От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон Страница 40

Изабелла дала нам возможность заглянуть в императорский гарем в Сицилии. В 1241 году ее брат, Ричард Корнуэльский, приехал из Святой Земли, и император оказал ему радушный прием. Обращение, по словам Матвея Парижского, было «самое почтительное и мягкое. Гостю делали кровопускание, он принимал ванны, его лечили разнообразными медицинскими припарками, восстанавливали силы после опасного морского путешествия». Сестры не было видно, а Ричарду не терпелось ее повстречать. Несколько дней на его просьбу не откликались, но потом пригласили на увеселительное мероприятие, проводившееся в ее апартаментах. Разумеется, тут были евнухи и охранники-сарацины. После продолжительной беседы с сестрой Ричарда развлекали фокусники и танцовщицы. Две девушки удостоились его особого внимания. Когда раздвинулся занавес, они приблизились к четырем стеклянным шарам, установленным на блестящем полу. Девушки встали, каждая на два шара, и начали танцевать. «Они прокатывались на этих шарах вперед и назад, хлопали в ладоши, — писал Матвей, — взмахивали руками, напевали разные мелодии и изгибали тела в такт музыке, били в тарелки, щелкали кастаньетами и принимали самые изящные позы. Зрители были в восторге». Эта сцена, так хорошо описанная, явно выбивается из традиционного повествования жизни монарха. Ричард Корнуэльский внес разнообразие в «Великую хронику» Матвея Парижского.

7

Вскоре после того как я покинул Андрию, не более чем в десяти милях от города я увидел самую главную достопримечательность Апулии — Кастель-дель-Монте. Замок можно увидеть с любой точки провинции: он венчает горную вершину.

Объехал гору, и замок вдруг скрылся из глаз. Добравшись до вершины, я с некоторым удивлением увидел, что здание не круглое, как мне казалось раньше, а восьмиугольное, да и маленьким его не назовешь. Куда там! Огромный замок подпирал небо, стены из желтого песчаника согревало вечернее солнце. Чувствовалось, что он обитаем. Здание смотрит на Мурдже (так называют Апулийское предгорье) и на прибрежные города.

Замок в тот день был закрыт, но я заметил на небольшом расстоянии таверну или буфет, где я надеялся найти человека с ключом. Его там не оказалось, и я уселся с бокалом красного вина «Кастель-дель-Монте», а владелец закусочной, указывая на бутылки, сказал, что производят вино здесь. Оно напомнило мне ароматные, крепкие красные вина, что наливают из мехов в тавернах испанской Ла-Манчи. Здешние виноградники растут в похожем, жарком и солнечном краю.

Я соглашусь с тем утверждением, что и в Италии вино по мере продвижения на юг становится все лучше. В нем, без сомнения, меньше примесей, и оно крепче более знакомых нам вин северной и центральной части Италии. Большинство людей, возможно, отдадут пальму первенства вину «Кастель-дель-Монте». Оно может быть красным, белым или розовым. Я же предпочитаю темно-красное вино «Барлетта». Есть здесь также сухое вино цвета соломы, напоминающее шабли. Оно называется «Торре Джулия». Им хорошо запивать морепродукты. Отмечу также красновато-оранжевое вино, для которого у знатоков припасен эпитет «щедрое». Это — «Торре Кварто». В Апулии огромный ассортимент крепких сладких десертных вин: мускат «Трани» — его букет мне напомнил розы; мускат «Мистелла» — еще одно ароматное сладкое вино; мускат «Мурдже» похож в бокале на расплавленный янтарь. Всем, кто любит сладкое, насыщенное вино, советую попробовать темно-красное «Дзагарезе».

Прежде чем покинуть это место, я обошел вокруг замка. Говорят, его архитектурный облик создал сам Фридрих II. Строительство было закончено примерно в 1240 году, то есть замок строился последние десять лет жизни императора. Никто не знает, почему он предложил форму в виде восьмигранника. В результате замок напоминает корону. Одни говорят, что он хотел воплотить в архитектуре восьмигранную корону Священной Римской империи. Другим кажется, что, возможно, в качестве модели он взял восьмиугольную мечеть Омара в Иерусалиме, тем более что, побывав на Святой Земле, он ею публично восхищался. Форму короны подчеркивают здесь стоящие по углам восемь восьмигранных башен. Окон в них немного, и расположены они наверху. Дверь в замке одна — красивая классическая мраморная дверь.

Я вернулся сюда на следующее утро, когда солнце стояло высоко в небе. Приятно было посидеть на крепостном валу и посмотреть сверху на Апулию и Адриатику, поэтому я повременил с посещением замка. Смотрел на море, окруженное маленькими городами — каждый со своим собором, — на долину, засаженную оливами, миндалем, вишневыми деревьями. С южной стороны все было по-другому: здесь горы катились к мрачной земле, с которой связана книга «Христос остановился в Эболи». Там, среди гор, всего лишь в тридцати милях отсюда, находятся отдаленные деревни, такие, как Грассано и Гаглиано, с их языческим прошлым, так хорошо описанные Карло Леви. Далее, к юго-западу, драматизм этой горной местности подчеркивает огромный голубой вулкан Монте-Вультуре. К югу от старинного замка Мельфи находится потухший вулкан, чей кратер, поросший лесом, исследовал в детстве Гораций. Он ходил туда из своего родного селения Венузии, ныне носящего название Веноза.

Во времена Фридриха II нынешняя красиво засаженная долина и голые скалы были густым лесом, в котором водилось невероятное количество дичи. На нее охотились вплоть до XV века. По словам историка Понтана, Фридрих I Арагонский однажды вышел на рассвете из Барлетты, желая привести в замешательство своих врагов. Дело в том, что его разведчики принесли ему тревожное донесение: они увидели огромное пыльное облако и решили, что его подняла вражеская кавалерия. Фридрих приказал вернуться в лагерь. «Но когда встало солнце, оказалось, что страшный враг — стадо оленей».

Я смотрел на ястребов-перепелятников — поддерживаемые воздушными струями, они скользили над замком, едва шевеля крыльями. Само собой, мысли мои вернулись к Фридриху II. Мне хотелось бы верить, что глава его книги, посвященная соколиной охоте, написана в этом замке. Скорее всего так и было. Книга была завершена до 1248 года, и сейчас, по прошествии более семисот лет, появляются новые ее издания. Самый последний английский перевод вышел в 1956 году. Он принадлежит Вуду и Файфу. Название труда — «Искусство соколиной охоты Фридриха II Гогенштауфена, или De Arte Venandi cum Avibus». [22]Известна легенда о любимом сыне Фридриха, незаконнорожденном Манфреде. Ему и посвящена эта работа. Именно Манфред убедил отца написать ее, а после смерти императора Манфред выпустил новое издание. Библиофилы скорбят о том, что среди книг, потерянных для человечества, есть два собственных тома императора. Это — прекрасно иллюстрированные книги, с изображением птиц, некоторые из которых, как говорят, нарисованы самим Фридрихом. Переплеты украшены серебром и золотом. В последний раз о них слышали в 1265 году, но с тех пор их след окончательно затерялся.

Это произведение — не первая книга о соколиной охоте (говорят, что подобную книгу написал Альфред Великий, а также — Эдуард Исповедник), однако перу Фридриха принадлежит первая научная книга по орнитологии и охоте на птиц времен Средневековья. Фридрих писал только о вещах, которые сам наблюдал и проверял. Если не знал ответа, признавал свое невежество. Он не ссылался постоянно на Священное Писание, как это делал Эдуард Исповедник. Фридрих II простыми словами описывал опыт человека, относившего соколиную охоту скорее к искусству, нежели к препровождению времени. Ему не важно было суммарное количество охотничьих трофеев, его интересовало взаимопонимание человека и птицы. Он высоко оценивал способности человека, направляющего свою волю в небеса и умеющего вернуть из облаков посланного им эмиссара. Фридрих стал первым исследователем, наблюдавшим за птицами. Именно он описал привычки кукушки, когда обнаружил в гнезде чужое яйцо. Фридрих вынул его и дал высидеть. Император разоблачил абсурдную средневековую легенду о гусях, вылупившихся из яиц белощеких казарок, когда эти яйца случайным образом пристали к бортам кораблей. Фридрих послал людей на север за лучшими яйцами и опытным путем доказал, что рассказ — фальшивка. Удивительно, что такой занятой человек, как Фридрих, пребывавший в постоянном противостоянии папству и загруженный тысячью проблем империи, находил время для того, чтобы сесть за стол и написать учебник по соколиной охоте.