки, но тут же опустил обратно и повторил то же самое с другим рукавом.

— Я не смогу! — в отчаянии замотал он головой.

Багери подошел к нему.

— Значит, это сделаю я!

— Нет-нет! Не надо, я попробую еще раз!

Багери быстро схватил со стола шприц.

— Мне уже ясно, что сами вы не справитесь! — прорычал он. — Я сейчас…

Неожиданный звук заставил его обернуться к двери. В тот же миг в зал влетели две фигуры, за ними еще и еще, и все эти люди навалились на приготовившегося стрелять Багери.

И из этой кучи-малы раздавались ругань, рев и стоны. Томаш, бросившись на пол, на карачках пытался отползти подальше от этого дикого сплетения человеческих тел. В конференц-зал ворвались новые люди, вооруженные АК-47, и рявкнув что-то на фарси, наставили автоматы на историка.

Испытывая одновременно ужас и облегчение, Томаш медленно поднял руки вверх.

Повязка на глазах не позволяла видеть ничего, кроме пробивавшейся из-под нее узкой полоски света. В крепких руках волочивших его неведомо куда незнакомцев Томаш ощущал себя тряпичной куклой. Почувствовав, однако, перемену температуры воздуха и услышав голоса, звучавшие словно в замкнутом пространстве, португалец понял, что его куда-то втащили. И хотя руки по-прежнему оставались скованными за спиной железными браслетами, теперь он шел своими ногами. Нужное направление ему задавали болезненными тычками в спину и плечи. После бесчисленных невидимых коридоров и лестниц, спотыканий и падений его наконец впихнули в какую-то дверь и рывком усадили на жесткий деревянный стул. В помещении галдели на фарси несколько мужских голосов, и Томаш не сразу различил обращенный к нему по-английски вопрос.

— Passport?

Лишенный возможности собственноручно предъявить документ, он наклонил голову и коснулся подбородком левой стороны груди.

— Здесь.

Чьи-то пальцы скользнули ему во внутренний карман куртки и достали оттуда бумажник. Стоявший вокруг галдеж прорезало характерное металлическое стрекотание, которого португалец не слышал уже тысячу лет. Кто-то на древней пишущей машинке, очевидно, заполнял формуляр.

— В какой гостинице вы остановились? — прозвучал тот же голос.

В помещении вдруг повисла тишина — все одновременно умолкли, словно из любопытства узнать нечто важное о вновь поступившем задержанном.

Томаша вопрос удивил. Если дознаватель спрашивает, в каком он отеле, значит, личность его еще не установлена, и следовательно, неизвестно, зачем они с Багери проникли в министерство. Стало быть, можно попытаться убедить дознавателя, что все случившееся — нелепая ошибка.

— В «Симорге».

Снова застучала машинка.

— Цель вашего пребывания в Иране?

— Я работаю над проектом.

— Каким?

— Над секретным проектом правительства Ирана.

Возникла пауза — очевидно, дознаватель обдумывал полученный ответ.

— А если более конкретно?

— Министерства науки.

Новая очередь пишущей машинки.

— Что вы делали в кабинете «К»?

— Работал.

— Работали? В час ночи? И проникли в кабинет «К» без разрешения?

— Мне необходимо было кое-что посмотреть.

— Почему вы не открыли дверь ключом? Если у вас имеется разрешение, почему не отключилась сигнализация?

— Так там была сигнализация?

— Конечно, помещение на охране. Входная дверь в кабинет «К» защищена охранной системой, которая выведена на пульт сил безопасности. А как, по-вашему, мы узнали, что там посторонние? Когда используется «родной» ключ, система автоматически отключается.

— Мне срочно требовалось заглянуть в один документ. А ключа под рукой не оказалось.

— Если так, почему вы открыли огонь на поражение, стали стрелять в наших людей?

— Стрелял не я. Стрелял тот, другой. Он решил, что это вооруженное нападение.

— Хорошо, это мы еще проверим.

Послышалась отрывистая команда на фарси, озвученная тем же самым голосом. Томаша сдернули за шиворот со стула и втолкнули в соседнее помещение. Там с него сняли наручники и повязку. Слепо моргая от яркого света, португалец увидел, что находится словно в фотоателье: прямо перед ним на треноге стоял фотоаппарат, сверху светили два рефлектора. Выглянувший из-за камеры мужчина знаком велел ему смотреть в объектив и щелкнул кнопкой затвора. Потом его запечатлели в профиль — с правой стороны и с левой — и подпихнули к стойке, похожей на обычную конторскую, где, измазав пальцы жирной краской, сняли отпечатки.